И, что более важно, Росс Диксон никогда не позволит, чтобы его младшую сестренку заметили в компании человека, бросившего у алтаря свою невесту. Они лучшие друзья, это верно, но даже у дружбы есть свои пределы.

Нет, что касается Пэйтон Диксон, Дрейк – конченый человек, женится ли он завтра на Бекки Уитби или нет.

– Нет, – вежливо отверг он ее предложение, словно отказываясь от добавки за столом. – Все в порядке. Думаю, нам будет лучше довести дело до конца.

Он безошибочно смог распознать облегчение, которое выдали ее голос и румянец, вспыхнувший на щеках:

– О, как же я рада! У меня такие замыслы по поводу того, как мы можем отремонтировать этот разваливающийся дом. Ну, знаешь, осовременить его. Он ведь ужасно старомоден, Коннор.

У него не хватило духу объяснить ей, что послезавтра она навсегда покинет Дэринг-Парк, старомодный он или нет. Лучше дождаться свадьбы. В конце концов, по такой причине она не пойдет на попятный, да и будет меньше поводов для сплетен.

– Конечно, – согласился он. – А сейчас будет лучше, если ты вернешься в дом. Насколько я слышал, видеть жениху свою невесту перед свадьбой – плохая примета, а полночь уже миновала.

Бекки распахнула глаза.

– Ой, – всполошилась она. – Ты прав! Тогда, спокойной ночи, дорогой.

– Спокойной ночи.

Приподняв юбки, она поспешила обратно по той же дорожке, что и пришла – светлая и грациозная фигурка в полутьме. Дрейк стоял на месте и наблюдал, как она исчезает в доме. И только тогда он выдохнул и поднял лицо к ночному небу.

В тысячный раз за сегодняшний день он пожелал, чтобы ни один из них никогда не встречал Бекки Уитби. Как бы он хотел стоять за штурвалом «Константы», чувствуя под ногами покачивание палубы, а на лице – прохладный ветер Южных морей.

Он был уверен, что Пэйтон забудет его. Со временем. Хотя, решил он, женщины никогда не забывают свой первый поцелуй. Но ведь будут и другие поцелуи. Женщина, с внешностью Пэйтон Диксон, не смогла бы этого избежать. Скорее всего, уже через месяц она и не вспомнит о нем, унесенная потоком новых кавалеров, которых непременно привлечет.

А вот для него потребуется целый век, чтобы позабыть ее. Если он вообще когда-нибудь сможет стереть воспоминания о женщине, которая могла целоваться подобным образом.

И у которой такой точный хук правой.

Может быть, решил Дрейк, идея насчет выпивки не так уж и плоха.

И он отправился искать утешение в бутылке, понимая, что вряд ли найдет его где-нибудь еще.

Приоткрыв глаза, Пэйтон оглядела комнату, залитую серым утренним туманом, просочившимся сквозь оконные створки. Накануне вечером она забыла задернуть шторы и оставила окно открытым, поэтому теперь клубы густого утреннего тумана расползались по ее комнате, делая все – и главным образом простыни на кровати – слегка влажным.

Пэйтон потянула за эти влажные простыни и, застонав, укрылась ими с головой. Наступило утро. Но не обычное. Это было утро того дня, когда должна была состояться свадьба Дрейка.

Наступивший рассвет напомнил девушке, что накануне вечером она выставила себя совершеннейшей ослицей.

Свернувшись калачиком в коконе из простыней, Пэйтон крепко зажмурила глаза, пытаясь заставить себя снова уснуть. Ночью девушка почти не спала, ища удобное положение для головы. Но как бы она не передвигала подушки, заснуть ей так и не удалось. Тогда она стащила половину постельного белья на пол и для разнообразия попыталась устроиться там на ночлег. Ведь, в конце концов, Пэйтон прекрасно спалось на твердых палубах кораблей жаркими ночами, когда в кубрике было слишком душно.

Но ничего не получилось. И дело было не в том, что кровать – неудобная, а пол – твердый. Причина бессонницы заключалась в том, что голова была забита разными мыслями, а сердце полнилось переживаниями.

