Высокая фигура исчезла в створе ярко освещенного солнцем выхода.

Когда шум удалявшейся от дома машины затих, Клэр с облегчением вздохнула.

Минуту или две Николас тоже избегал говорить о чем-нибудь, но именно он в конце концов прервал непродолжительное молчание, последовавшее после отъезда графа:

— Ну вот, таков Мануэль де Кастро. Непостижимый человек, не правда ли? Но тебе еще предстоит увидеть его в замке Кастело. Вот уж там он поистине граф до мозга костей.

— Он всегда обращается с женщинами с такой суровостью?

— Что касается женщин более пожилого возраста, то он ведет себя с ними с обезоруживающим шармом, но с сеньоритами он, как правило, просто вежлив. В делах брака он являет собой пример непримиримого циника. Он считает, что его огромные богатства и аристократический образ жизни исключают возможность нормального любовного союза. Насколько я его знаю, я не думаю, что он когда-нибудь женится вообще. Его владения в конечном счете перейдут в руки менее значительных членов его семейства.

Клэр подумала про себя, что подобное просто преступно и не обусловлено никакой необходимостью и что это, несомненно, было своеобразным сумасбродством.

— Вероятно, неопределенное с точки зрения любви супружество было бы все-таки гораздо лучше, чем отказ от него вообще?

— Нет, это не для Мануэля. До тех пор пока он отчаянно не влюбится в кого-то, он не решится на подобное. И я не думаю, что это когда-нибудь произойдет. Он слишком самоуверен.

— Что происходит с вами, мужчинами, на этом острове? — удивилась Клэр. — Сначала я слышу, что женитьба исключается для тебя самого, а теперь ты говоришь то же самое о графе. Что касается его, то у меня на этот счет нет какого-то мнения... Но если говорить о тебе, Николас!.. Если ты снова возвратишься в Англию, когда наконец завершится этот контракт, и попытаешься вернуться к уютному повседневному существованию, какое так тебе нравилось несколько лет тому назад, то я уверена, что тебе это, несомненно, принесло бы радость.

— Все это не так просто. Я соприкоснулся с совершенно иным миром и должен признаться, что мне это нравится. Мануэль предложил мне вложить капитал, чтобы начать мой собственный довольно крупный бизнес по контрактам в Португалии, и я почти решился принять это предложение.

— Даже так! — ее сердце сжалось в груди. — Я никогда не думала, что ты навсегда решил отказаться от Англии. Это довольно резко меняет все дело, не так ли?

— Ты слишком прямолинейна, — сказал он. — Это оттого, что тебе всего двадцать один год. Со временем ты научишься не переживать за других людей, по крайней мере, до тех пор, пока не убедишься, что для этого достаточно оснований.

— Когда Инез будет отпускать тебя, — произнес он более мягким голосом, — мы найдем время для развлечений. В тихие, спокойные дни мы будем совершать прогулки по заливу на лодке, а когда ты привыкнешь к влажному климату, мы совершим восхождение на Понта-Розарио и будем обозревать весь остров. Это восхитительное зрелище, хотя для того, чтобы им насладиться, потребуются усилия. Нам предстоит многое сделать, чтобы твой досуг был содержательным и интересным. А теперь, может быть, поедем?

Каза-Венуста[1] вполне оправдывал свое название. Это был современный дом с типично португальским внешним оформлением. В нем были просторные веранды с арками, ветви дикого винограда и бугенвиллеи поднимались вверх по колоннам, в то время как золотистые фонтаны украшали нижние стены. Сад имения был великолепно ухожен, и в нем росло множество деревьев. С большинства верхних балконов можно было любоваться океаном, но если развернуть кресло в другую сторону, то взору открывались меняющиеся цвета гор.

До виллы от бунгало Николаса было около мили по каменистой дороге. За всю короткую дорогу Клэр и Николас едва успели обменяться одной-двумя фразами. Но когда они повернули с пыльной дороги и миновали белые сторожевые будки перед въездом в Каза-Венуста, он дотронулся до ее руки.

