Когда мистер Форстер наконец ушел, Джек вызвал Джонсона.

– Я желаю вам удачи в новом звании, мистер Джонсон. Возьмите его. Адмирал утвердил ваше назначение, и, я уверен, вы это заслужили.

Он передал драгоценный документ, возможно даже более драгоценный для Джонсона, чем вымпел – для Джека, хотя, конечно, отягченный куда меньшей ответственностью. И немедленно попросил (и чтоб не выслушивать поток благодарностей, и чтоб сберечь несколько драгоценных минут):

– Прошу вас, будьте так любезны, пришлите мне боцмана как можно скорее.

К вошедшему боцману Джек адресовал вопрос:

– Мистер Феллоуз, я полагаю, в нашем флажном наборе нет широкого вымпела? Но если есть, поднимите его немедленно.

– Есть, сэр, – отозвался боцман, пытаясь спрятать улыбку, – широкий вымпел.

Опасаясь оскорбить судьбу, Джек не отдавал приказ приготовить вымпел заранее, хотя испытывал сильнейшее искушение. Но он лелеял это желание в глубине души, пока вероятность не стала явью. Однако у команды «Боадицеи» картина происходящего сложилась еще далеко к северу от экватора (путем энергичного разузнавания и складывания воедино отрывочных сведений). И, будучи убеждены, что такой предмет обязательно понадобится, они приготовили его, так что чаемый широкий вымпел ждал своего часа уже четыре тысячи миль.

Боцман заторопился на палубу, а Джек разорвал адмиральский конверт и прочел: «Капитан Пим с „Сириуса” надежный, разумный офицер, но ему не хватает инициативы. Капитан Корбетт, „Нереида”, хоть и поддерживает великолепную дисциплину на борту, и весьма ценится, как боевой командир, к сожалению, весьма раздражителен. Он в плохих отношениях с Клонфертом с „Оттера”, и их двоих не следует отправлять вместе на отдельные задания. Лорд Клонферт неплохо зарекомендовал себя храбрым и решительным офицером в нескольких мелких схватках, и он, как и Корбетт, неплохо знает воды у Реюньона и Маврикия.»

«Конфиденциальные замечания, – подумал Джек, – пожалуй, больше говорят об адмирале, чем о капитанах», – но тут в каюту ворвался Феллоуз с прекрасным вымпелом в руках. Джек взглянул на него с таким притворным безразличием, которое вряд ли заслужили бы его дочери, не говоря уж о боцмане.

– Благодарю, мистер Феллоуз. Прошу, положите его на рундук. И передайте доктору, не мог бы он уделить мне минутку?

Джек был занят натягиванием на себя своих лучших форменных бриджей, когда Стивен вошел.

– Я думал, тебе захочется взглянуть на кое-что новенькое, – начал Джек, добавив не без гордости: – Ex Africa surgit semper aliquid novo..., или novi, а?

– К чему это относится? – рассеянно спросил Стивен, оглядывая каюту.

– Как!? Неужто ты не видишь того, что поразит тебя благоговейной немотой, знак настоящего живого коммодора, почти самого возвышенного существа на Земле?

– Какое-то украшение? А, это? Я так понял, ты говорил о чем-то новом. А это полотнище я видел раньше в боцманской каюте, когда у него было расстройство кишечника, довольно давно. Я принял его за украшение его помещения, или за знак какой-то боцманской гильдии.

Затем, смутно осознав, что его реакция не оправдала ожиданий друга, он добавил:

– Но это замечательно красивый флаг, клянусь честью. И так хорошо сшит! Я считаю, тебе надо немедленно повесить его, и, я уверен, нам окажут величайшее уважение!

Если с соблюдением секретности не все было ладно на борту фрегата, то на эскадре было далеко и до этого. Ни от кого не укрылся ни сам факт визита флаг-лейтенанта на «Боадицею», ни его продолжительность, ни последующее оставление флагмана отрядом адмиральских слуг и подчиненных. И естественно, что едва после вояжа капитана Обри через бухту, вымпел с ласточкиным хвостом взвился на грот-мачте «Рэйсонейбла», со всех бортов в гавани грянул тринадцатипушечный салют. Гром выстрелов с разных кораблей перекрываясь, складываясь с эхом от берегов, перекатывался по бухте грозным ревом, клубы дыма плыли над водой, окутывая стоящего на юте Джека, не смотрящего на вымпел, но чувствующего его присутствие всем своим существом. В момент, когда затих громовой ответ «Рэйсонейбла» на приветствие, он повернулся к старшему над сигнальщиками лейтенанту и произнес:

– Всем капитанам, мистер Суини.

