Хорошо на солнце после долгих ненастных дней. Сколько в траве сверкает росинок! На скалистых осыпях рассвистелись пищухи. Горихвостка громко щебечет и трясет хвостиком. Кричат кукушки. А муравьи? Они тоже рады солнцу, очень о нем соскучились и сгрудились на южной стороне своего жилища.

Из муравейника — я это знаю — уже вылетели крылатые самцы и самки, и сейчас воспитываются куколки рабочих. Для них приготовлены самые теплые камеры. Но почему-то этого тепла недостаточно, и заботливые няньки, схватив куколок, выходят с ними на поверхность и бродят подолгу. Солнце играет на нежной белой оболочке куколок, освещает черную точечку на самом кончике.

По-видимому, это не простая экскурсия с куколками и не попусту вышло наверх столько заботливых нянек, так как дует прохладный ветер, и на поверхности муравейника температура даже ниже, чем в прогревочных камерах. Куколки и личинки нуждаются не только в тепле, но и в солнечных лучах, в солнечных ваннах.

Не проще ли было бы сложить куколок наверху на время, чем таскать их повсюду, не разжимая челюстей? Но ведь тогда дети обогревались бы только с какой-нибудь одной стороны. Потом легко ошибиться: можно забыть куколку, оставить лежать ее дольше обычного. А солнечные лучи полезны в небольших дозах, особенно для жителей темных ходов муравейника. И заботливые няньки бродят в разных направлениях, случайно подставляя под солнце то правый, то левый бок своих воспитанников.

Солнце еще выше поднялось над землей и скользнуло по нашему биваку. От мокрой палатки пошли густые струйки пара. Муравьи хорошо обогрелись и отправились по своим делам. Исчезли и няньки с куколками: поверхность муравейника теперь стала горячей, да и само солнце — очень жарким.

Муравьиный инкубатор. Рано утром наш бивак, как копошащийся муравейник: все заняты, сворачивают палатки, укладывают на машину вещи. Несколько часов пути, и мы на новом месте. Тут настоящее царство муравьев. Всюду виднеются муравейники, и от них исходит характерный терпкий запах муравьиной кислоты и нагретой солнцем сохнущей хвои ели.

Рыжий муравей — хозяин этих лесов, и они зависят от него. Быстрый, ловкий, отчаянный охотник, он уничтожает множество различных насекомых — врагов леса.

Совсем рядом с биваком высокий пень. У его основания приютился муравейник. На самой верхушке пня тоже набросаны палочки, хвоинки, проделаны камеры. Утром, как только мы просыпаемся, по пню снизу вверх уже тянется вереница муравьев-носильщиков. Каждый несет в челюстях куколку в чехольчике. Куколки заботливо укладываются на верхушке пня. Сколько их туда перетаскивается за утро! Наверное, несколько сотен. Верхушку пня почти весь день греет солнце.

К вечеру, когда после дневных походов мы собираемся на бивак и, пообедав, усаживаемся около костра, по пню снова тянется вереница носильщиков, но уже в обратном направлении. Теперь муравьи заботливо прячут куколок поглубже в муравейник, спасая их от холодной ночи и утренника. Так же переносят куколок и во всех других муравейниках. На день их складывают в самой вершине, на ночь — поглубже в конус.

Свое добро. После нескольких теплых дней в большом муравейнике событие. С конуса во все стороны муравьи потащили белые сорочки — оболочки куколок: появилась прибыль, родились новые муравьи. Они еще слабы, неумелы, и тельца у них светлые, не потемнели как следует. Новорожденных сейчас не увидеть на муравейнике. Здесь им не место. Для них уготована должность нянек. А потом? Потом, быть может, из них выйдут и строители, и разведчики, и охотники.

Опытные няньки прячут белые сорочки подальше от муравейника в траву. Но как ни спрячь, на них натыкаются муравьи охотники, строители, не понимающие ничего в воспитании потомства. Запах от сорочек свой, родной, детский. «Разве можно детей оставить на произвол судьбы вдали от жилища?» — И, схватив сорочки, волокут их, уже изрядно потрепанные, обратно домой.

