С другой стороны, кажется, она думала так обо всех брюках капитана Дрeйка; невестка заверила ее, что, на самом деле брюки капитана довольно свободного покроя, и высказала предположение, что, может быть, Пэйтон следует обратить свое внимание на что-нибудь другое.

Несмотря на то, что это, возможно, был очень здравый совет, Пэйтон в последнее время обнаружила, что не может ему следовать.

– Правда? – протяжно произнес Дрейк. – Что ж, тогда, надеюсь, вы простите меня. Мне показалось, что вы находитесь в бедственном положении.

– Глупости, – Пэйтон вскинула голову и поняла, к своему смущению, что один из ее гребней сполз вниз во время схватки с Рэли. Он свободно свисал, болтаясь прямо над обнаженным плечом. Девушка подняла руку и попыталась запихнуть его обратно на место. – Я прекрасно могу о себе позаботиться.

Голос Пэйтон умолк, и не из-за того, что ее братья продолжали шумно бороться позади нее, а потому что взгляд Дрейка, когда она подняла руку, чтобы поправить гребень, внезапно переместился с ее глаз вниз к вырезу платья, который, как сетовал Росс некоторое время назад, был довольно смелым. Быстрый взгляд вниз показал, что теперь он был не просто смелым, но совершенно неприличным: в то время как платью никакого существенного вреда нанесено не было, из-за ее потасовки с братьями из кружевных чашечек этого предательского корсета выглядывало намного больше, чем предполагалось.

Пэйтон немедленно начала заталкивать грудь на место, где ей и положено было находиться. Она была не слишком одарена природой в плане бюста. Казалось, у любой другой женщины спереди было побольше, чем у нее, но и то, что Пэйтон имела, стало абсолютно неуправляемым… по крайней мере, для девушки, которая привыкла не иметь там вообще ничего. Но шумный вдох невестки сказал ей, что, возможно, ей следовало бы уединиться, по крайней мере, из-за того, что она находилась в обществе джентльмена, который не являлся ее кровным родственником.

– О, капитан Дрейк, – воскликнула Джорджиана, поспешив вперед и схватив капитана за руку. – Мы вас побеспокоили? Боюсь, это просто очередное семейное разногласие.

Когда взгляд капитана так и не покинул область груди Пэйтон, Джорджиана потянула его за руку, подталкивая назад к открытой двери, через которую минуту назад ему удалось пройти совершенно незамеченным. Это, как предположила Пэйтон, была задуманная Джорджианой стратегия, с помощью которой она надеялась отвлечь капитана достаточно надолго, чтобы дать золовке время поправить лиф платья. И она воспользовалась этим обстоятельством, резко одернув свой корсет.

– Они – совсем как мальчишки, не правда ли, капитан? – звонко смеясь произнесла Джорджиана, переступая через распростертые ничком тела ее деверей, которые после спасения Пэйтон еще долгое время продолжали мутузить друг друга, пока в конце концов с громким грохотом не свалились вместе на пол. – Не могу представить, как вы терпели их столько лет. Рэли, Хадсон, – сказала она. – Здесь наш хозяин. Подниметесь.

Первым встал Рэли, поправляя свой камзол.

– Хозяин, – пробормотал он. – Ради всего святого, это же просто Дрейк.

Хадсон разделял мнение младшего брата.

– Действительно, Джорджиана, – сказал он, раздраженно. – Ты добавишь ему гонора, называя хозяином, как сейчас. Не успеешь оглянуться, как он начнет ходить по округе, настаивая, что он – баронет или что-то типа того.

– Вообще-то я и есть баронет.

Хадсон кисло взглянул на невестку.

– Видишь, что ты наделала, – сказал он.

У Джорджианы был страдальческий вид.

– Хадсон, – сказала она. – Капитан Дрейк – баронет. Помнишь, я объясняла тебе в карете, что он унаследовал титул, когда умер его брат…

– Это не важно, – заявил Хадсон.

