ВАЛЕРКА. Репетиция у меня. Я у Семен Семеновича главный ассистент.

МАШКА. А я у моря с приезда только раз была. Захлопоталась. А еще бабка говорит…

ВАЛЕРКА. Опять понесла?

МАШКА. Это не про тебя. И чего, говорит, к югу такое стремление у людей? Что в нем, в море-то? Медузы да соль. Мы, говорит смолоду в речках купались, не знали этого баловства.

ВАЛЕРКА. Лицемерка она, бабка твоя. Будешь при ней рот разевать, она и тебя в лицемерку превратит. Если бы люди речки предпочитали, кто бы ей за койку бы платил? Вон она – бабка твоя.

Маша испуганно оглядывается.

Я имею в виду забор. Памятник бабкиному мировоззрению. На весь город один. Чтобы через него к нормальным людям попасть – доски тайком отрывать надо.

МАШКА. Тш-ш! Валерка, я считаю, мы уже подружились с тобой, да?

ВАЛЕРКА. Считай.

МАШКА. Значит, можно я буду к тебе приходить?

ВАЛЕРКА. Являйся. «Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты».

МАШКА (смеется). Чудики вы. А у нас тоже… старичок вчера песню запел. Мне минуло дескать семнадцать лет. Лысый, как ладонь, а минуло семнадцать лет.

ВАЛЕРКА. Чухлома. (Уходит.)

Маша прошлась по двору. Подходит к высокому ящику, ощупывает его. Оглянувшись, не видит ли ее Валерка, заглядывает внутрь, забирается в ящик. Осторожно приподнимает голову, огляделась, запела, пританцовывая: «Мне минуло семнадцать лет, семнадцать лет, семнадцать лет, Мне минуло семнадцать лет – ча-ча-ча». Услышав приближающиеся шаги, поспешно прячет голову. Входит Валерка. Услышал шум в ящике, догадался, что там Машка. Берет в руки шпагу.

ВАЛЕРКА. Ты не курица, Машка, и не змея. Ты – овца. (Подходит к ящику и, вставив острие в незаметную издали щель, протыкает ящик насквозь.)

МАШКА. А-а-а!

ВАЛЕРКА. И будешь ты у меня на вертеле поджариваться над огнем. (Хватает вторую шпагу, протыкает ящик.)

МАШКА. А-а-а! (Вываливается из ящика, ощупывает себя.) Псих!

ВАЛЕРКА. А ты лазутчик… лазутчик с вражеского двора!… И будет тебе за это не дружба… а мучительная смерть!

Маша пятится к забору от наступающего Валерки, проскальзывает в щель.

(Вонзает шпагу в забор.) И пригвоздил ее к позорному столбу! Ура-а! (Хохочет.)

МАШКА (появившись в щели забора). Дурак!

Входит Маша. Она считает мелочь, усаживается и продолжает считать. Появляется Валерка, он замечает Машу и подкрадывается к ней.

ВАЛЕРКА (подкравшись к Маше). Кошелек или жизнь?!

МАШКА (здрогнув, рассыпает деньги). Тьфу!

ВАЛЕРКА. Ух ты, наторговала! Интересно, чего будет, когда черешня кончится? Гляди, она тебя в рабство продаст.

МАШКА (продолжая пересчитывать деньги). Не продаст, не в Америке живем.

ВАЛЕРКА. Разве что. Ух, Машка, утро какое – помереть! (Сложив ладони рупором.) Э-ге-гей, море-е!

МАШКА. Рехнулся, да?

ВАЛЕРКА (так же). Э-ге-гей, люди-и!

МАШКА. Ну никогда не сходится. Бабка не верит – думает, я потихоньку от нее мороженое ем.

ВАЛЕРКА. Если подозревает – ешь. Назло. Давись, но ешь… (После паузы вдруг.) Машка, дай мне до первого денег взаймы.

МАШКА. Зачем?

ВАЛЕРКА. Не дашь – утоплюсь.

МАШКА. Топись… У бабки моей попроси.

ВАЛЕРКА. Выпросишь у нее.

МАШКА. Тогда у жильцов.

ВАЛЕРКА. Еще чего – у жильцов. (Рассмеялся.) Лихо ты вчера из ящика вывалилась. Акробатический этюд…

МАШКА. Спасибо скажи. Другая бы «караул» стала кричать. Я прошлой зимой под лед провалилась. Ты бы небось «тону» заорал, а я навалилась на льдину и лежала молчком.

