— Я в ужасном затруднении, не знаю, что и делать. Я люблю одного человека — действительно очень люблю, мы полюбили друг друга в ранней молодости, но нас несправедливо и грубо разлучили. А теперь мы снова будем вместе.

— Да?

— Я… я еду на встречу с ним. О! Я знаю, вы скажете, что я поступаю неправильно, но вы не знаете всех обстоятельств. Мой муж просто невозможен, он очень плохо обращается со мной.

— Да? — снова сказала Кэтрин.

— Но главное, что меня убивает — я обманываю отца, он провожал меня сегодня на вокзале. Он хочет, чтобы я развелась с мужем, и он, конечно, не имеет понятия, что я… что я собираюсь встретиться с другим мужчиной. Он бы решил, что я делаю страшную глупость.

— Ну а сами вы разве не так же думаете?

— Я… я тоже так думаю.

Руфь Кеттеринг опустила взгляд на свои руки — они сильно дрожали.

— Но я не могу вернуться.

— Почему?

— Мы… мы обо всем договорились, я разбила бы его сердце.

— Вы и сами в это не верите, — трезво сказала Кэтрин, — мужское сердце не так легко разбить.

— Он подумает, что у меня не хватило мужества… или желания.

— То, что вы собираетесь сделать, — сказала Кэтрин, — кажется мне ребячеством. Я думаю, вы сами прекрасно понимаете.

Руфь закрыла лицо руками.

— Я не знаю, не знаю! С тех пор, как я выехала из Лондона, мне кажется, что со мной что-то скоро случится — и мне не избежать удара судьбы.

Она нервно сжала руку Кэтрин.

— Вы, наверное, сочтете меня сумасшедшей, но я вам говорю: надвигается что-то страшное.

— Не думайте о такой чепухе, постарайтесь взять себя в руки. Вы можете телеграфировать отцу из Парижа, и он сразу приедет.

Руфь обрадовалась.

— Да, именно так и следует сделать. Милый, милый папа! Странно — до сегодняшнего дня я и не знала, как сильно его люблю.

Она выпрямилась и вытерла глаза носовым платком.

— Я себя глупо вела. Большое спасибо, что позволили поговорить с вами. Не знаю, с чего я стала такой истеричкой.

Она встала.

— Мне теперь лучше. Наверное, мне просто надо было выговориться. Я даже не могу понять, как могла так долго валять дурака.

Кэтрин тоже поднялась.

— Я рада, что вам лучше, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойней. Она слишком хорошо знала, что за исповедью следует смущение, и добавила:

— Мне нужно к себе.

Кэтрин вышла из купе как раз в тот момент, когда из другого появилась служанка Руфи. Та глянула в сторону Кэтрин, и на ее лице отразилось удивление. Кэтрин обернулась, но к этому времени тот — или та, кто вызвал удивление служанки, уже скрылся в своем купе, коридор был пуст, Руфь пошла в сторону своего вагона. Когда она проходила мимо двери последнего купе, оттуда выглянула женщина, тут же быстро захлопнувшая дверь. У женщины было лицо, которое трудно забывается, в чем Кэтрин и убедилась, когда встретилась с этой женщиной в следующий раз. Красивое лицо, круглое и смуглое, с обильной, причудливо наложенной косметикой. Кэтрин показалось, что она где-то видела даму раньше.

Она вернулась в свое купе и некоторое время размышляла: ей было интересно, кто эта женщина в норковой шубе, и чем закончится ее история.

«Может, я помогла кому-то не совершить глупость, я сделала доброе дело, — подумала она, — хотя, кто знает? Эта женщина всю жизнь была практичной эгоисткой, и, может быть, ей пошло бы на пользу — для разнообразия — поступить так, как подскажет сердце. В конце концов, я вряд ли встречу ее снова — уж сама-то она, конечно, со мной встречаться не захочет. Хуже нет, слушать чужую исповедь — люди такого не прощают».

Ей не хотелось, чтобы за ужином она снова оказалась рядом со своей новой знакомой. Не без юмора она подумала, что им обеим было бы неловко. Откинувшись на подушки, она почувствовала себя усталой и немного расстроенной. Поезд уже был в Париже и отчаянно медленно, то и дело останавливаясь, пробирался по его центру. Когда они, наконец, подъехали к Лионскому вокзалу, Кэтрин с удовольствием вышла прогуляться по платформе. После душного вагона холодный воздух освежал. Кэтрин увидела, каким образом дама в норковой шубе решает проблему возможной неловкости за ужином — ее служанке через окно подали корзину с едой. Кэтрин рассмеялась.