Так несколько раз путешествуют сорочки из муравейника на свалку и обратно, пока не станет всем известно, что появились новорожденные. Их надо холить и беречь, a рубашки, как хлам, выбрасывать подальше.

Рассеянность. В лесу весной был пожар. У муравьев-погорельцев было немало хлопот. Сколько пришлось положить труда, чтобы заново создать жилище!

Из-за хлопот по строительству погорельцы сильно запоздали с выводом молоди и только сейчас, в конце августа, начали таскать рубашки новорожденных.

Наблюдая за их работой, я вижу непонятное. Из муравейника выскочил муравей с рубашкой и торопливо ползет на дерево. Поднялся по стволу сосны на целый метр. Зачем ему туда? Что он там будет делать?

На дереве живут тли, к ним проложена тропа муравьев-доильщиков. Некоторые из них, возвращаясь с полным брюшком, останавливаются, будто в недоумении ощупывают усиками странного носильщика.

Муравей, наконец, тоже останавливается. Какое-то время он, как бы в раздумьи, крутится на одном месте и потом решительно поворачивает обратно. Спускается вниз и, как полагается, далеко относит рубашку в сторону. Наверное, раньше этот муравей посещал на дереве тлей, а теперь, когда пришлось заняться другой работой, по старой привычке или, как мы говорим, «по-рассеянности», выйдя из муравейника, направился по старому пути.

Перемена настроения. Я был снова возле свирепого муравейника. Обутый в ботинки, я думал, что мне придется только мельком взглянуть на своих сердитых знакомых.

Но что стало с муравейником! Муравьи мирно ползают около ног, никто не поднимает тревогу, не забирается кверху, не желает нападать и кусаться. Поведение муравьев загадочно.

Я поспешил к другим муравейникам, и там увидел еще большее миролюбие. Не будь свирепого муравейника я, пожалуй, вообще прозевал бы эту удивительную перемену настроения.

Что же произошло?

Объяснение я нашел, наткнувшись вскоре на муравейник, где немного запоздали дела с расплодом и только сейчас растаскивались рубашки новорожденных. В этом муравейнике ни о каком миролюбии не могло быть и речи. Муравьи были злы и встретили меня атакой.

Так вот в чем дело! Когда в гнезде дети, муравьи зорко оберегают их и бесстрашно нападают на любого нарушителя покоя. Забота о детях — первейшая обязанность всего живого.

Разлет крылатых. После долгих ненастных дней наступила хорошая погода. Засверкали в лесу огоньки, лютики, ветряницы. Все еще голубеет чудесный цветок Сибири — кандык. И, наконец, расцвела черемуха, и понеслись по лесу струйки аромата.

В это время муравьи начинают выпускать из жилищ крылатых самок и самцов. Я спешу в лес посмотреть на вылет крылатых.

Многими веками установилось у муравьев правило, как можно скорее растить крылатых самок и самцов и выпускать их на волю. После выхода из куколок крылатые живут в муравейнике не более десяти дней.

Почему муравьи торопятся расстаться со своими детьми?

Чем раньше весной вылетят крылатые, тем больше времени будет у самок для того, чтобы устроить свою судьбу до наступления холодов. А это очень и очень трудная задача, и ее благополучно решают единицы из сотен тысяч.

Вот и муравейник, выпускающий крылатых. Все выходы жилища сильно расширены. Самцы, черные как смоль, самки, нарядные, с лакированным брюшком, украшенным ярко-красным пятном, поблескивая прозрачными крыльями на солнце, неуклюже бегают по муравейнику. После темного жилища необычно на свету. Наверное, поэтому некоторые прячутся обратно или подолгу торчат во входе, не решаясь выглянуть наружу.

Постепенно, один за другим, взмахивая крыльями, юные путешественники взлетают в воздух. Счастливого пути!

А что творится с муравьями! Какое оживление на муравейнике! Вся его поверхность кишит муравьями-рабочими. Они мечутся из стороны в сторону, каждый возбужден и будто сам вот-вот полетит в неизвестность.