Мы совершенно оглохли, но ждали, что будет дальше. Между тем снаружи пошел дождь, началась гроза.

Кикимора вытерла слезы и снова взяла карандаш в дрожащую руку. На новой странице появилась полуразборчивая надпись. МОЙ КАКТУС, КОТОРЫЙ СТОИТ НА ПОДОКОННИКЕ В ЗАМКЕ ТИР

Под словами появился рисунок кактуса, а через полминуты и сам кактус под стеклянным колпаком. Кикимора вытащила из кармана ключ и под причитания и сожаления о том, что пропадает ее последнее желание, оторвала колючку, прошептав:

— Я хочу, чтобы исчезло это мерзкое создание по кличке Цербер!

Стало необыкновенно тихо. В пещере остались только Кикимора, голубой костер да волшебная книга.

Кикимора долго сидела у костра, понурив голову, и вдруг вся встрепенулась, посмотрела на часы и, вскочив, как маленькая девочка, захлопала в ладоши.

— Ура-ура! Пять минут! — заплясала она вокруг костра в какой-то великой радости. — Пять минут, пять минут… и врагам моим капут…

Из ее неразборчивого бормотания нам удалось понять, что через пять минут, ровно в полночь, исполнится второе желание, загаданное этой ночью.

— В тартарары, в тартарары… Лишь дурак останься старый! — распевала Кикимора, приплясывая у костра, пока не выбилась из сил. Тяжело дыша, опустилась на землю и стала смотреть на часы, — Ну вот, три минуты! прошептала злорадно. — Через три минуты они отправятся на тот свет. К чертовой бабушке! Скатертью дорожка!

Кикимора захлопнула книгу, убрала ее в потайную нишу в стене пещеры и прошептала:

— А теперь домой… убаюкивать старичка… То-то он огорчится.

Мы бросились к самолету, стараясь опередить Кикимору. Как только "Стрекоза" поднялась в воздух, наш маленький самолет взлетел следом и буквально сел ей на хвост. Кикимора нас не замечала, потому что вокруг сверкали молнии, лил дождь и оглушительно грохотал гром.

Внезапно все вспыхнуло впереди, какая-то особенная яркая молния ослепила наши глаза. А когда мы смогли их открыть, буря кончилась. Мы летели в черное звездное небо…

— Управление! — закричал Морозилка, очевидно, первым сообразив, что мы сделали мертвую петлю.

Летун, заснувший у своих приборов, пришел в себя. Мы почувствовали, что переворачиваемся через голову, и вдруг увидели под собой крыши незнакомого города, а над крышами — ажурную, точно сплетенную из проволоки высокую башню… мы падали прямиком на нее и, казалось, должны были наколоться, как бабочка на иголку…

Но, к счастью, заработал мотор, вышка мелькнула внизу и осталась далеко позади, а наш самолет полетел над крышами прямоугольных домов, одинаковых, как близнецы.

— Теперь понятно, по чьей милости мы очутились здесь! — сказал Летун, когда Подгеранник кончила свой рассказ.

— Так-так, — подтвердил Шкафовник- Но я по-прежнему не возьму в толк, где же мы очутились?

— Как где? — захохотал Морозилка. — В гостях у чертовой бабушки, в тартарарах, куда и отправила нас Кикимора. Разве не понимаешь, какое было у нее желание номер два?

— Грустно… — прогуделПрозрачник. — Очень печально…

— Однако скажите спасибо, что здесь не настоящие тартарары! — возразил Шкафовник. — Благодарите судьбу, что она послала нам крышу и теплую сухую комнату… только я все-таки не пойму, почему мы залетели именно в это окошко.

— Да потому, что оно было открыто, когда наш самолет начал терять высоту и камнем полетел вниз.

— Да-да, — стал припоминать Шкафовник. — Я как раз чихнул… Глаза мои заслезились от этого ужасного воздуха… Воздух тут, надо сказать, полон гари… Я вытащил носовой платок из кармана жилетки и только собрался высморкаться, как мы начали падать вниз…

— Ты вытащил носовой платок? — закричал Летун. — И потерял талисман! Ты вытряхнул его вместе с носовым платком!