Когда поезд тронулся, и громко зазвенел звонок к ужину, Кэтрин отправилась в вагон-ресторан со спокойной душой.

Ее визави за ужином оказался совсем другим человеком — низенький мужчина, с жесткими нафабренными усами и головой яйцевидной формы, которую он часто склонял набок. Кэтрин пришла на ужин с книгой и заметила, что ее сосед прочел название на обложке с явным удовлетворением.

— Я вижу, мадам, что у вас полицейский роман. Вам нравится такая литература?

— Детективы развлекают, — подтвердила Кэтрин.

Человечек кивнул с видом полного понимания.

— Как мне говорили, они всегда хорошо расходятся. Как вы думаете, почему, мадемуазель? С точки зрения человеческой природы — почему так происходит?

Кэтрин все больше и больше нравился ее собеседник.

— Может быть, дают иллюзию интересной жизни, — предположила она.

Мужчина серьезно кивнул.

— Да, тут что-то есть.

— Конечно, все знают, что описываемых событий на самом деле не бывает… — продолжила Кэтрин, но собеседник вдруг перебил ее.

— Бывает, мадемуазель! Бывает! Я вам говорю — бывает, со мной такое случалось.

Она бросила на него заинтересованный взгляд.

— Когда-нибудь, может, и вы попадете в самую гущу событий, — продолжил он. — Воля случая!

— Не думаю, чтобы подобное могло произойти со мной, — ответила Кэтрин. — Со мной никогда ничего не случается.

Мужчина наклонился вперед.

— А вам хотелось бы, чтобы случилось?

Вопрос застал Кэтрин врасплох, и она не ответила.

— Видите ли, мадемуазель, может быть, это моя фантазия, но мне кажется, что вы ждете интересных приключений. Eh bien, мадемуазель, всю свою жизнь я наблюдал и убедился: кто очень чего-то хочет, тот получает. Так что, кто знает, милая, кто знает…

Он смешно сморщил лицо.

— Вы можете даже получить больше, чем вам хотелось бы.

— Это пророчество? — с улыбкой спросила Кэтрин, вставая из-за стола.

Человек отрицательно покачал головой.

— Я не пророк, — важно сказал он. — Да, мои прогнозы всегда сбываются, но я не хвастаюсь. Спокойной ночи, мадемуазель, приятного сна.

Кэтрин пошла вдоль поезда, очень довольная своим славным соседом по столику. Проходя мимо открытого купе своей знакомой, она увидела там проводника, застилавшего постель, а дама стояла и смотрела в окно. Дверь в смежное купе была открыта, и Кэтрин заметила, что там никого нет, а на полке навалены чемоданы и пледы. Служанка, видимо, вышла.

Когда Кэтрин вернулась в свое купе, ее постель уже была готова, и так как она порядочно устала, то сразу легла и выключила свет. Выло около половины десятого.

Ночью она внезапно проснулась. Она не знала, сколько времени спала, а взглянув на часы, заметила, что они стоят. Ей овладело беспокойство, и оно усиливалось. Наконец она встала, накинула на плечи халат и вышла в коридор. Весь поезд, казалось, был погружен и сон. Кэтрин открыла окно и несколько минут сидела у него, с наслаждением вдыхая холодный ночной воздух, стараясь успокоиться. Наконец она решила зайти к проводнику и узнать, сколько времени, чтобы правильно поставить часы, но оказалось, что и проводника нет на месте. После минутного колебания она прошла в следующий вагон. Посмотрев вдоль слабо освещенного коридора, она к своему удивлению увидела, что у купе, занятом дамой в норковой шубе и ее служанкой, стоит, взявшись за ручку двери, какой-то мужчина. Правда, она была не совсем уверена, что это именно их купе. Несколько мгновений мужчина, казалось, не знал на что решиться, потом слегка повернул голову. Со странным, почти фатальным чувством Кэтрин узнала его — тот самый мужчина, с которым она уже встречалась дважды: в отеле «Савой» и в агентстве Кука. Он, наконец, открыл дверь и вошел внутрь. Кэтрин подумала, что это, наверное, тот мужчина, о котором рассказывала ее новая знакомая — тот, на встречу с которым она ехала. Затем Кэтрин сказала себе, что фантазирует — скорее всего, он вошел в другое купе.