Японская эскадра расположилась в строе пеленга [5]от видневшегося на горизонте острова Риху. Руднев насчитал четырнадцать кораблей: шесть крейсеров и восемь миноносцев. «Желтолицые черти» не признавали европейские условности в военных спорах, но ценили боевую доблесть: адмирал Уриу, не желая расстрела, распорядился сделать сигналом предложение о почетной капитуляции. [6]Руднев, увидев сигнал, пожал плечами, и «Варяг», минуя узкий фарватер, совершил свой коронный «бросок змеи», оказавшись в мгновение ока перед строем японских кораблей. В 11 часов 45 минут с флагманского крейсера «Асама» был сделан пристрельный выстрел (это был первый выстрел в русско-японской войне), и… началось.

За один чассамого знаменитого боя в военно-морской истории с «Варяга» было выпущено 1105 снарядов 152-, 75- и 47-мм калибров. Комендоры крейсера, равно, впрочем, как и вся команда, творили невиданное чудо, повинуясь той высшей степени вдохновенного порыва, который вдруг наступает на поле брани, на сцене или в мастерской лишь для избранных и только раз в жизни. Крейсер накрыла лавина огня, однако синхронное волевое усилие, осуществленное разом всей вступившей в бой командой, на эти десятки минут сообщило каждому эйфорическую нечувствительность к боли и страху, и все моряки действовали потому точно, спокойно, не торопясь, как и желал их командир. Сам капранг чуть не погиб в разгар сражения, когда пополудни снаряд, разорвавшийся у фок-мачты, осыпал осколками рубку, поразив наповал находившихся рядом горниста и барабанщика. Раненный в голову, в окровавленном мундире, Руднев азартно поднялся на мостик:

— Братцы, я жив! Целься верней!

Управление кораблем он не терял ни на минуту. И японцы дрогнули.

Вся японская эскадра за время боя смогла произвести около полутысячи выстрелов. Суда Уриу не поспевали за молниеносными маневренными эволюциями сумасшедшего русского крейсера (которые с исключительным мастерством прикрывал «Кореец», вступивший в бой чуть позже), и поэтому скоростную артиллерийскую дуэль невиданной ожесточенности вели с «Варягом», в сущности, лишь крейсеры «Асама» и «Нанива». Эпизодически их пытались активно поддержать «Чиода» и «Ниитака». Остальные японские корабли реагировали на происходящее лишь беспорядочной редкой стрельбой: все происходило слишком быстро. В 12.05 «Варяг», сотрясаемый ударами снарядов, проскочил траверз острова Иодолми и на несколько минут оказался вне зоны огня эскадры. Кормовой мостик и орудийная башня оставшейся позади «Асамы» были разрушены и охвачены пламенем. Путь на Порт-Артур был открыт, но «Варяг» на глазах ужаснувшихся японцев развернулся и вновь пошел на сближение! Сквозь сплошной дым пожаров он, быстро увеличиваясь в размерах, виделся теперь сущим кошмаром, жутким ветхозаветным морским чудовищем:

Верный «Кореец» совершил оверштаг вслед за своим флагманом.

Второй раз сквозь японский строй «Варяг» прошел как раскаленный нож сквозь масло. Вновь вокруг мгновенно выросла огненная стена, и показалось, что само течение времени застыло, распавшись вдруг на отдельные бессвязные фрагменты: горели «Чиода» и «Такачихо», шел ко дну метнувшийся в атаку миноносец, а русский крейсер начал оседать и крениться на левый борт, словно наскочив в узком фарватере на мель. Затем «Варяг» последним, невероятным усилием рванулся к Чемульпо и, оторвавшись от двух выкатывавшихся на линию стрельбы японцев, оказался в нейтральных водах. «Кореец», невредимый, беспрепятственно вернулся за ним к месту прежней стоянки.

После этого японские корабли вновь отошли к Иодолми и бой закончился.

Несколько часов, которые понадобились японской эскадре, чтобы прийти в себя после сражения, Руднев использовал для того, чтобы не доставить противнику ни пленных, ни трофеев: «Кореец» был взорван, а «Варяг» затоплен. С военно-прагматической точки зрения это было логично, если учитывать, что канонерская лодка почти не пострадала, тогда как «Варяг» получил пять подводных пробоин, множество надводных, был полуразрушен и лишился к концу боя почти всей артиллерии. Вместе с «Варягом» был затоплен и товарно-пассажирский пароход «Сунгари», входивший в качестве вспомогательной единицы в отряд русских стационеров в Корее. Все команды до занятия гавани японцами были рассредоточены по экипажам иностранных судов. Подводя итоги своей миссии в Чемульпо, Руднев мог констатировать, что в сложившейся ситуации сделал все от него зависящее: до последней возможности обеспечивал дипломатические маневры российского МИДа, попытался в условиях внезапно начавшейся войны осуществить прорыв, а убедившись в невозможности такового (когда были перебиты рулевые приводы и крейсер на ручном управлении стал терять скорость), возобновил бой, стремясь нанести противнику максимальный урон. В этом он преуспел:

Что же касается петербургских мудрецов, жестоко просчитавшихся в своих политических играх в Приморье, то им командир «Варяга» ничем помочь не мог.

Вернувшись в Россию, Всеволод Федорович с некоторым удивлением узнал, что оказался главным героем событий, которые, стремительно усвоенные и преображенные народным мнением, стали в один ряд с Куликовым полем, Полтавой и Бородином. Руднев получил звание контр-адмирала, офицеры и нижние чины — боевые награды и премии, а сверх того, была учреждена особая медаль «За бой „Варяга“ и „Корейца“», которой были отмечены все участники сражения. В Одессе, Севастополе и Петербурге прошли торжественные встречи. Цезарь Кюи написал музыку к специальному песнопению «„Варяг“ идет свершить свой подвиг славный…», а скульптор К. Казбек создал композицию-мемориал «Прощание В. Ф. Руднева с „Варягом“». Появились несколько батальных полотен на сюжеты сражения при Чемульпо и массовые тиражи открыток с изображениями героических кораблей и их командиров и офицеров. И тем не менее привкус тревоги и горечи был в этом торжестве. Результаты великого боя 27 января 1904 года до сих пор вызывают ожесточенные дискуссии историков и публицистов: кто же оказался победителем?«Варяг» не смог прорваться в Порт-Артур и был в конце концов затоплен. Но и японскую эскадру по итогам схватки 14 кораблей с двумя (или, если угодно, шести крейсеров с одним) назвать победителем, по совести, нельзя. По удивительной формуле, найденной Рудневым, «Варяг» не победил сам, но и «не дал японцам одержать победу». Эти слова, вырвавшиеся случайно и не предназначенные в момент высказывания для большой истории, точно выражали общее переживание современников странного единоборства, впервые наглядно указавшего вступающей в новое столетие империи какую-то невиданную еще в ее судьбе провиденциальную миссию: не победить, но не позволить одержать победу над собой.