– Ты-ы-ы! – оправившись первой от испуга, пошла в наступление старшая, рыча, как бешенный зверь, – Ты! Да как ты посмел!

В пылу негодования Амми совсем забыла о своей наготе, надвигаясь на меня, как танк. Внушительная такая деваха.

Как говаривал мой дядька-ростовчанин: "Есть рыба, а есть – рыбец, есть баба, а есть – бабец".

В стойбище старшая дочь Хома, как и все наши женщины, ещё прикрывала свою наготу, а тут предстала передо мной во всей красе. Грудь – два упругих баскетбольных мяча. Кормовая часть поневоле напоминала анекдот о голубых глазах, вот только той бабе с Амми было не тягаться, потому что у неё совсем не было жира. При нашем тролльем житье-бытье не пожируешь. А талия…

Если фигуру Риа можно было сравнить с гитарой… ну, или с виолончелью… всё-таки спутать младшую сестру с тонкой, как тростинка, дюймовочкой было сложно, хотя по сравнению со старшей… В общем, если переходить на музыкальную терминологию, то Амми напоминала собой контрабас – самый большой из всех скрипичных инструментов. Так, что её мужу со своим смычком придётся поднапрячься, чтобы эта "скрипка" заиграла и запела, даря радость себе и ему.

Впрочем, не мои это проблемы, меня, судя по всему, ожидали неприятности совершенно иного рода. Ведь именно об этом не просто говорила, а просто-таки кричала, плескавшаяся в вишнёвых глазах Амми ярость.

– Ща-ас-с-с, ме-е-елкий, – громко зашипела девица, будто… не то что гадюка… а как целый полновесный питон Каа… всем своим видом показывая, что сейчас придёт трындец одному не в меру шустрому бандерлогу, – я тебе твои длинные уши-то надеру.

Э-э-э-э, вот их-то как раз трогать и не надо. Это – моя гордость и краса. Ну и что, что они чуть длиннее и шире, чем у других троллей. "Это, внученька, чтобы лучше слышать". Не знаю, как в горах, но в лесу без них никак.

Поэтому я, на всякий случай отодвинулся подольше. У-упс-с! Дно у меня под ногами резко оборвалось, и я едва не нахлебался воды.

– Амми, – с трудом произнёс я, сплёвывая воду и энергично работая руками, чтобы удержаться на праву.

К счастью, течение в этом месте реки не было слишком сильным, к тому же я ухитрился левой ногой встать на какой-то камешек.

Девица сунулась было за мной, но, провалившись по горло, выскочила назад, где помельче.

– Ну, ушастый,.. – старшая дочь Хома набрала в грудь побольше воздуха, чтобы выдать ещё чего-нибудь этакое в мой адрес.

Не очень-то интересно.

– Амми, я тебя искал, – произнёс я, более-менее обретя устойчивость, – Это на счёт твоего замужества.

Все кубометры атмосферы разом вырвались из лёгких девахи наружу, едва не сдув меня на стремнину.

– Врёшь!

И как её теперь убедить? "Вот те святой истинный крест" – не подходит, "честное пионерское" – тем более, а "чтоб я сдох" – мне самому не нравится.

– Поклянись!

– Это у вас женщин клятвы, а у нас, настоящих мужчин – охотников и воинов, каждое слово – правда! Отец пытается подобрать тебе подходящего жениха, но тут нужна твоя помочь.

– Какая? – в её глазах сверкнула надежда.

– Он тебе сам объяснит.

Амми фыркнула так, что я вновь с трудом удержался на камне.

– Ну смотри, зелёненький, если обманул, одними ушами не отделаешься!

Стремительно выскочив из воды, будущая невеста, подхватив свои шкурки, помчалась вдоль берега, как лань, обсыхая на ходу.

Риа, окунувшись ещё раз, не спеша последовала на берег, на ходу отжимая волосы. Как же она хороша! Чисто богиня! Афродита, только что вышедшая из морской пены.

– Бум! – моя палка полетела на камни.

Несколько шагов и я рядом с моей русалкой.

– Шэрх, не-е…

Что там "не" договорить я ей не дал, притянув девушку правой рукой за талию, а левой зарывшись в шелковистые волосы, такие мягкие и податливые. Наши губы встретились. Какие же они у неё были нежные и горячие. Меня, будто током пронзило. В тот миг все сокровища мира показались мне пылью и прахом по сравнению с этим мигом блаженства.

