Определив Бога, как абсолютное — определили совершенство, и не смотря на это все-таки это «все» ускользает, его границы не уловимы в абсолютном и не можем управлять границами. И на самом деле как бесконечны миры вселенной, неисчислимы туманы несущихся солнц со своими системами, какой таксометр измерит их скорость и пройденное ими пространство? Вся безчисленность солнечных туманов несется в мраке, и мы с своей землею» как пылинка в общей пыли миров, несемся в безумном вихре и до сих пор не можем установить откуда и куда летим, за чем и какой смысл в этом бесконечном вихревращении. И человек всю эту неисчислимость хочет исчислить и сделать предметом своего изучения и «научного обоснования» наглядностью примера через опыт, а над чем, над каким предметом производить опыт. Пусть же скажет человек когда будет тот день, когда последний раз прогудит свисток на фабрике труда, когда скажет научный техникум, что все кончено, последняя смена, «все» узнано и человек на фабрике крикнет — довольно, труд окончен, изследовано все. Я на вершине миров или миры поглащены мною, я овладел всеми совершенствами, «я Бог».

Усилие человека в труде — существует потому, что он через труд собирается разрешить практический вопрос. Но, будучи, не в силах завершить вопрос, в единой вещи достигнуть предел, вынужден трудиться, достигать его дальше, так проходят века и вопрос остается неудовлетворительным. Может ли наступить момент, когда человек удовлетворится светом? Вначале изобретение лучины было кончено большим достижением, но человек не удовлетворился и нашел керосин, потом электричество, кажется что с введением электричества должен закончится вопрос — свет достаточен, но ведь работа по свету идет дальше и м. б. со-временем наши электрическия лампы просто будут коптилками. И так конца нет, нет того предела, где человек скажет — вот исчерпано все. И оттого, что невозможно предвидет, предусмотрет всего, случается катастрофа построенного, непредусмотрительность являет грех. Как странно построен мир, что человеку нужно постигать изучать, строить, специальные приборы, чтобы раскрыть действительность мира, раскрыть туманности в бездне небытия. Еще он не владыка, когда производство его вещей служит для преодоления неизвестного, фабрики и заводы существуют только тем, что существует неизвестное совершенство скрытое в природе, и они стремятся собрать его в едино своей технической машины. Таковое дело я бы считал высшей основой материалистического сознания, но не причину достижения материалистических благ, построенных на причине питания. И потому строит мир как производство питательных совершенств, чистый предразсудок. Материалистическое сознание, если оно строит просто леса, чтобы подняться к туманностям и стать самим тумаком в вихре всего космического вращения, не вдавалась ни в какия научныя и «наглядный причины», считал бы положительною стороною, но как только материальное сознание просто как «борьба за существование» и борьба с природой преодолеванием считаю безумным. Все производство как бытие, как необходимость вынуждено противупоставить производство как борьбу. Через производство он бытие. Но может быть что и не только бытие в том, что творю предметы, но и в том духе возбуждения, который существует в человеке, что может быть одно стремление к постижению того, что нельзя постигнуть тоже будет бытием. Человек может существовать не только потому что мыслит, но и потому что возбужден, что и есть его первоначало жизни. Мысль же это только известное состояние возбуждения. Бытие есть действие, но действовать можно и не быть, быть значит делать предметы целеполезные, действовать без цели можно посчитать за небытие. К какому же бытию стремится человек? Стремится к покою, т. е. к недействию, и каждое его машинное совершенство говорит о том покое. Так по крайней мере человек думает, что машина облегчит его труд, а в будущем может быть и совсем даст ему отдых. Что же будет освобождаться в отдых, мышцы и напряжение в умственных изобретениях, что же останется в действии у человека — мысль о непрерывных постижениях несуществующего, ибо постигнуть действительность нельзя, постигается свое собственное сочинение как представляемость не существующего, но в этом, бытии не указаны средства, какими возможно познать действительность, ибо средства возникают тогда, когда существует препятствие, но раз нет препятствия, то не может быть и средств. Постижение мира как материалистическое бытие или постижение как духовное, это только сочинение бытие, в котором и нужно совершать постижение.

