— Я уверен, что мы правильно разгадали все загадки, за исключением, наверное, четвёртой, — наконец произнёс он. — Если вы помните, Уотсон, я сразу сказал, что она показалась мне слишком простой.

— Совершенно верно, — подтвердил я. — Вам напомнить её текст?

— Сделайте одолжение, старина.

Я взял в руки пергамент и прочитал:

— «На полке в ряд стоят шесть книг. В каждой книге сто страниц. А сколько их от начала первой книги до конца последней?»

Холмс сложил пальцы в замок и прикрыл глаза. Я видел, как беззвучно шевелятся его губы, — мой друг снова и снова повторял про себя текст головоломки. И вдруг Холмс начал хохотать, причём так искренне и заразительно, что мы с Ньютоном, хоть и не зная причины его веселья, засмеялись вместе с ним.

— Красиво, очень красиво, — покачал головой Холмс, утирая слёзы. — И невероятно просто. Правильный ответ на головоломку — четыреста, а не пятьсот девяносто восемь!

— Это ещё почему? — удивился я.

— Представьте шесть книг на полке, стоящие к вам корешками, так что вы можете прочесть их названия. Представили?

— Допустим.

— В головоломке сказано про начало первой книги. Дело в том, что её первая страница является сотой, если считать от левого края полки. Точно так же последняя страница последней книги является сотой по счёту от правого края. Таким образом, общее число страниц между ними — четыреста.

— Ну конечно же! — воскликнули мы с Ньютоном.

Холмс открыл Библию на нужной странице и принялся отсчитывать строки.

— Вот это больше похоже на правду, — удовлетворённо кивнул он.

— Что там написано? — в нетерпении спросил я.

— «Ты покров мой и щит мой». Это Псалтырь.

— Потрясающе! — промолвил я.

— Наверняка это и есть искомое послание. Браво, Холмс, — улыбнулся Ньютон и поднял бокал: — За вас! Вы настоящий гений.

Вы просто представить не можете, с каким чувством облегчения мы отправились спать в тот вечер. Прежде чем улечься в постель, я встал у окна и глянул на укутанные белым покрывалом лужайки, озарённые светом, падавшим из многочисленных окон поместья. С неба по-прежнему валил снег, но ветер стих, и потому от картины за окном веяло миром и покоем. Я даже не знал, завидую я Ньютону или нет. С одной стороны, ему достались несметные богатства, но, с другой стороны, вместе с ними пришло и тяжелейшее бремя ответственности, к которой молодой человек был не готов. Титул и состояние — не только привилегии, но и обязательства, выполнять которые Джеймс Фицрой Кастерс не пожелал. Глубоко вздохнув, я забрался в огромную кровать с балдахином и быстро уснул.

На следующее утро меня разбудил мистер Финч.

— Снег всё ещё идёт, — предупредил он. — Если вы не поторопитесь, то опоздаете на поезд.

Поблагодарив управляющего, я спешно умылся и оделся. Спустившись вниз, я увидел Холмса и Ньютона. Оба мои спутника были взволнованы.

— Финч вызвал нам кэб, — сказал за завтраком Холмс, — но при таком сильном снегопаде, я уверен, он наверняка опоздает.

Покончив с завтраком и упаковав вещи, мы сели и с растущим нетерпением принялись ждать экипаж. Наконец мы увидели, как повозка медленно едет по дороге к поместью. Поблагодарив мистера Финча за гостеприимство, мы залезли в кэб, стряхивая с обуви налипший снег.

— Если успеем на девятичасовой поезд до Лондона, получите на чай золотой соверен, — сказал Холмс кучеру.

— Сделаю всё что смогу, сэр, — кивнул тот и хлестнул лошадь кнутом.

Снегопад стих, и даже начало проясняться, но на нашей скорости это никак не сказалось. Дорога была в ужасающем состоянии. По её краям нас подстерегали глубокие заносы. Лошадь то и дело поскальзывалась. Я глянул на часы и с ужасом обнаружил, что уже три минуты десятого. Когда экипаж наконец остановился у вокзала, Холмс поспешно сунул деньги кучеру, и мы, подхватив чемоданы, бросились к перрону настолько быстро, насколько нам это позволял снег. С огромным облегчением я увидел, что поезд задержали и он всё ещё стоит у платформы, но, едва мы кинулись к нему, дежурный захлопнул дверь последнего, ближайшего к нам вагона и дунул в свисток, подавая сигнал к отправлению.

Рванувшись вперёд, Холмс распахнул дверь и протянул нам руку. В тот самый момент, когда поезд всё-таки отошёл от станции, мы, задыхаясь, ввалились в купе.

— Еле успели, — тяжело дыша, заметил Ньютон.