Какой же глупой она была. Пэйтон подозревала нечто подобное, но когда доказательства столь очевидны, как это было накануне вечером… Что ж, этого было вполне достаточно, чтобы лежать без сна в течение долгих часов, показавшихся вечностью, и сожалеть, что невозможно все исправить. Если бы она дала себе труд хорошенько подумать, то вернулась бы назад в комнату сразу после того, как вылезла из окна. Если бы она знала, чем закончится ее выходка, то никогда не вышла бы из комнаты. Даже несмотря на то, что в этом случае Коннор Дрейк никогда бы ее не поцеловал. Но в этот момент ее это уже мало заботило.

О, это было волнующе! Тот поцелуй был самым восхитительным моментом в ее жизни. Пэйтон не забудет его до самой своей кончины. Как раз в этом-то и заключалась проблема. Раньше она хотя бы не знала, чего лишается. Теперь знала, и потому будет еще труднее молча сидеть на церковной скамье и наблюдать за тем, как Коннор берет в жены другую.

В течение этой долгой бессонной ночи ей не давал покоя один-единственный вопрос: «Почему?»

Этот вопрос она задала и Дрейку, но не получила ответа. Почему он женится на Бекки Уитби? Тогда он ответил, что должен так поступить. Но это нельзя считать ответом. Совсем нет. Конечно, он должен. Только отъявленный негодяй может бросить невесту, когда перед ними уже маячит алтарь. Но это не объясняло, почему Дрейк однажды попросил Бекки выйти за него замуж.

Уж точно не из-за того, что он влюблен в мисс Уитби. Пэйтон совершенно точно поняла это, когда он ее поцеловал. Не то, чтобы она вообразила, что Дрейк влюблен в нее саму. Она была полностью уверена, что до вчерашнего вечера он никогда и не думал о ней в этом смысле. Она была всего лишь забавной младшей сестренкой его лучших друзей.

Но теперь он наконец-то заметил, что она больше не ребенок. Но слишком поздно, черт побери, поздно!

Пэйтон отказывалась верить, что Дрейк женится на Бекки Уитби потому, что наградил ее ребенком. В те минуты прошедшей ночи, когда она не ругала себя за глупое поведение, Пэйтон пыталась припомнить то время, когда они все вместе жили в городском доме, и, как ни старалась, не могла вспомнить ни одного случая, когда Дрейк выказывал свое расположение к Бекки Уитби, пусть даже и намеком. Ни разу они не обменялись ни единым взглядом за столом во время завтрака. Она никогда не заставала их шептавшихся наедине. Если эти двое и были когда-либо близки, то они были самыми великолепными актерами в мире и прекрасно скрывали свои чувства. И если по поводу мисс Уитби Пэйтон не была уверена, то в случае с Дрейком она была убеждена, что тот вряд ли бы сумел такое скрыть. Если бы он был таким скрытным, то события, развернувшиеся прошлым вечером в саду, могли принять совершенно другой оборот.

Проворочавшись до четырех часов утра, она пришла к выводу, что произошедшее в саду было следствием чувств и бездумных порывов, взявших верх там, где обычно царствовал разум. Дрейк, скорее всего, был немного пьян, а может, на него так повлиял лунный свет и соловьиная трель. В любом случае, он повел себя неблагоразумно, не говоря уже о том, каким возмутительным было ее поведение.

Но это вовсе не означало, что он не испытывал никаких чувств. Может, это и нельзя было назвать любовью с его стороны, но определенно Дрейк что-то испытывал к ней. Все вокруг знали, что они были друзьями, хорошими старинными друзьями, которые не только спасали друг другу жизни в трудную минуту, но, что важнее, были рядом в те моменты, когда их жизни ничто не угрожало. Например, не единожды они оказывались на судне, застрявшем на морских просторах во время штиля, когда в течение нескольких дней не было ни малейшего дуновения ветерка. Такое затишье могло свести с ума кого угодно, но только не эту парочку, которая даже в такое время находила повод повеселиться.

Может, это и есть любовь? Может, смысл заключался в том, чтобы вместе пережить не шторм, а в том, чтобы выдержать период затишья и при этом не потерять рассудок и не возненавидеть друг друга?

То, что произошло вчера вечером, свидетельствовало о взаимном притяжении – Пэйтон точно знала, что привлекала Дрейка. Рукой оно почувствовала доказательство этого притяжения, длинное и твердое.