Ясно, как день, что в данном случае нельзя было использовать веревочную лестницу. Поэтому Карл и не думал о ней.

Но он все же подумывал именно о лестнице – не о веревочной, а о деревянной, состоящей из боковин и ступеней; как всякая другая лестница.

«Как! – удивитесь вы. – Вскарабкаться на утес по лестнице? Но ведь вы сказали, что он высотой в триста футов. Самая длинная лестница в мире не дойдет и до половины утеса».

«Совершенно верно, я это знаю не хуже вас, – ответил бы Карл. – Но я и не собираюсь подниматься на утес по лестнице. Я имею в виду не лестницу, а лестницы».

«Вот как! Ну, это другое дело».

Карл прекрасно знал, что одной лестницы не хватит, чтобы подняться на такую высоту. Если бы даже им и удалось построить такую лестницу, ее все равно невозможно было бы установить.

Но ему пришло в голову, что можно было бы подняться по нескольким лестницам, поставив их одну над другой на уступах утеса.

В самом деле, тут не было ничего невероятного, хотя Карл и понимал, какое это отчаянное предприятие. Лишь бы в каменной стене оказались подходящие уступы! С этой целью он и обследовал скалы.

Итак, он медленно шел вдоль скал, внимательно их оглядывая.

Шаг за шагом обследуя скалы, Карл дошел до края долины, то есть до места, наиболее удаленного от их хижины.

Однако его поиски не увенчались успехом. Правда, уступов было немало и некоторые из них достаточно широки, чтобы можно было поставить на них лестницу и придать ей нужный наклон. Уступы виднелись на разной высоте, но, к несчастью, нельзя было встретить несколько уступов друг над другом. В большинстве случаев они отстояли один от другого довольно далеко, так что, если бы даже и удалось взобраться на один из них по лестнице, все равно оттуда не перебраться на вышележащий.

Итак, все эти уступы явно не подходили для задуманной Карлом операции; со вздохом разочарования он шел дальше.

На дальнем краю долины среди скал темнела расселина. Как мы уже упоминали, на всем протяжении каменной ограды было несколько таких расселин, но эта была глубже остальных. Она была очень узкая, шириной всего в несколько ярдов и около ста ярдов в длину. Ее дно находилось почти на одном уровне с долиной, хотя в некоторых местах поднималось немного выше благодаря обвалившимся с утесов камням и обломкам скал.

Карл вошел в эту расселину и стал внимательно оглядывать ее каменные стены. Всякий, кто увидел бы его в эту минуту, был бы поражен тем, как внезапно изменилось его лицо, еще минуту назад такое мрачное: глаза его вспыхнули радостью, и на губах появилась улыбка. Что же вызвало такую резкую перемену в его настроении? По натуре молодой ботаник был серьезен, а теперь, после пережитых неудач, стал еще серьезнее. Что же его так обрадовало?

Достаточно было взглянуть на скалы, чтобы понять причину его радости. Дело в том, что окружавшие расселину утесы были ниже, чем в других местах, – вероятно, всего около трехсот футов в вышину. Но Карл не этому обрадовался – сделать лестницу длиной в триста футов все равно невозможно, – он увидел в стене скал ряд уступов, один над другим, напоминавших полки шкафа.

Хотя утес был гранитным, он состоял из нескольких пластов, лежащих горизонтально. Пласты были разной толщины, и уступы находились на различном расстоянии друг от друга. Одни из них были шире, другие уже, но почти все – достаточной ширины, и на них можно было поставить лестницу.

Чтобы подняться на нижние уступы, казалось, хватило бы лестницы футов в двадцать – тридцать длиной, но было очень трудно определить ширину верхних уступов и промежутки между ними с такого расстояния. Промежутки были как будто не слишком велики, но верхние уступы казались очень узкими; если же это был оптический обман, то Карл мог ошибаться и относительно ширины пластов, – возможно, что они окажутся такими толстыми, что никакая лестница не достанет до верха.

