Подумав о детях, капитан снова улыбнулся и посмотрел на леди Синтию.

Скоро и Брайан может стать отцом! И при мысли о том, что у него появится сын, жизнь представилась Брайану совсем в другом измерении. Возможно, впервые Брайан понял печаль его брата, хотя у того было пять дочерей.

Если у Джона не будет наследника, то Малгрейв-Холл может перейти к сыну Брайана. Если у Брайана будет сын, конечно. Интересная мысль, усмехнулся капитан.

– Над чем ты смеешься? – спросила Синтия, прервав приятное течение его мыслей.

– Я представил, как опечалится мой брат, если наш первый ребенок будет мальчик, – сказал он. Щеки Синтии вспыхнули румянцем. – У моей матери уже пять внучек, представь себе, добавил он. – Думаю, нам надо подарить ей внука, ты согласна со мной, моя дорогая?

– Леди Малгрейв говорила мне, что графиня ожидает теперь мальчика, – ответила Синтия, уйдя от его вопроса стороной.

– В самом деле? – Брайан не очень-то удивился. – Джон не хочет признать свое поражение. Бедная Маргарет! Мне жаль ее. Если она снова родит девочку…

– Я была бы счастлива, если бы у меня родилась девочка, – тихо сказала Синтия. – А твой брат должен знать, что без девочек не бывает и мальчиков.

– Постараюсь запомнить это, моя дорогая. Но, мне кажется, нам нужен сын, чтобы сразу догнать Джона с его пятью дочками, – улыбнулся Брайан.

Капитан хотел добавить, что этой же ночью нужно приступить к делу, чтобы поскорее произвести на свет сына. Но побоялся обидеть нежные чувства Синтии. Однако он не забывал об этом всю дорогу.

Наконец карета въехала в замок, который был теперь его новым домом.

Роскошный, стол был накрыт в элегантной гостиной, где пылали дрова в мраморном камине. После сытного ужина и бокала бренди капитан поднялся в спальню жены.

Войдя в спальню, он увидел, что леди Синтия ждет его в широкой постели.

И капитан забыл о своем будущем сыне, а всю свою страсть отдал этой женщине. И он был счастлив, что теперь она его жена.

Леди Синтия проснулась на следующее утро как в легком тумане. Наверное, путешествие было очень утомительным, подумала она. И повернулась на другой бок.

Она открыла глаза и посмотрела на подушку, лежавшую рядом. И тогда Синтия улыбнулась. Как же она могла забыть!

Синтия протянула руку и потрогала подушку. Тепла уже не чувствовалось, но пальцы Синтии гладили вмятину на подушке, оставленную головой мужа.

Брачная ночь Синтии была именно такой, о какой она мечтала. И даже лучше!

Она вспомнила тот волнующий момент, когда капитан Шеффилд открыл дверь и вошел в спальню. Капитан уже снял сюртук и галстук. Синтия смотрела совершенно бесстыдно, зачарованная мужским торсом под тонкой рубашкой. Невозможно было оторвать взгляд от стройного мускулистого тела капитана, когда он подошел к Синтии. Он двигался с бессознательной грацией, возбуждавшей ее. Он остановился рядом и посмотрел на нее. В его синих глазах пылала страсть, и Синтия порывисто вздохнула.

Брайан откинул одеяло.

Он с наслаждением рассматривал ее. Синие глаза капитана потемнели от страстного желания. И Синтия видела по выражению его лица, что он восхищен. Для того, чтобы понять это, не требовались никакие слова.

Он улыбнулся и посмотрел ей в глаза. Синтия затаила дыхание, слегка испуганная дикой страстью, которая читалась в его взоре.

– У меня жена настоящая красавица, – ласково сказал капитан, по-прежнему глядя на нее. – Ты готова принять меня, милая? Хочешь заняться со мной любовью?

Синтия не привыкла, чтобы к ней обращались с такими эротическими предложениями, и потеряла дар речи.

Ее первый муж обязательно гасил свечи перед тем, как лечь к ней в постель. Да, собственно, Лонсдейл и не занимался любовными играми и почти не разговаривал в постели. Он не интересовался, что чувствует Синтия, и мог бы заметить, пожалуй, только ее отсутствие – если она была ему нужна.

За все восемь лет, которые они прожили вместе, Лонсдейл никогда не глядел на нее так, как теперь смотрел капитан Шеффилд – горячо и страстно, и никогда виконт не говорил ей, что она красивая.

