Павел Андреевич глянул на Лину и добавил:

— Кажется, хороших личных отношений с нашей семьей у самого Рзаева тоже нет. Хотя мне трудно предположить конкретную связь между похитителями ребенка и цивилизованным человеком типа Георгия Маратовича.

Алексей нахмурился. Я посмотрел на Сергея. Лицо его было бесстрастным, как обычно. Совершенно некстати я вспомнил слова Аси о том, что Сергей считал наглые приставания Рзаева «невинным флиртом» и вспомнил, какое лицо при этих словах было у Лешки, и ухмыльнулся. Лина сердито на меня глянула и заерзала.

Алексей задумался, потом поднял голову и спросил:

— Если завтра при передаче денег что-то произойдет с Павлом Андреевичем и Линой, кто займет его место?

Теперь нахмурился Павел Андреевич:

— Ты думаешь… Скорее всего мое место предложат Никифорову Виктору Захаровичу. Он — один из директоров банка, это объединение — фактически его заслуга. Он был раньше знаком с одним из наших партнеров, еще в прежние годы. Мы с ним работаем десять лет, и я уверен в его кристальной честности.

— А если он скоропостижно скончается, ну там, авария или сердечный приступ?

Морозов вмешался, холодно и твердо он сказал:

— Тогда это место предложат мне. Так что можно подозревать и меня в связях с похитителями ребенка, денег и еще чего угодно. Например, срыв объединения банков мне тоже на руку — в объединенном банке мне светило бы разве что руководство филиалом.

Алексей удивленно поднял на него взгляд и сердито сказал:

— Я это учту.

Павел Андреевич поднял руку:

— Сергей, я думаю, никто не хотел тебя обидеть. Это просто гипотезы. Кроме всего, Виктор Захарович отличается отменным здоровьем и у него превосходный водитель.

Он поднялся:

— Хочу подвести итог нашей дискуссии. Ни до чего толкового мы сегодня не додумаемся. Учитывая, что прошлую ночь все провели на ногах, предлагаю разойтись. Утро вечера мудренее.

Лина и Ася занялись размещением гостей на ночь. Вскоре все разошлись по отведенным им комнатам.

Алексей ушел в душ. Я курил у окна спальни, когда дверь приоткрылась и в комнату скользнула тоненькая фигурка Лины. Если честно, я предпочел бы, чтобы это была Ася.

— Коля, давай твоему Саше прозвоним. А то я уснуть не смогу. Может, еще что-то выяснилось.

— Линка, да ведь времени уже за полночь.

— Ты думаешь, он уже спит?

Я вздохнул и полез за телефоном. Саша нисколько звонку не удивился. Когда я спросил, почему не поставил в известность о проверке, хмыкнул:

— Разведка работает. Звонил своему куму, он там у тебя в группе, от нашего филиала. Говорит, лучше не трогай его, дай человеку с девушкой отдохнуть. Ты, наконец, решился завести с ней роман? И то, что за дружба дурацкая. Я и подумал, чего вас дергать, надо самим посмотреть, что и как. Ты там с Линой, да?

Я посмотрел на Линкину склоненную голову, засмеялся:

— Саша, я не с Линой. Вернее, с Линой, но не в том смысле.

Он вздохнул:

— Ну и зря.

— Учти, она нас слушает. Давай, доложись, чего там у вас.

Саша посерьезнел:

— Подъехал сегодня после обеда спец один, я его немного раньше знал. Его Павел Андреевич прислал. Посмотрел ячейку хранения, ключи и сразу сказал, что ячейку открывали не родным ключом, а копией из какого-то гораздо более мягкого сплава. К завтрашнему дню он мне справку подготовит.

Лина рядом радостно засопела и стала тянуть трубку к себе.

— Саша, я тебя попрошу поговорить с нашим администратором сети. Спроси у него, с первого ли раза моим кодом вошли в сеть. Если нет, то какие еще коды набирали. Он знает, как это возможно сделать.

Он помолчал.

— Как ты догадалась? Действительно, в систему вошли только на пятый раз. Часть цифр в первых четырех попытках повторяются, но системы нет никакой, или я ее уловить не могу.

Лина с надеждой спросила:

— Они у тебя с собой?

— Ну да, сижу вот и смотрю на них.

Лина жестами показала мне, что ей нужна ручка и бумага, я достал свой любимый «Паркер» и придвинул ей записную книжку.

