— Как пожелаешь, — согласился он. — Как только вернемся с Тсагуальсы.

Город Убежище едва ли заслуживал этот титул, а имя заслуживал еще меньше. До сих пор самым крупным поселением на дальней границе миров была Дархарна — переходная городская форма, состоявшая из приземлившихся кораблей эксплораторов, наполовину погребенных колонистских крейсеров и простых сборных конструкций, поднявшихся против завывающих пыльных бурь, очернивших лицо планеты вместо настоящих погодных явлений.

Окаймлявшие город стены из дешевого рокрита и гофрированного железа пестрели заплатками из оргалита и кусков брони, оторванной от брошенных гнить космических кораблей.

Властитель этого державшегося на честном слове поселения обозревал свои владения из своего относительно тихого офиса. Когда-то комната была наблюдательным шпилем на борту паломнического эвакуатора Экклезиархии «Валюта Милосердия». Теперь же скамьи и смотровые площадки пустовали, и здесь не было ничего, кроме личного имущества архрегента. Он называл это место своим офисом, но это был его дом, также как когда-то был домом каждого архрегента на протяжении пяти поколений с самого Дня Крушения.

Окно-купол был достаточно толстым, чтобы заглушать песчаные ветры, как бы они не бушевали и не трепали нижнее поселение. Он смотрел на тень шторма, и хотя не мог видеть завывающий снаружи ветер, вполне мог разглядеть, как колышутся рваные флаги, и услышать грохот бронированных окон.

"Нам придется замуроваться, — размышлял он. — Неужели снова придется? Может, это надвигается первый шторм очередной Серой Зимы?"

Архрегент прижал руку к плотному стеклу, как будто мог почувствовать, как буря проносится сквозь кости его города-свалки. Его взгляд скользнул вверх…

Он позволил своему взгляду сместиться вверх, к тонким облакам, скрывавшим звезды.

Дархарна — настоящая Дархарна — была все еще где-то далеко. Возможно, Империум отправил другой флот на замену тому, что пропал в глубочайших пучинах варпа со всеми людьми и оказался извергнут в реальное пространство Восточной Окраины. Редкие контакты, которые эта Дархарна, — Дархарна, которую они называли домом, — поддерживала с огромным Империумом, были по меньшей мере, ограниченными. Для населения это не имело вообще никакого значения. Некоторые вещи вообще должны были оставаться тайной. Последний контакт состоялся несколько лет назад — очередное искаженное сообщение с далекого мира, сигнал, ретранслированный далеко за его пределы.

Лишь Трону известно, как он достиг их. Автоматический ответ на несколько веков импульсных запросов продовольствия и сырья был до безобразия краток:

«Вы защищены даже во тьме. Всегда помните, Император все знает и все видит. Наберитесь терпения. Добивайтесь успеха».

Архрегент медленно выдохнул, когда воспоминание застыло в его мыслях. Смысл сообщения был предельно ясен: «Оставайтесь на вашей мертвой планете. Живите там, как жили ваши отцы. Умрите, как умерли ваши отцы. Вы преданы забвению.»

За время его правления ему пришлось разговаривать лично только с двумя выходцами с другого мира. Один был магосом — капитаном судна эксплораторов дальнего космоса, и общение, не касавшееся подсчетов коэффициента полезности планеты и движения дальше, его не интересовало. Обнаружив мало интересного, корабль покинул орбиту несколько часов спустя. Вторым был магистр святых воинов Адептус Астартес, который информировал его о том, что данная область пространства перешла под протекторат его воинов Ордена Генезиса. Они пытались спастись бегством от флота ксеносов за пределами Света Императора, и, в то время как имперский магистр ордена Космодесанта всячески сочувствовал невольным колонистам Дархарны, его корабль — не тбыл местом, которое могут топтать башмаки десяти миллионов простых смертных.

Архрегент сказал, что он, конечно же, все понимает. Он не стал спорить с воином из героических мифов. Разумеется, нет — только не тогда, когда они демонстрировали столь утонченную видимость терпения.