— Вот что! — ахнул Шкафовник. — Вот что я натворил…

— Поэтому самолет стал терять высоту. — Счастье, что мы успели сесть вообще… — вздохнул Летун. — Ведь он, как и мы, нуждается в талисмане…

— Как все живые картинки из книги Тир. — Девочка задумчиво потерла пальчиком лоб. — Но если мы все-таки успели сесть и долгое время были, хотя и невидимыми, но живыми… — стала она развивать свою мысль, — то это может означать лишь одно: талисман не пропал, а все это время находился рядом,

— Не так уж далеко от нас! — подхватил Морозилка. — А если мы стали видимыми и начали меньше спать, то, значит, наш талисман стал еще ближе…

— Ура! — закричал Летун.

— Рано радоваться… — проворчал Шкафовник. — Может быть, талисман лежал там, — указал он пальцем на тротуар, — там, куда я его уронил… А потом его поднял какойниоудь хитренький старичок, понимающий в таких вещичках толк, изучил в лупу и спрятал в шкатулочку с драгоценностями… в комнате этажом ниже… или над нами. И что, спрашивается, это нам даст? Не обыщем же мы весь дом?

— А что нам стоит обыскать весь дом? — сказал Летун. — Ведь мы же привидения, в конце концов!

Но остальные без энтузиазма восприняли его слова. Все сделались очень-очень грустными, даже Шкафовник тяжело вздохнул. В комнате стало совсем тихо. Даже слышно было, как жужжит под потолком одинокая муха.

— Так, значит, мы просто переводные картинки? — грустно сказал Морозилка. — Всего-навсего… обыкновенные переводные картинки из книги Тир?

— Ну и что? — недовольно возразил Шкафовник. — Откуда ты знаешь, может, и все вокруг — только картинки?

— Ну уж нет! — с горечью произнес Летун, выразительно постучав лапой по телевизору. — Ты же видел, откуда здесь берутся вещи? Их делают либо люди, либо машины.

— А откуда берутся люди? — не соглашался Шкафовник.

— Но ты же видел, — повторил Летун, еще раз постучав по экрану, — как вылупливается из яйца цыпленок! Быть может, и человек появляется таким же способом.

— А откуда взялся первый цыпленок или самое первое из яиц? — не сдавался Шкафовник.

— Ты хочешь сказать, что и первых людей когда-то кто-то нарисовал, а они об этом просто ничего не знают?

— По крайней мере, — сказал Шкафовник, подбежав к телевизору и тоже побарабанив пальцами по экрану, — из всех этих передач мы видим, что их наука не ответила пока на такие вопросы.

— Быть может, мы видели очень мало, — заметила мудрая Подгеранник.

— Но мы же чуть не забыли! — вмешался Прозрачник. — Сегодня та самая передача про окружающий мир!

— А до передачи-мультик — сказал Летун и вытянулся на телевизоре, как на лавке.

Подгеранник завесила шторы, Шкафовник с Прозрачником и Морозилкой устроились на диване.

Летун свесил лапу и включил телевизор. Но до интересовавшей каждого передачи о загадках Вселенной оставался час, и все с замиранием сердца смотрели фильм про войну на какой-то далекой планете, где люди в скафандрах палили друг в друга из огнеметов и лучеметов.

— Ну и что? — вызывающе сказал Шкафовник, когда экран потух. — Разве что-нибудь стало ясно? Люди сами не знают, что такое Вселенная и откуда взялся их окружающий мир. Единственное можно сказать твердо: у них свой мир, а у нас — свой.

— И как нам в него вернуться — вот в чем вопрос! — заключил Морозилка.

— Ну… и этот, по правде сказать, не так уж плох… — заюлил Шкафовник.

— Не хитри! — наседал Морозилка. — Это ты во всем виноват! Ты потерял талисман и должен его найти! А сейчас ты ничтожно трусишь!

— Конечно, трушу… А разве не страшно? Вдруг мы все же его найдем… вновь куда-нибудь полетим… и я опять потеряю? Еще одна авиационная катастрофа…

— А мы не доверим его тебе во второй раз! А отдадим на хранение Подгераннику…

— Ну пожалуйста, не зовите меня этим ужасным именем! Мы же вспомнили, как нас зовут!

И в самом деле, это было так… Но никто не мог почемуто называть друг друга прежними именами.

— Мы придумаем тебе новое красивое имя… — сказал Морозилка. — Раз у всех теперь новые имена… Хочешь, станем звать Герой… или Геранькой? А талисман повесим тебе на шею, как ожерелье.