— Диктуй.

Придерживая трубку плечом, она записывала:

— 18141841, 18941940, 19041983, 19041989, 18601904.

С минуту она смотрела на ряд цифр и упавшим голосом сказала:

— Спасибо. Это все?

Она сунула мне трубку, я попрощался с Сашей.

Лина сидела молча. Я вытащил из ее руки листок, посмотрел на цифры.

— Последняя цифирь — это и есть твой код?

Она молча кивнула.

Вода в душе течь перестала. Лина глянула на дверь душа, прижала палец к губам, вытянула из моих рук листок и выскользнула за дверь.

Глава 20. Ирина Николаевна Котельникова.

Утром я проснулась от пения птиц в саду. Вчера мне было не до красот юга, и я только сегодня заметила, что здесь уже лето. Все-таки мне в Москве тепла маловато. Особенно в прошлом году, когда все время шли дожди, из колготок практически не вылезали. Считай, вообще тепла не было. Хорошо бы взять Марету и махнуть сюда с Пашей недельки на три. Мысль о Марете мгновенно прервала плавное течение мыслей. Лежать мне расхотелось, я высвободилась из рук Павла, накинула легкий халат и спустилась вниз, чтобы сварить себе кофе.

Несмотря на ранний час, кухня не была пуста. На стойке бара сидела моя красавица Лина, а рядом с ее коленками на стойку оперся Алексей. На его шее висело полотенце, а одет он был в тренировочные трусы с белыми завязками. В тот момент, когда я их увидела, он обнял Лину и стал целовать ее живот, а потом колени. Она нежно засмеялась и провела рукой по его коротко стриженым волосам.

Так же тихо, как спустилась, я вернулась в спальню. Павел приподнял голову:

— Ты куда ходила?

— Хотела сварить кофе. Но не удалось. В кухне застала нежную сцену — он целовал ее колени, представь?

— Кто?

— Ну кто-кто, конечно, Алексей и Лина. Ты не проснулся еще, что ли?

Павел лег на спину, с удобством подложил руку себе за голову и насмешливо сказал:

— Честно сказать, думаю, что ты имела шанс наткнуться на свою старшую дочь с Николаем.

— Почему ты так думаешь?

Он с удовольствием засмеялся.

— Кажется, они все очень сдружились на почве спасения ребенка.

Я вздохнула. Вчера я краем уха слышала что-то про служебное расследование, но по опыту знала: захочет рассказать — расскажет. Что-то творится неладное вокруг Лины. Так хочется, чтобы у нее с Алексеем все вышло хорошо.

Я вспомнила, что ни разу за те три года, что она прожила с Морозовым, я не видела ни одного проявления нежности с его стороны. Я понимаю, воспитание и все такое, но ведь недаром говорится, что любовь и чих скрыть невозможно!

Мне стало жалко моих красавиц и умниц. Надо же, ведь все при них: бездна вкуса, обаяние, образование, достаток — и никакого счастья. А тут, кажется, судьба сжалилась и позволила встретить хороших мужиков, так нет, тут же несчастье с Маретой, пропавшие деньги, предстоящий развод. Слезы потекли уже не на шутку, Павел, наконец, заметил, что со мной творится неладное. Он приподнялся, притянул меня к себе, стал целовать в мокрые щеки:

— Ну, здрасьте! Что это за сырость, в самом деле?

— Павел, — завопила я, — почему моим девочкам так не везет?! Господи, кому же счастье, как не им!

Он засмеялся:

— А ты их спросила? По-моему, они не считают, что им не везет. Сегодня, даст Бог, заберем Марету, и я уверен, что плохая полоса в их жизни кончится. Хочу, чтобы у них было, как у нас с тобой. Чтобы вместе двадцать шесть лет, как один год. — Он откинулся на подушку и мечтательно сказал: — Хочу, чтобы куча внуков была. Поселимся с тобой в Немчиновке насовсем, пусть все вокруг нас хороводятся. Знаешь, Николая я давно знаю, а Алексея хоть и недавно, но что-то подсказывает мне, что оба они хорошие мужики, судьбы у обоих крученые, значит, покой и любовь ценить смогут. И беречь. И защитят, если понадобится.

Я еще немного понежничала с Павлом рядом, но потом здраво решила, что даже если они все выберут кухню для своих свиданий, завтракать все равно надо. Вздохнула и решительно поднялась.