— Вот мы и прибыли, моя дорогая. Гораздо больше впечатляет, чем моя хижина, не так ли? Ты не боишься?

— Нет, но я была бы рада, если бы это случилось завтра в это же время.

— Завтра в это время, — улыбнулся он, — тебе покажется, что ты прожила на этом острове уже целый месяц. Это место изменит тебя очень быстро. Говорят, что если провести на этом острове хотя бы одну ночь, то проснешься утром совсем другим человеком.

Они находились у самого основания белой лестницы, и Николас свернул на боковую дорожку. Когда они поднимались по ступеням, он взял ее за локоть и подбадривающе слегка сжал его. Слуге, который тотчас же появился в открытом дверном проеме дома, не было нужды называть имена и объяснять что-либо. Обслуживающий персонал давно знал Николаса, а что касается Клэр, то слуги были заблаговременно уведомлены о ее предполагаемом приезде.

— Не будут ли сеньор и сеньорита так любезны присесть на некоторое время, чтобы я мог известить свою госпожу о вашем прибытии?

В приятном полумраке холла, стены которого были покрыты изразцами, благоухало апельсиновыми лепестками, лежавшими в чаше на узком столе в центре помещения. Николас засунул руки в карманы и сосредоточенно рассматривал высокую бронзовую вазу, которая стояла на каменном резном постаменте в затененном углу у лестницы. «Он наверняка видел ее много раз», — подумала Клэр. Когда раздался легкий шум сверху, он не поднял головы. И лишь после того, как грациозная фигура хозяйки в голубой одежде из парчи оказалась на нижней ступеньке, он шагнул вперед и поклонился с гораздо меньшей легкостью, чем это делали португальцы, прежде чем перейти к церемонии представления.

Инез протянула Клэр руку с длинными пальцами.

— Приятно с вами познакомиться, — произнесла она явно заученную английскую фразу. — Мы должны все сделать так, чтобы вы чувствовали себя как дома.

Лицо Инез Сарменто было цвета слоновой кости, а фигура отличалась мягкими, округлыми формами, присущими португалкам высокого происхождения. В темных, глубоко посаженных глазах ощущались огонь и живость. Инстинкт подсказал Клэр, что Инез не выходила замуж из-за отсутствия достойной пары. Ее красота, осанка и элегантность были явным тому доказательством.

— Теперь я оставляю тебя, Клэр, — произнес Николас. — Если тебе что-нибудь понадобится, ты знаешь, где меня найти. Инез говорит, что твои вещи уже доставлены и находятся в твоей комнате. Постарайся воспользоваться своим португальским, — улыбнулся он на прощанье. — Когда два человека обладают чувством юмора, нет более надежного способа для установления дружеских отношений, чем путать слова в языке друг друга.

Сказанное им было в достаточной степени понятно Инез, чтобы вызвать улыбку на ее красиво очерченных губах. Она взяла Клэр под руку и вызывающе подняла округлый подбородок.

— Мы не собираемся путать слова, чтобы позволить мужчинам смеяться над нами. Адьё, Николас!

Инез повела ее вверх по широкой лестнице и сумела передать, как с помощью улыбок, так и неуверенных слов, что это был особый день для них обеих. Здесь, на противоположном конце центральной галереи, была дверь, ведущая в ту часть дома, где находилась спальня Клэр, рядом с которой была ванная комната, которая в ее полном распоряжении за исключением тех случаев, когда в доме другие гости. Колокольчиком на столике у кровати можно вызвать горничную. Клэр могла распаковать вещи и отдохнуть, если пожелает: не было ни малейшей необходимости делать что-либо второпях. Все на Каза-Венуста отличалось такой же размеренностью, что и на всем острове.

Уже собравшись уходить, Инез спросила по-португальски:

— Когда вы виделись последний раз с Николасом?

— Около года назад, — ответила Клэр, с особой тщательностью подбирая слова.

— Он приезжал к вам, когда был в отпуске?

— Да, я видела его в Лондоне.

— Вы хорошо провели время вместе?

— Мы ходили в театр, ездили за город.

— Он постарел за этот год, вы заметили?.. За год, с тех пор как вы видели его?