Дринкуотер выскочил на палубу. Гриффитс стоял у поручней правого борта. Его седые волосы трепал ветер, а на лице застыло хищное выражение охотника, преследующего добычу. Это придавало ему сходство с птицей, давшей имя куттеру. Приноровившись к качке, Дринкуотер приложил к глазу подзорную трубу.

И люггер и куттер шли по ветру. «Кестрел» выжимал из парусов все, прибавляя ход. Натаниэль наблюдал, как меняются очертания люггера, как растет его корпус по мере того, как «Кестрел» поглощает ярд за ярдом расстояние, разделяющее корабли. Мозг молодого человека почти механически просчитывал векторы движения судов, а ноги ощущали дрожь корпуса «Кестрела», передающуюся от надутых парусов.

Дринкуотер заметил суету, царящую на юте люггера, и задумался, что может она означать. Тут Гриффитс вдруг проговорил, почти не разжимая губ:

- Тот черный вымпел у нас все еще на борту?

- Да, сэр, в ящике для флагов.

- Тогда поднимите его…

Дринкуотер исполнил приказание, размышляя, зачем это понадобилось. Ему вспомнилось веское замечание Брауна про «кельтские выкрутасы». Но для Гриффитса черный флаг Бретани означал вызов, он предлагал Сантона решить дело в схватке один на один.

Раздался звук, похожий на треск рвущейся материи. Хорошо нацеленное ядро просвистело совсем рядом с бортом, и Дринкуотер понял причину суеты на корме. Экипаж люггера готовил ретирадное орудие. Через окуляр он наблюдал, как суетится у пушки расчет, а высокий мужчина в синем мундире наблюдает за куттером в подзорную трубу. Когда он опустил ее и повернулся, чтобы отдать команду стоящему рядом офицеру, Дринкуотер смог разглядеть его профиль. Смуглое, красивое лицо, а также длинные кудри даже на таком расстоянии безошибочно выдавали Сантону.

Возглас Гриффитса утвердил его в правильности догадки.

- Итак, мистер Трэвеллер, - произнес капитан, - давайте посмотрим, привело ли ваше появление на борту к усилению мощи куттера.

Джеремайя Трэвеллер выкатился вперед, глаза его блестели. Едва был замечен люггер, была дана команда «все по местам!», и теперь «кестрельцы» застыли на своих постах, напряженные, как подветренный бакштаг. Хотя порты куттера были закрыты, во избежание заливания пушек, расчеты стояли наготове с дымящимися фитилями в пальниках, а в казенные части орудий уже были забиты порох отличного помола и самые лучшие ядра, которые командиры сумели найти в ячейках. Теперь канониры, присев, смотрели вдоль ствола на цель, краем глаза следя за Трэвеллером, застывшим у орудия номер один.

Дринкуотер поднял взор. Огромный грот был перекинут на левый борт, прямые марсель и брамсель, дополненные лиселями, прогибали реи, шкоты брифока звенели. «Кестрел», прошедший очистку днища, редко показывал лучший ход, он буквально подпрыгивал на волнах, сшибая пенные гребни.

Шевеление на баке привлекло внимание Натаниэля. Трэвеллер выпрямился, держа пальник в руке, выжидая момент. Дринкуотер быстро приложил к глазу трубу. В окуляре возникла корма люггера, на которой, золотым по синему, было выведено: Étoile du Diable.

До юта докатился рев погонного орудия, и Дринкуотер заметил дыру, появившуюся в бизани противника. Его ретирадные пушки ответили, и палуба под ногами штурмана вздрогнула, сообщая о попадании в корпус.

- Миндъяул! – выругался рядом Гриффитс.

- Мы быстро нагоняем его, сэр, - сказал Натаниэль в порядке своего рода ободрения. Он ощущал беспокойство, исходящее от капитана, и начал понимать причину. Сантона мог в одну минуту лечь на другой галс, «Кестрелу» же, с его прямым вооружением, потребуется намного больше времени.

Трэвеллер выстрелил снова, и радостные крики с бака свидетельствовали об успехе. Бизань-рей раскололся надвое, парус захлопал по ветру. Триумф был иллюзорным – потеря паруса только подстегнет Сантону к повороту на ветер. Гриффитс снова выругался.

- Займитесь брифоком и верхними парусами, мистер Дринкуотер, - отрезал Гриффитс.

- Брам-лисели убрать… - начал выкрикивать команды Натаниэль.