Человек достигший совершенства одновременно уходит в покой т. е. абсолют, освобождается от познаний, знаний и разных доказательств, и не может скрыться от Бога, ибо Бога сделан абсолютом, свободным от всякого действия.

Бог — покой, покой — совершенство, достигнуто все, окончена постройка миров, установлено в вечности движение. Двинется его творческая мысль, сам же он освободился от безумия, ибо больше не творит, и вселенная как мозг безумный движется в вихре вращения не отвечая себе куда, зачем. Итак, вселенная безумие освобожденного Бога скрывавшегося в покое. То-же человек достигший совершенства освободится от своего безумия, станет Богом. Но человек не выносит покоя, вечный покой его страшит, ибо он означает небытие, и когда приближается вечный покой, приближается к Богу, он подымается со всеми своими силами своего безумия и кричит «нет я хочу быть» иначе говоря «Я не хочу быть Богом»!

Мысль моя пришла к Богу, как покою или небытию — к месту, где уже нет совершенств. Но что есть цель всех совершенств? В совершенстве заключается предел наступающего ничто, как бездейственный покой. Таков должен быть Бог. Если так, то религиозный путь — путь наименьшего сопротивления, признающий в себе «ничто» человека, оставляя «что» Бога. Таким образом религия видит в человеке «ничто», «небытие», а в Боге «бытие». Фабрика же видит в человеке «что», а в Боге «ничто» но так как Бог — покой в совершенстве, и фабрика видит тоже в совершенстве покой, то тем самым приходит к Богу, как покою!

Религия, стремясь к Богу, стремится человека превратить в «небытие», а Бога в «бытие». Но превратить человека в бытие не удается, ибо в нем признает душу, которая и будет «бытием» в Боге, так что достижением Бога в религиозном совершенстве еще не достигается полного покоя уничтожения человека, ибо человек освобождается только от тела и остается в душе, а душа еще должна как то действовать в Боге и в небе.

Чтобы достигнуть полного покоя или уничтожения себя, необходимо освободиться и от души, но душа в религиозном техникуме пока неделимый атом. Если религия видит Бога как бытие, то и всякая вещь в мире тоже бытие, ибо каждая вещь имеет в себе Бога, частицу совершенства (общежитие), а если глубже рассмотреть каждую вещь, то в ней весь Бог со всею безконечностью или абсолютом совершенного. Что вещь не обратима в предмет постижения как и сам Бог (общежитие), отсюда появление вещей или человека на алтарях в религиозных торжествах логически оправдываемо, ибо в вещи и человеке существует Бог как совершенство. Не иначе обстоит дело и на фабрике, алтарь ее увешан портретами людей, в которых живет совершенство, т. е. Бог и тоже существуют инженеры изучившие их совершенство, как священники святое писание, и как первые учат совершенству тому, которые постигли у учителей своих, так и вторые учат тому, что постигли в совершенной жизни святого учителя.

Человек разделил жизнь свою на три пути, на духовный, религиозный, научный, фабрику и искусств. Что означают эти пути? означают совершенство, по ним движется человек, движет себя как совершенное начало к своей конечной представляемости, т. е. к абсолюту, три пути по которым движется человек к Богу. В искусстве Бог мыслится как красота и потому только, что в красоте Бог. Религия и фабрика призывают искусство, чтобы оно их облачило в ризу красоты, как бы недоверяя своей завершенности. Так торжественно движется религия в искусстве, так же и фабрика, Но несмотря на взаимность все-таки каждый путь считает себя первостепенным, и истинным путем к Богу, самостоятельным учением и познанием Бога. Каждый проповедует Бога, в своем пути соединяющимся в одном слове (общежитие) совершенство.