— У вас нет астропатов? — настаивал магистр космических десантников. — Нет психически одаренных душ, способных взывать в пустоту?

О, они у них были. Случаи проявления пси-способностей были, пожалуй, слишком частым явлением на Дархарне. Этот факт архрегент мудро решил скрыть

от магистра Астартес. Половина психически одаренных людей, рожденных в городах колонии, были жертвами выходивших за рамки допустимых пределов мутаций. Что касалось другой половины, они упокоились с миром, провалив свое обучение. Гильдия Астропатов в Убежище являла собой сборище шаманов и толкователей снов, вечно шептавшихся с духами предков, которых могли видеть только они одни, и настаивавших на поклонении солнцу как далекому воплощению Императора.

Лидеры, надевшие мантии Экклезиархов — среди них и архрегент со своим помощником, — могли понять, почему на этом темнейшем из миров поклоняются солнцу. Несмотря на то, что у большей части городского населения был доступ к древним архивам, многие из них причисляли себя к верующим. Однако, всему были пределы. В лучшем случае Культ Астропатов был рассадником мутаций замедленного действия, практически не способный связаться с внешним миром. В худшем это были состоявшиеся еретики, подлежавшие немедленному уничтожению, как и предшествовавшие им поколения, выбракованные прежними архрегентами. Сколько раз они отправляли свои призывы в пустоту, никогда не получая ответа, не зная даже, достаточно ли громкими

и настойчивыми были их крики, чтобы достигнуть других разумов.

Архрегент простоял у окна какое-то время, глядя на украшавшие небо звезды. Пребывая в задумчивости, он даже не услышал заунывного скрежета медленно открывающейся двери.

— Архрегент? — прозвучал дрожащий голос.

Он обернулся и встретил глубокомысленный взгляд вечно хмурого помощника Муво. Молодой человек балансировал на грани болезни. Его налитые кровью глаза и пожелтевшая кожа свидетельствовали о плохой работе внутренних органов. В этом отношении он ничем не отличался от любого другого жителя Убежища, как и от жителей других поселений, разбросанных по Дархарне. Примитивные гидропонные плантации в лишенных солнца трюмах спущенных на поверхность космических крейсеров поддерживали выживших потомков первых колонистов, но их едва хватало, чтобы насытиться. Разница между жизнью и выживанием существовала — к этому выводу архрегент пришел давно.

— Здравствуй, Муво, — стареющий человек улыбнулся, отчего черты его лица сделались резче. — Чему я обязан удовольствием находится в твоем обществе?

— Предвестники Бури прислали весточку с западных холмов. Я подумал, вы захотите узнать.

— Благодарю тебя за усердие. Полагаю, снова приближается Серая Зима? В этом году она ощущается раньше.

Впрочем, она чувствовалась раньше положенного каждый год — это одно из проклятий старения, подумал он.

В редкий миг хмурое выражение лица помощника смягчилось.

— Вы не поверите, но у нас входящий сигнал.

Архрегент не потрудился скрыть свое изумление. Обмен вокс- и пикт-сообщениями за пределами стен Убежища, да и частенько внутри них был весьма ненадежен, технология балансировала на грани упадка.

Он мог по пальцам перечесть, сколько раз он говорил по воксу за последние два года, и все три раза переговоры велись внутри границ Убежища.

— Это было бы замечательно, — сказал он. — Визуальный?

Помощник хмыкнул, не найдя что ответить.

— Ах, я так и думал, — архрегент кивнул.

Мужчины переместились к обшарпанному столу архрегента и уставились в мертвый экран на его деревянной поверхности. Для перенастройки потребовалось нажать несколько кнопок, прежде чем услышать что-то похожее на голос.

Ривал Мейд, сын Даннисена Мейда, был техником той же специальности, что и его отец. Он имел звание официального предсказателя шторма, что было маленьким поводом для гордости, но путешествия в горы и прогнозирование погодных явлений составляли лишь малую часть его обязанностей. Большинство людей, заключенных в стенах Убежища и других поселений мало что знали о его работе.