Я был слишком измотан и потому, не ответив, лишь молча кивнул.

— Надеюсь, что поезд не опоздает из-за снега, — обеспокоенно бросил Холмс.

К несчастью, именно это и произошло. Когда мы прибыли на станцию Ливерпуль-стрит, у нас оставалось всего пятнадцать минут, чтобы добраться до Вардур-стрит. Мы вскочили в первый попавшийся кэб, и Холмс снова посулил возничему золотой соверен на чай, если он доставит нас к адвокатской конторе в срок. В Лондоне снега было поменьше, поэтому, несмотря на обилие экипажей на улицах, мы ехали достаточно быстро.

— Должны успеть, — сказал я, посмотрев на часы.

Пожалуй, в моём возрасте уже не следует проявлять излишнего оптимизма, учитывая тот факт, что я по опыту знаю — судьба порой любит преподносить самые неожиданные сюрпризы. Не успел я с довольным видом убрать часы обратно в карман, как наш экипаж дёрнулся и встал. Жалобно заржала лошадь. Возничий спрыгнул вниз и наклонился, пытаясь понять, что произошло.

— В чём дело? — высунулся из экипажа Холмс.

— Простите, джентльмены, — покачал головой кучер, — подкова отвалилась, и лошадь повредила ногу. Боюсь, вам придётся искать другой кэб.

— Чёрт, — пробормотал Холмс, подхватывая чемодан. — За мной, господа, не будем терять зря время!

Мы попытались поймать другой экипаж, но удача отвернулась от нас — все они были заняты.

— Идёмте пешком, джентльмены, у нас нет другого выхода. Отсюда до конторы всего несколько кварталов, — бросил Холмс.

— Идите с Ньютоном вдвоём, — предложил я. — Я хожу медленно и буду только обузой. Идите же! — прикрикнул я, увидев, что они замешкались. — Я нагоню вас. Встретимся в конторе!

Ньютон с Холмсом бросились бегом по улице, а я двинулся вслед за ними так быстро, как только мог. Несмотря на холод, к моменту прибытия в контору «Фавершем и Бринкли» я был насквозь мокрым от пота. Мне объяснили, как добраться до кабинета мистера Баркера, и когда я туда вошёл, то сразу увидел Ньютона и Холмса, понуро сидящих в креслах.

— Прошу прощения, господа, но у меня связаны руки, — виноватым голосом произнёс мистер Баркер. — Условия завещания однозначны и не оставляют свободы для манёвра. — Он показал на свои часы: — Этот механизм работает идеально. Когда вы вошли в мой кабинет, было двенадцать минут первого.

Я посмотрел на Ньютона. Молодой человек потрясённо мотал головой и едва сдерживал слёзы.

— Какая ирония, — с горечью промолвил Холмс. — Благодаря одной подкове мистер Ньютон должен был получить огромное состояние, а из-за другой подковы он его потерял.

Я молча кивнул. Мне очень хотелось хоть как-то утешить Эндрю, но я никак не мог подобрать правильных слов. Еле переставляя ноги, мы вышли на улицу.

— Простите, старина, мне очень, очень жаль, — произнёс Холмс, положив руку Ньютону на плечо.

— Вы сделали всё, что в человеческих силах, мистер Холмс, — выдавил из себя улыбку Ньютон. — Просто, похоже, мне было не суждено получить это наследство.

— И что вы теперь намереваетесь делать? — спросил я.

— Пойду работать агентом в порт, как раньше, — пожав плечами, ответил Эндрю. — Хоть эта доля, конечно, и отличается от жизни в загородном особняке. Мне бы очень хотелось заплатить вам за все ваши усилия, — добавил он, повернувшись к Холмсу.

— Я согласился на предложенные вами условия и не собираюсь их пересматривать, — улыбнувшись, покачал головой мой друг и посмотрел на часы: — Может, пообедаем в ресторанчике «У Симпсона»? Не волнуйтесь, — успокоил Холмс Ньютона, увидев, как тот замялся, — я угощаю.

Мы, не торопясь, двинулись по улице. Каждый из нас был погружён в печальные мысли. Через некоторое время мы уже сидели в уютном ресторанчике и лакомились отбивными из ягнёнка с жареной картошкой. Когда мы ели, издалека до нас донёсся звон Биг-Бена — пробило час. Холмс автоматически извлёк из кармана хронометр и сверил время. Вдруг он застыл, на мгновение задумавшись. Убрав часы в карман, мой друг с аппетитом принялся за еду. Настроение его чудесным образом переменилось. Он сделался весел и развлекал нас анекдотами и разными забавными историями из своей жизни. Постепенно даже Ньютону удалось позабыть об унынии, и молодой человек несколько раз улыбнулся.