– Если хотите согреться, Веня, – пожалуйста, – зло буркнул Казаков. – Я прогуляюсь и осмотрю место происшествия. Это быстро, не беспокойтесь, не замерзну.

– А в Торе ничего не сказано про наше положение? – поддела Гильгофа Маша.

– В Торе сказано про все! – заявил ученый. – Я бы охарактеризовал происходящее фразой Иакова: «Как страшно сие место!» Пожалуй, господин лейтенант, я еще недостаточно промерз, чтобы отказать вам в своем обществе. Идемте, поглядим, что осталось от американцев.

Отправились вчетвером – Казаков, Маша Ельцова, опять не сумевшая одолеть собственное любопытство, Бишоп, которого никто не звал, и, разумеется, Веня Гильгоф.

К счастью, расстояние до «Гурона» было небольшим – всего-то метров двести пятьдесят. До «Триглава» идти было гораздо дальше.

– С севера приближается облачный фронт, – внезапно подал голос Бишоп и, вытянув руку, указал на полоску абсолютной тьмы, накатывающейся со стороны полюса Сциллы. – Для полноты впечатлений нам только снежной бури не хватает.

– Да уж, положеньице, – пессимистичным тоном отозвался Гильгоф, целеустремленно топая вслед за Казаковым и молчаливой Машей. – Бишоп, вы, как существо, наделенное логикой в большей степени, нежели человек, как оцените перспективу?

Бишоп подумал, кашлянул и полушепотом произнес:

– Жопа.

Гильгоф восторженно ухнул:

– Исключительно емко и крайне необычно для искусственного организма. Ой, Бишоп, поверьте, я достаточно много общался с андроидами, даже разрабатывал кое-какие схемы для русской модели биороботов, но честное слово, ни один из них не умел ругаться! А вообще-то вы правы.

– Между прочим, – произнес андроид, – я начинаю чувствовать себя очень неуютно. И вовсе не потому, что мороз. Мне кажется, здесь очень высокий фон ионизирующего излучения.

Они как раз подошли к черному скелету, еще час назад являвшемуся великолепным, прекрасно оснащенным атмосферным штурмовиком. Казаков не без удивления разглядывал дымящиеся обломки.

– Нам неслыханно повезло, – наконец изрек лейтенант. – Во-первых, хамство неизвестных джентльменов с орбиты направлялось только против летательных аппаратов. Если бы ударили по транспортеру и зданиям колонии, мы бы сейчас не разговаривали. Во-вторых, не взорвались боеголовки этих ракет. – Он широким жестом указал на лежащие у края выжженной плазмой воронки искореженные желтые снаряды. – Сработала система защиты от внешнего воздействия. Иначе нас бы просто смело.

– Это ядерные ракеты? – спросила Маша, чисто инстинктивно отодвигаясь в сторону.

– Нет, – покачал головой Казаков. – Самые обычные. Если верить маркировке – заряды объемно-взрывного действия. Но нам для путешествия на тот свет хватило бы.

– А это что? – заинтересовался Гильгоф, подходя к недлинной металлической трубе, валявшейся поодаль. Он всмотрелся, наклонившись, и вдруг заорал: – Всем назад! Быстро!

Казаков уже усвоил, что ученого из «Калуги-9» лучше слушаться и не противоречить ему. Сказано – бежать, значит надо бежать. Бросились в сторону, и, когда обломки «Гурона» остались шагах в пятидесяти за спиной, запыхавшаяся Маша спросила:

– Веня, что вы отыскали?

– Мама дорогая, – выдохнул Гильгоф. – Как не везет, а? Мария Дмитриевна, включите-ка дозиметр!

Ельцова запросила данные со своего ПМК и поперхнулась. Жидкокристаллический экран залился красным цветом, а динамик выдал яростный предостерегающий треск.

– Господи, – только и произнесла Маша. – Фон гамма-излучения в триста раз превышает норму!

– Там повсюду раскидан плутоний из реакторов, – пояснил Гильгоф. – Полагаю, мы схватили изрядную дозу, прогуливаясь вокруг разрушенного «Гурона».

– Ведем себя, как полные идиоты, – сокрушенно ответил Казаков, быстро шагая к вездеходу. – Ну ладно, мы люди, нам простительно… А ты, Бишоп, почему ушами хлопал?