Расчеты оставили орудия и полезли наверх, управляться с парусами и втягивать лисель-спирты. Шорт подгонял. У подножья мачты суетились парни Джессупа, распределяясь по шкотам и брасам, остальные готовились прослабить галсы и фалы. Дринкуотер дождался кивка боцмана.

- Убрать лисели!

На баке снова рявкнуло орудие Трэвеллера, но Натаниэль не отрывал глаз от лиселей, гнущих свои лисель-спирты.

- Так держать! – негромко скомандовал Гриффитс рулевому. В такой момент любое отклонение от курса может оказаться фатальным. Люди на палубе налегли на снасти, и лисели поползли вниз, падая на палубу, как подстреленные чайки.

Почти не обратив внимания на второй глухой удар в корпус и голубой просвет неба, показавшийся через дыру в марселе, Дринкуотер распорядился насчет брамселя.

- Они поворачивают! – воскликнул Гриффитс, заметив, как «Этуаль дю Дьябль»забрал вправо, подставляя корму.

– Стрелять по готовности! – скомандовал капитан командирам расчетов, в одиночестве стоявшим у пушек, пока их подчиненные убирали паруса.

Но тут ретирадное орудие Сантоны разразилось сдвоенным зарядом. Ядро подскочило на волне, врезалось в фальшборт «Кестрела» и разорвало обоих рулевых напополам.

Гриффитс прыгнул к румпелю и навалился на него всем телом.

- Прослабить наветренные брасы! Выбрать втугую подветренные! Людей на шкоты!

Капитан с трудом переложил руль, заставляя «Кестрел» описать циркуляцию следом за люггером.

И вовремя, так как Сантона тут же дал по куттеру залп правым бортом. Большинство ядер шлепнулись в темно-зеленую воду, волнами расходившуюся от поворачивающего «Кестрела», но два все-таки попали в корпус. Одно разнесло четыре фута фальшборта с поручнями, другое разворотило ствол орудия номер одиннадцать, превратив его в причудливый металлический цветок.

Дринкуотер руководил взятием брамселя на гитовы, оставался еще марсель, и до той поры куттер не мог идти так же круто к ветру, как люггер. Изменение курса уже отразилось на скорости ветра, проносящегося над палубой. Брызги сыпались на «Кестрел» дождем, корабль стал отставать от цели, угол между их курсами увеличился.

Прошла, казалось, вечность прежде чем прямые паруса были убраны. На баке толпились Трэвеллер и командиры носовых расчетов.

Джонсон, плотник, потянул Гриффитса за рукав.

- Корпус пробит, сэр. Я поставлю людей на помпу.

Гриффитс кивнул.

- Паруса убавлены, сэр.

- Держать круто к ветру, мистер Дринкуотер. И опустите эти треклятые центральные пластины.

- Есть, сэр!

«Кестрел» пошел в самый крутой бейдевинд, сближая угол с люггером. Тот примерно с час шел в западном направлении. Тщательно наводя орудия, канониры обоих кораблей продолжали дуэль. Несколько раз «кестрельцы» издавали победный клич, когда ядра взметали щепы от фальшборта люггера, но прежний боевой настрой угас.

«Этуаль дю Дьябль» кренился на бакборт, подставляя палубу взорам Дринкуотера. Даже на максимальном возвышении французы едва доставали до англичан, в то время как «кестрельцам» приходилось опускать стволы, а после выстрела с усилием накатывать орудия по вздыбленной палубе. К Эпплби отправили троих раненых щепками. Вдруг очередное, пущенное почти горизонтально ядро с «Этуаль дю Дьябль» срикошетило от воды и снизу врезалось в руслень «Кестрела». Сделанный из железного дерева юферс кормового штага мачты был разбит, и растяжка лопнула. Следующее ядро срезало штаг и стеньга с треском накренилась на левый борт.

- Черт! Освободиться от обломков!

Дринкуотер и сам уже бросился в наветренным снастям с топором в руке. Последнее ядро обдало его потоком воздуха и заставило, трепеща словно запутавшаяся в паутине муха, прижаться к вантам. Он почувствовал как задрожали ванты, когда стеньга рухнула, унося с собой реи. Конец лисель-спирта чиркнул по гроту, и ничтожный поначалу разрез постепенно расползался под действием ветра. Сбитая часть мачты упала частью в воду, частью на шкафут. «Кестрел» потерял ход.