Если когда-нибудь вам приходилось стоять на дне глубокого оврага, то вы могли заметить, как трудно определить размер предметов, находящихся наверху. Уступ шириной в несколько футов покажется простой впадиной в скале, а сидящая на нем птица -совсем крохотной. Как человек осторожный, Карл принимал во внимание и это обстоятельство.

Он был знаком с законами перспективы и не торопился делать окончательные выводы. Чтобы точнее определить ширину пластов и расстояния между ними, он отошел как можно дальше от скал. К сожалению, расселина была узка, и отойти можно было лишь на несколько шагов.

Тогда он вскарабкался на один из крупных валунов и стал смотреть оттуда; правда, его не удовлетворял этот «наблюдательный пункт», но лучшего не было. И Карл довольно долго простоял на этом пьедестале, глядя на отвесную стену: он то пристально рассматривал какое-нибудь место скалы, то пробегал глазами весь утес сверху донизу.

Лицо Карла снова омрачилось, так как он обнаружил препятствие, показавшееся ему непреодолимым. Один из промежутков между уступами был слишком велик, чтобы перекинуть через него лестницу, к тому же находился очень высоко. Туда невозможно будет подняться по лестнице.

Он заметил, что нижний пласт самый тонкий, а следующий -уже вдвое толще его.

До сих пор он только старался определить на глаз высоту, но тут ему пришло в голову, что необходимо измерить толщину нижнего пласта. Это нетрудно сделать, а измерив этот слой, можно будет судить и о толщине вышележащих.

Но как измерить толщину пласта? Уступ отстоял от земли на добрых сорок футов – вряд ли можно было бы измерить его рулеткой. Но у Карла не было и рулетки, и он собирался действовать по-другому.

Вы думаете, что он стал искать у подножия скал высокое дерево, вершина которого достигала бы до уступа, а потом измерил бы его высоту? Конечно, это было бы очень удобно, и Карл охотно применил бы этот способ, если бы не подвернулся другой, который показался ему еще проще.

Он мог бы определить высоту путем триангуляции, но для этого тоже понадобилось бы дерево и вдобавок – нудные вычисления, отнимающие много времени и не дающие надежных результатов.

Если взобраться на уступ, будет очень легко измерить его высоту. Нужно только спустить с него бечевку с камешком на конце, вроде плотничьего отвеса.

Случайно у него оказался довольно длинный ремешок, вполне пригодный для этой цели, и Карл решил тотчас же подняться на уступ.

Вынув ремешок из кармана и привязав к нему камешек, он подошел к утесу и начал на него взбираться.

Это оказалось труднее, чем он думал, и он с немалым трудом вскарабкался на уступ. Для Каспара такое восхождение было бы сущей безделицей, так как молодой охотник привык лазить по альпийским скалам, гоняясь за сернами.

Но Карл был неважным альпинистом, – добравшись до уступа, он совсем запыхался и даже удивлялся своей смелости.

Пройдя несколько шагов по уступу до места, где обрыв был вертикальным, он опустил камешек на ремешке и быстро измерил толщину пласта. Увы! Уступ оказался гораздо выше, чем он предполагал, стоя внизу. Увидев результат измерения, Карл упал духом. Теперь он уже не сомневался", что верхние промежутки невозможно перекрыть никакой лестницей.

Грустный и унылый, он подошел к тому месту, где поднимался. собираясь спуститься вниз.

Но иной раз сказать легче, чем сделать; представьте себе смущение Карла, когда он увидел, что спуститься со скалы так же невозможно, как взлететь кверху. Сомнений не было: он оказался в тупике – буквально приперт к стене!

Легко понять, почему Карл очутился в таком затруднении.

Всякий, кто поднимался по крутому склону – по стене, по мачте, даже по обыкновенной лестнице, – отлично знает, что подниматься гораздо легче, чем спускаться; а если подъем очень крут и труден, то зачастую человек, поднявшись наверх, не может спуститься обратно.