Лорд Галифакс внимательно смотрел на дочь. В его голубых глазах светился вопрос.

Но Синтия знала, что отец уже смягчился.

– Итак, теперь тебе захотелось молодого мужа, девочка? – произнес он. – Твоей матери это вряд ли понравится. И сознаюсь, что мне и самому это кажется немного странным. Но если ты мне назовешь того, о ком мечтаешь, моя дорогая, то я все сделаю, чтобы он был твой. Надеюсь, ты довольна, моя сладкая?

Синтия лучезарно улыбнулась.

– О да, папа! – Встав на цыпочки, Синтия поцеловала отца в щеку. – Я очень счастлива!

– Кто же этот избранник, девочка? – спросил он. Синтия мельком взглянула на кузена и заметила, что маркиз смотрит на нее, цинично ухмыляясь.

– Но я никого конкретно не имела в виду, – ответила она. – Я надеялась, что Робби будет моим наставником в этом деле. Уверена, что он знает всех достойных джентльменов в Лондоне. Что ты скажешь, кузен?

Она не могла скрыть довольную улыбку, видя унылое выражение на чувственном лице кузена.

– Значит, я оставляю тебя в его опытных руках, моя дорогая, – сказал отец, не ожидая ответа маркиза. – Я должен идти и огорчить твою бедную мамочку, Синтия. Она так надеялась поздравить Роберта с вступлением в нашу семью!

Синтия вздохнула, глядя, как лорд Галифакс поспешно вышел из комнаты. Нахмурившись, она повернулась к кузену.

– Ты поможешь мне, Робби? – спросила Синтия. – После траура я уже давно не была в свете и не встречалась с молодыми людьми. Мне трудно сейчас судить, кто из них действительно достоин, а кто просто стремится набить свой кошелек. Я полностью полагаюсь на тебя.

Лорд Монрояль усмехнулся, и его лицо приняло свое обычное невозмутимое выражение.

– Какое именно чудо я должен совершить, любовь моя?

Синтия невольно улыбнулась.

– Мне нужен молодой мужчина, готовый вступить в брак с немолодой, но богатой женщиной, – ответила она просто и честно.

Маркиз пожал плечами.

– Считай, что уже сделано, – сказал он. – Несомненно, что богатство сможет заслонить собой лишние годы.

Он ловко уклонился от подушки, которую кузина запустила в него, и подошел к столику, чтобы налить себе лучшего дядюшкиного бренди.

– Я не хочу ничего заслонять, Робби!

Впервые Синтия сказала вслух о своих страхах.

– Если у счастливого джентльмена есть глаза, – заметил маркиз, – то он взглянет на твое богатство как на нечто случайное, моя прелесть. Так что не ломай над этим свою чудесную головку, моя дорогая Синтия. Найдем мы тебе молодого мужчину, не беспокойся.

Долго еще после того, как ушел кузен, леди Синтия стояла у окна библиотеки и смотрела на старую грушу, с которой ветер срывал последние желтые листочки.

Конечно, мое богатство может привлечь очень достойного молодого мужчину, думала Синтия, неожиданно отдавшись своим мечтам.

Но удержит ли?..

Мягкий шелест карт на зеленом сукне стола был единственным звуком в комнате. По крайней мере, так казалось капитану Брайану Шеффилду в то время, как он мрачно рассматривал малообещающую комбинацию карт в своих руках.

Он тихо выругался сквозь зубы. Да, с такими картами он не отыграет огромную сумму, которую уже успел проиграть роскошно одетому джентльмену, сидевшему в Небрежной позе напротив него. Мозги капитана, затуманенные кларетом, отказывались воспринимать всю тщетность таких попыток.

– Никто в здравом уме не будет играть с Робертом Стилтоном!

Так предупреждал его друг, капитан Ричард Чатам. Они только вошли в известный зал на Болтон-стрит и сразу увидели небольшую молчаливую толпу вокруг одного из столов, за которым играли в «фараон».

– Говорят, что маркиз в один вечер может проиграть или выиграть состояние, – продолжал Чатам, останавливаясь рядом, чтобы посмотреть на игру высокого элегантно одетого джентльмена с классическими чертами лица и румяного толстого субъекта, в котором Брайан узнал сэра Кристофера Беркли, джентльмена, отличающегося скорее излишней эмоциональностью, чем умом. – Я слышал, что маркиз никогда не улыбается – проигрывает он или выигрывает, – с завистью добавил Чатам.