– Он предупредил, – ответил за андроида Гильгоф. – Но я не обратил внимания. Можно было сразу догадаться, что при взрыве радиоактивные материалы разбросает на несколько десятков метров вокруг. Когда придем, нужно будет съесть по таблетке из личной аптечки.

Ельцова знала, что современная медицина достигла такого уровня, когда лучевая болезнь излечивается быстро и не оставляет последствий, но рисковать все равно не хотелось. Тем паче что дозиметр продолжал паниковать – гамма-фон был чрезмерно высоким даже на удалении от обломков американского корабля. Разбитые взрывом стержни реакторов усеяли своими частицами очень большую территорию. Значит, долго оставаться возле базы будет нельзя – чистое самоубийство.

Изрядно стемнело, и единственными огнями, видимыми на равнине, были фары вездехода да несколько костерков там, где раньше находились корабли – видимо, догорал пластик. Маша очень хотела как можно быстрее оказаться в салоне транспортера – хоть какая-то защита от холода и радиации. Но вот что делать дальше?

– Тихо! – Казаков вдруг запнулся и предостерегающе поднял руку. – Доктор Гильгоф, у вас инфракрасный визор? Дайте, я свой разбил.

– Вот. – Ученый не без удивления посмотрел на лейтенанта, протягивая бинокль. – А что такое?

– Ничего, – ледяным голосом произнес Бишоп. Андроиды могли видеть в любых диапазонах, вплоть до ультрафиолетового. Искусственный человек вдруг потянул за руку Гильгофа, роняя его за наметенной снежной дюной. Маша, еще по опыту Ахерона привыкшая полагаться на андроида, без раздумий шлепнулась рядом. Казаков присел на корточки, продолжая рассматривать вездеход.

Вокруг транспортера плавно и пружинисто разгуливал крупный Иной-хищник.

– Разбудили все-таки, – разозленно процедил лейтенант. – Зачем было так шуметь, спрашивается? Это тот самый, которого мы нашли в подвале. Проснулся и вышел на охоту, скотина. Хорошо еще, на нас теплоизолирующая одежда и зверь не может видеть людей в красном спектре.

Иному надоело рассматривать вездеход, и он, оттолкнувшись хвостом, запрыгнул на крышу машины. Поковырял лапой антенну, завороженно уставился на красный габаритный огонек, попытался зацепить когтем верхний люк транспортера, но остался несолоно хлебавши – вскрыть громадную консервную банку было почти невозможно. Если бы хищников был полный десяток, вероятно, они смогли бы взять вездеход приступом, но одному животному справиться с бронированным жуком оказалось не под силу.

Зверь слез с крыши и снова заходил кругами. Обнюхал стержнем второй пары челюстей гусеницы и наконец заинтересовался обзорными стеклами кабины.

– Вот тварь, а? – прошептал Казаков. – Вы посмотрите, что делает!

К сожалению, этот тип вездехода не предусматривал опускающихся бронированных щитков, закрывавших иллюминаторы. Если зверюга разобьет окно, его, конечно, убьют, однако Иной разгерметизирует машину…

Пискнула рация. Лейтенант мигом ответил на вызов.

– Что?.. Да, видим… Нам никак к вам не пробраться, он заметит и атакует. Что?.. Да, открывайте огонь.

– Нет! – Гильгоф выкрикнул это слово так громко, что Маша еще сильнее вжалась в снег, опасаясь, что Иной услышит и прибежит на голос. – Лейтенант, ни в коем случае! Не убивайте его!

– Нам что, до конца света торчать в этом сугробе? – раздраженно шикнул Казаков. – Он убьет всех, кроме андроида, если мы попробуем прорваться в вездеход. Ох, не было печали… Что ему стоило поспать еще полчаса?

– Сказано – не убивайте, – железно скомандовал ученый. – Отвлеките его любым способом. Мне нужно добраться до машины, и тогда увидите фокус.

– Пошел ты в задницу со своими фокусами! – грубо рявкнул лейтенант. – Шестьдесят два градуса мороза, снег вот-вот пойдет! Если разразится буря, мы друг друга не найдем, не то что машину! С ума сошел?

– Фи, поручик, – хмыкнул Гильгоф. – Делайте, что говорю! Хоть раз в жизни послушайте совета старого умного еврея. Повторяю: отвлекайте животное как угодно. Как только я окажусь в машине, действия Иного станут… э-э… контролируемыми.

«Что он задумал? – смятенно подумала Маша, пока Казаков размышлял над словами ученого. – Это же чистое самоубийство!»