Синтия смущенно улыбнулась мужу и протянула к нему руки.

– Да, – прошептала она, чуть дыша. – О, да!

Брайану больше не требовалось предложений. Он сбросил с себя одежду и лег в постель.

Синтия сразу оказалась в его объятиях. Она думала, что он немедленно овладеет ею, ждала, когда он обрушится на нее всей тяжестью, и сгорала от желания. Но вместо этого она почувствовала, как его губы и его руки нежно ласкают все ее тело, возбуждая, и разжигая. И она громко застонала от страсти. Только тогда он вошел в нее, и она улетела куда-то к самым звездам.

И затем, – к ее огромному удивлению, – он сделал это с ней снова.

И потом еще раз…

Ее новый муж был неутомим. Он хотел ее больше и больше!

Синтия даже вздрогнула, вспомнив о бурной ночи полной страсти и любви.

«И он встал так рано», – подумала Синтия. Сколько же в нем энергии!

Синтия снова потрогала подушку. Действительно, очень рано, судя по тому, как холодна была его подушка. Его тепло ушло, но жар, который оставался в Синтии, горел по-прежнему сильно.

Когда Синтия спустилась вниз, было уже девять часов. Капитан уже позавтракал и ушел в конюшню.

Ноябрьское солнце светило ярче обычного, по крайней мере, так казалось Синтии, когда она вышла в сад. Солнце, это хороший знак, подумала она, облокотившись на деревянную ограду.

Капитан взял самого лучшего коня и теперь преодолевал на нем все препятствия.

Тут же находился, внимательно наблюдая, молчаливый Джейк Вейтерс, прослуживший много лет в конюшнях Лонсдейла. Раньше Джейк был главным грумом в имении. А затем, когда леди Синтия решила заняться лошадьми, она назначила Джейка ответственным за ее лошадей. Старик Джейк был очень опытным, и годы упорной работы дали свой результат. Теперь, вместо трех лошадей, в конюшнях было двадцать отличных кобыл и два великолепных жеребца.

У капитана очень грациозная посадка, подумала Синтия, глядя на него счастливыми глазами.

Во время путешествия в Суррей она узнала об увлечении капитана лошадьми. Она была счастлива, что у ее нового мужа такая же страсть, как и у нее.

Синтия удивилась, узнав от отца, что некоторые – и лучшие – экземпляры их лошадей куплены у Малгрейва, но выращены не нынешним графом, а его младшим братом Брайаном. Сам капитан был скромен и не говорил о своих успехах, но явно ему польстила похвала лорда Галифакса. Отцу очень нравился молодой конь Трубач, за которым в свое время ухаживал Брайан. Синтия тоже любила Трубача и каталась на нем в Галифакс-Парке во время Рождества.

Брайан хорошо знает лошадей, подумала Синтия, уже решив передать дело в его опытные руки.

– Как вам нравится Том-Бой, капитан? – спросила она, когда муж остановился рядом.

Синтия посмотрела в его синие глаза и почувствовала, как ее щеки заливаются румянцем.

– Мы с Джейком считаем, что этот гнедой к весне будет в отличной форме, – добавила она.

Синтия по-прежнему смотрела на капитана. Вот его глаза будто потемнели, он улыбнулся, и Синтия была уверена, что он подумал об их первой ночи. Синтия сама об этом подумала.

– Так оно и есть, миледи, – сказал Джейк Вейтерс. – Если капитан поможет нам, то к весенней ярмарке конь будет просто загляденье.

– Ты не оседлаешь для меня Мерилегс, Джейк? – попросила Синтия. – Хочу проверить, каких успехов она добилась, пока я была в Лондоне.

Старик пошел на конюшню, а Синтия повернулась к мужу.

– Не ошибусь, если скажу, что Том-Бой побьет все рекорды на ярмарке. Это мой любимый конь, капитан.

Брайан легко спрыгнул с седла и наклонился к ней.

– Он в отличной форме. Как и вы, миледи, – добавил Брайан страстным хриплым голосом. – Надеюсь, я не очень утомил тебя сегодня ночью, милая?

Синтия, не привыкшая говорить об этом, сильно покраснела. Ни разу за восемь лет ее первый муж виконт Лонсдейл не говорил с ней на эту тему и вел себя так, будто интимных отношений у них как бы и не существовало вовсе.