Он принял их в адмиральском салоне. «Рэйсонейбл», конечно, не был ни «Хибернией», ни, тем более, «Виктори», но его салон также дышал благородством, полный бликами отраженного света, а обилие синей с белым и золотом морской формы делало его еще внушительнее. Первым явился Пим с «Сириуса», массивный человек, такой же высокий, как Джек, но несколько толще. Его поздравления были столь же искренни, как и его приятное открытое лицо, и сердце Джека потеплело. Вторым был Корбетт, маленький, темный человек с круглой головой и выражением твердой злобной властности на лице, сейчас несколько смягченным уважительной радостью, соответствующей моменту. Он участвовал в нескольких замечательных кампаниях в Вест-Индии, и, несмотря на случай с Бонденом, Джек смотрел на него с уважением и с надеждой. Поздравления Корбетта были почти столь же сердечными, что и Пима, но в них чувствовался легкий привкус обиды незаслуженно обойденного. Но в любом случае они были куда более сердечными, чем Клонфертово формальное: «Позвольте мне выразить мою радость, сэр».

– Итак, джентльмены, – начал коммодор Обри, когда с приветствиями было покончено, – счастлив сообщить вам, что эскадра должна выйти в море в наикратчайшие сроки. В связи с этим я был бы благодарен за описание готовности каждого корабля, его состояния. Не надо подробностей, они подождут, общее заключение. Лорд Клонферт?

– Шлюп, которым я имею честь командовать, всегда готов к выходу, – отчеканил Клонферт.

Это было пустой похвальбой – ни один корабль не может быть всегдаготов к выходу, разве что ему не нужны вода, припасы, порох и ядра, а «Оттер», к тому же, только вернулся из похода. Это было прекрасно известно всем, в том числе и Клонферту.

Однако, не позволяя установиться гнетущей паузе, Джек продолжил опрос, получив куда более рациональные ответы от Пима и Корбетта, из которых следовало, что «Сириус», будучи в целом в неплохом состоянии, нуждается в срочном кренговании, и что у него проблемы с баками для воды. В Плимуте на него поставили новомодные железные баки, которые текли как решето.

– Одно ненавижу я больше всего, – вздохнул Пим, оглядывая собеседников, – всяческие нововведения.

«Сириусу» требовалась выгрузка трюмов, чтоб добраться до водяных баков, так что, даже работая с непрерывными авралами, он едва ли был бы готов к выходу до воскресенья.

«Нереида», хотя и готовая к выходу, как только будет закончено заполнение водой, пребывала в куда более печальном состоянии. Это был старый корабль, и, по словам корабельного плотника, его центральные футоксы можно было ковырять лопатой, а в носу и корме ржавчина почти добила крепеж. Но хуже всего был некомплект экипажа – не хватало шестидесяти трех человек, шокирующая цифра.

Джек согласился, что цифра шокирующая.

– Но, давайте надеяться, что следующий корабль Компании, идущий домой, решит эту проблему, и мы получим 63 опытных моряка, и еще нескольких новичков.

– Вы забываете, сэр, что после их разногласий с Правительством по поводу управления колонией, компанейские суда больше не заходят на Мыс.

– Это так, – признал Джек, покосившись на Клонферта. Он замял свою оплошность сообщением, что посетит их суда во время дневного обхода эскадры, когда он надеется получить детальные сведения по каждому, а сейчас он предлагает обсудить достоинства кларета, захваченного на французском корабле во время вояжа. Остатки «Лафита» не замедлили явиться, сопровождаемые какой-то выпечкой из кают-компании.

– Отличное вино, – заметил Пим.

– С ореховым оттенком, – согласился Корбетт. – Значит, вы столкнулись с французом, сэр?

– Да, – и Джек рассказал им про «Хиби», про ленивую перестрелку одиночными, про то, что «Гиену» восстановят в списках и про удачно спасенный приз, разрядив излишне официальную атмосферу.