Я только-только встретился языками со своей любимой, приучая её к новой ласке… По моему, тролли вообще не целуются, во всяком случае, сколько здесь живу, ничего подобного за ними не замечал.

Так что подобные нежности были девушке в новинку, и, похоже, они ей понравились.

Но счастье не длится вечно.

– Риа! – взревела у нас над головами живая сирена, – Где ты-ы-ы!

Млять! Ну никакой личной жизни!

– Что? – оторвавшись от меня, откликнулась моя любимая, с видимым недовольством.

– Где ты?! Я тебя не вижу!

– Здесь я! – я отпустил свою ненаглядную, и та отступила к воде, чтобы её можно было узреть сверху.

– Почему не одеваешься? Ты идёшь или нет?!

– Это ты понеслась, как олень, за своим суженым даже не обсохнув. Мне спешить некуда, меня пока никто замуж не берёт.

– Эй, а где этот мелкий и зелёный, он с тобой? – запоздало вспомнив, что сестра поручена её заботам, забеспокоилась Амми.

– Ушёл, – не моргнув глазом, соврала Риа.

– А палка чья там валяется? Не его?

Младшая сестра всем своим видом показала, что понятия не имеет, что это за деревяшка.

– Сейчас влезу на утёс, и если он внизу – камнями закидаю.

Блин! Правду говорят: "Не делай добра – не получишь зла!" Расстроенный, я шагнул в воду, позабыв о своей оглобле.

– Шэрх! – послышался тихий окрик.

Я поймал на лету брошенный мне шест и, послав любимой воздушный поцелуй, с разворота ввинтился в воду.

Глава 5.

Не знаю, кем были мои предки, но плаваю я, как Ихтиандр. Во всяком случае, по сравнению с остальными троллями. Те, как я уже говорил, воду вообще не любят.

Борясь против течения, наслаждаясь омывающими тело прохладными струями и всё время думая о Риа, я и не заметил, как оказался напротив ещё одного песчаного пляжика. Он был даже больше того, где плескались девчонки, но там от чужих взглядов их закрывала скала, а это место было совсем открытым.

Не вылезая из воды, швырнул оглоблю на песок, а сам побрёл дальше вдоль берега. Тут под камнями непременно должен был кто-нибудь сидеть. Места были приметные, тут я промышлял уже не первый раз. Камни специально не трогал, так что в пустующую "квартиру" через некоторое время непременно вселялся какой-нибудь новый жилец. Надо было только подождать.

Та-а-ак, первая нора… Пусто. Вторая – пусто. Третья – опять пусто! Да что такое, хитрые рыбины перестали селиться в этих комфортабельных норах, зная, что их непременно съедят? Что-то не верится.

Следующий камень. Оп-па! Вот это – удача! Не мелочь какая-нибудь. Серебристое тело, длиннее моего локтя. Ещё бы парочку таких.

Стукнутая о камень… чтобы не трепыхалась… выловленная добыча полетела берег, а я побрёл дальше. Если не повезёт, то придётся подниматься вверх по течению или переплывать на другой берег и искать уже на той стороне. Но эти места были мной совсем не исследованы а заниматься этим сейчас не очень-то хотелось.

Блин! Не-е, а куда они все подевались? Пошли метать икру? Вроде бы нерест уже давно кончился, да и не видел я, чтобы местные рыбёхи, как лососи скакали по порогам, прорываясь в верховье реки. Наша речная живность куда поспокойней будет.

Есть!

– Твою мать! – взревел я.

Мля! Что за гад вцепился в руку, да ещё дёргается, вражина. Прокусить мою толстую кожу тварь умудрилась лишь в двух местах, но больно то как! Ухватил злодейку… или злодея… за нос и разжал челюсти. Кусаться! Пасть порву, гадина!

Э-э-э, это что – змея? Гибкое серое тело, будто бич, щёлкнуло по воде, подняв фонтан брызг. Не-е-е, – рыба. Я подцепил свою добычу с двух сторон за едва заметные жабры и поволок на сушу. Пойманный "водяной змей"… то ли какой-то угорь, то ли пресноводная мурена… по-прежнему продолжал трепыхаться, но уже не так яростно. Пробовал, правда, хлестать хвостом, обвиваться вокруг ноги, но я ж ему не Лаокоон какой, меня так просто не задушишь.