И Брайан верил его словам. Несмотря на гору векселей, которая лежала рядом с ним, высокий джентльмен ничем не выражал своих чувств, и на его лице можно было прочитать лишь легкую скуку. Его серые глаза чуть блеснули, когда сэр Кристофер проиграл снова, и поспешно поднявшись, выписал своему оппоненту очередной чек.

– Кажется, сегодня вечером вам особенно везет, Беркли, – медленно произнес маркиз. – А может, вам вместо этого попытать счастья и сыграть в пикет?

– Пикет? Ни за что в жизни, милорд, – рассмеялся сэр Кристофер. – Пикет это не моя игра. Я думал, что мне повезет в «фараон», но, видимо, здорово ошибся. Напомните мне обязательно, чтобы я не садился играть с вами снова, Монрояль. Я пришлю вам долг завтра утром, если это вас устроит, милорд.

– Ну и ну! – пробормотал Чатам с восхищением. – Я клянусь, что Беркли просадил больше десяти тысяч фунтов! У Монрояля не бывает мелких ставок, насколько я знаю.

Брайан ухмыльнулся при мысли, что можно проиграть такую сумасшедшую сумму. Или выиграть, подумал он, уставившись на бумажки, раскиданные по зеленому сукну рядом с бокалом бренди маркиза.

Капитан считался неплохим игроком в вист и в пикет среди своих друзей офицеров на Пиринейском полуострове. И не раз Брайан пополнял свои карманы во время игры длинными ночами на биваках, ожидая приказов от фельдмаршала – этот титул был недавно пожалован Веллингтону самим принцем.

Может быть, мне повезет и в Лондоне так же, как на Пиринеях, подумал Брайан. Он не сводил глаз с огромного состояния, которое только что выиграл маркиз Монрояль.

Опасное дело! И Брайан отлично это сознавал. Но один такой крупный выигрыш мог помочь Брайану освободиться от тяжелой зависимости от брата.

Толпа наблюдателей постепенно рассеялась, и Брайан с любопытством посматривал на высокого джентльмена, который привлекал всеобщее внимание.

Он не знал лично маркиза Монрояля, но был наслышан о его многочисленных любовных романах, о его победах и за карточным столом. И он знал, что Роберт Стилтон это не тот человек, который останавливается на полпути.

Если верить сплетням, то совсем недавно состояние маркиза существенно увеличилось после того, как он выиграл пари во время игры в волан, одной из самых популярных у богатых лондонских денди.

– Он вместе с моим братом учился в Оксфорде, – сказал Брайан, когда они с Чатамом прошли в другой конец комнаты и сели за столик. – Но Джон так никогда не простил Монрояла за то, что тот перекупил у него этого берберского коня, особенно, после того, как Гораций стал постоянным победителем на ярмарках и брал все призы, которые раньше доставались лошадям Джона. – Он коротко рассмеялся.

– Не надо было заключать пари с человеком, у которого бездонные карманы.

– Насколько я понимаю, ты все еще не в ладах со своим братом, – заметил Дик, когда они заказали бутылку бренди.

– А разве я был когда-нибудь в ладах с этим старым скрягой? – прорычал Брайан. – Он налил себе бренди и отпил солидный глоток. – Я не хочу говорить об этом подонке сегодня вечером, – сказал Брайан. – И фактически я бы предпочел никогда больше не видеть эту жадную скотину. Я не удивлюсь, если он оставит меня без единого пенни после сегодняшней ссоры.

Капитан раздраженно поморщился. У него снова заныла нога. Она всегда начинала ныть, если он долгое время стоял, как сегодня утром в кабинете у брата.

Брайан страстно желал узнать окончательный диагноз, но только на прошлой неделе врач сказал, что ждать придется еще, по крайней мере, два или три месяца.

Поэтому Брайан и злился. Из-за этой задержки он не мог присоединиться к своему полку, который, по последним сообщениям, принимал участие в осаде Сан-Себастьяна и сейчас вместе с главными силами армии Веллингтона продолжал наступление.

Нельзя сказать, чтобы Брайан был очень доволен своей военной карьерой, но ему не приходилось выбирать. Он был вторым сыном в семье и практически лишен средств к существованию. Капитан все еще вспоминал, какое горькое разочарование постигло его, когда он узнал, что отец все-таки не оставил ему, как Брайан с ним договаривался, хотя бы самое маленькое имение из всех обширных владений Шеффилдов. Завещание было тяжелым ударом для наивного юноши, которому был тогда двадцать один год. И торжествующее выражение на лице нового графа, которое Джон не мог скрыть, более чем ясно дало понять Брайану, кто подговорил отца изменить в последний момент завещание.