ВАЛЕРКА. Художественный свист.

МАШКА. Ей-богу. Мальчишки недалеко в хоккей играли. Думаю: не может быть, чтобы люди не почувствовали беды.

ВАЛЕРКА. Ну и как?

МАШКА. Ничего, почувствовали. Правда, я потом две ночи в школьном чулане спала, домой боялась прийти. Меня мать за всякую вину ремнем бьет. По пятибалльной системе – от одного до пяти.

ВАЛЕРКА. Воспитаньице! Что же ты, как при старом режиме на лавку ложишься и ждешь?

МАШКА. Зачем? Бегаю я. Но она меня при входе в избу подкарауливает. Как ни изворачивайся, а сколько положено даст.

ВАЛЕРКА. Я бы от такой матери на полюс бы сбежал.

МАШКА. Когда виноват – наказанье не страшно. Мне главное, чтобы не кричали на меня.

ВАЛЕРКА. Отец воспитывает тоже ремнем?

МАШКА. Сбежал от нас отец.

ВАЛЕРКА. Куда?

МАШКА. Обыкновенно куда – в город сбежал. Самодеятельность из города приехала. Буфетчица у них частушки пела. (Запела.) «А мой миленький лукав – меня дернул за рукав…» (Оборвав частушку, улыбнулась.) Она пела, а отец ей на балалайке играл… Влюбилась она в отца, сманила от нас. Красивый он, в него влюбиться просто… Мы с сестрой в него пошли. И статью, и лицом.

ВАЛЕРКА. От скромности ты не помрешь.

МАШКА. А что? Гляди, какие глаза у меня! Я на ресницах пять спичек могу удержать. Теперь на улыбку гляди. (Старательно улыбается.)

ВАЛЕРКА. Нос картошкой у тебя.

МАШКА. Ничего не картошкой. Курносый. А нынче все русское в моде, даже носы. Ты года через три на меня посмотри. Я соком нальюсь – меня от сестры не отличишь. А она девка видная, она где не пройдет, на нее мужчины глядят.

ВАЛЕРКА (кричит за парапет). Люди, эй, люди! Наш город почтила своим посещением знаменитая красавица века Мария…

Маша оттаскивает его от парапета.

Слушай, Машка, а как фамилия твоя?

МАШКА. Если на тебя находит – дома сиди…

ВАЛЕРКА. Нет, правда, как?

МАШКА. Балагуева.

ВАЛЕРКА. Вот ты мне, Балагуева, объясни. Если ты веришь, что люди не могут тебя в беде бросить, зачем ты над медяками своими, как Кощей Бессмертный трясешься? Жадные люди не верят в доброту.

МАШКА. Не жадная я.

ВАЛЕРКА. Добрая, да?

МАШКА. Расчетливая. Мы дома приучены деньги считать.

ВАЛЕРКА. И гордости в тебе нет.

МАШКА. Это почему?

ВАЛЕРКА. Ты после вчерашнего обязана была не разговаривать со мной.

МАШКА. А я не разговаривала. Это ты ко мне первый подошел.

ВАЛЕРКА (удивленно посмотрев на нее). Правильно, я.

МАШКА. И вообще у нас, у деревенских, гордости больше, чем у городских. Нам иначе нельзя… Валерка, а зачем деньги тебе?

ВАЛЕРКА. Секрет.

МАШКА (зло). Ну и катись!

ВАЛЕРКА. Что?!

МАШКА. Не навязываюсь, катись!

ВАЛЕРКА. Ха! Глядите, обиделась! (В спину.) Эй!

Маша не отвечает.

Эй, Джулия Робертс!

Оборачивается.

Дядька приезжает ко мне.

МАШКА. Какой?

ВАЛЕРКА. А черт его знает какой. Матери двоюродный брат. Пойду на автостанцию встречать.

МАШКА. А как же ты его узнаешь?

ВАЛЕРКА. Фамилия у него материнская – Синько. Я около каждого автобуса буду кричать: «Синько!» Кто отзовется, тот и родня.

МАШКА (подумав). Правильно. Ну а деньги зачем?

ВАЛЕРКА. У нас заведено – родственников или друзей обедами встречать. А я, понимаешь, в холодильник заглянул – ничего. Торричеллиева пустота.