– И я так думаю, – настаивал Рэли. – Мы же не должны теперь обращаться к тебе «сэр», Дрейк, правда? Потому что я, например, не перенесу этого после всего, через что мы прошли вместе.

– Я не думаю, – задумчиво согласился Хадсон, – что мог бы обращаться «сэр» к человеку, которого я побеждал в карты столько раз, сколько Дрейка.

Тот низко поклонился.

– Джентльмены, – сказал он с насмешливой серьезностью. – Я абсолютно уверен в том, что никто из вас не позволит изменению в моем общественном положении лишить меня того уважения, которое, я знаю, вы всегда ко мне питали.

– Поцелуй меня в задницу, Дрейк, – предложил Хадсон, а Рэли издал губами неприличный звук.

– О, Боже – произнесла Джорджиана, открывая веер и энергично обмахивая им свои пылающие щеки.

Дрейк выпрямился из поклона с улыбкой во все лицо – одной из тех улыбок, которые заставляли Пэйтон слегка задыхаться, даже если она не дралась с братьями.

– Приятно сознавать, – прокомментировал он, – что несмотря на то, что многое в этой жизни способно измениться, в нем все же есть место постоянству.

– Послушай, Дрейк, – Росс провел пальцем по своему все еще распахнутому вороту. – Джорджиана говорит, что ты завязал этот узел сам. Это правда? Ты должен показать мне, как это делается, старик. Я, кажется, никак не могу освоить эту штуковину.

– Джентльмены собираются в бильярдной, – ответил Дрейк, все еще улыбаясь. – Я присоединюсь к вам и с удовольствием дам тебе совет насчет галстука.

– Бильярдная, – эхом отозвался Хадсон. – У этого гада есть бильярдная комната. В том, чтобы быть баронетом что-то есть, Рэл.

– Держу пари, что там есть виски, – сказал Рэли. – В бильярдных всегда есть виски.

В мире просто не существует достаточно широкой двери, чтобы пропустить всех троих братьев Диксон, когда они рвутся к виски, и дверные проемы Дэринг Парка не были исключением. Пэйтон с приподнятыми бровями наблюдала, как ее братья пихались локтями и толкали друг друга, спеша выйти из комнаты. И только когда они ушли, Дрейк – его брови тоже были подняты – повернулся к Джорджиане и сказал так спокойно, будто с тех пор, как он вошел в комнату, ничего необычного не произошло:

– Миссис Диксон, леди, по-моему, собираются перед ужином в гостиной.

– О, – Джорджиана отчаянно обмахивалась веером, еще не вполне придя в себя после того, как Хадсон предложил Коннору Дрейку поцеловать себя в зад. – Спасибо, капитан. Это довольно… это очень любезно с вашей стороны – лично зайти, чтобы сообщить нам об этом…

– Не за что, миссис Диксон. Я рад, что вы все приехали в Дэринг Парк. Надеюсь, ваши комнаты удобны?

– О, – сказала Джорджиана. – Очень. Дом очарователен, просто очарователен.

Джорджиана выглядела так, будто ей не терпелось вырваться из-под пристального взгляда капитана. Пэйтон могла понять это стремление. Она становилась объектом этого холодного, расчетливого взгляда гораздо чаще, чем хотелось бы вспоминать.

– Пойдем, Пэйтон, – продолжила Джорджиана нервно. – Нам лучше спуститься вниз, прежде, чем твои братья вовлекут себя в еще большие неприятности…

– Я сейчас приду, – сказала Пэйтон, – через минуту.

Пэйтон осознала, что неожиданно ей представилась прекрасная возможность. Она надеялась, что добавила в свой голос достаточно приторной сладости, чтобы невестка не догадалась, что у нее не было ни малейшего намерения следовать за ней в ближайшее время.

Ей удалось. Джорджиана исчезла в коридоре, слишком расстроенная из-за плохих манер своей новой семьи, чтобы обратить внимание на намерения младшего ее члена. Это было только к лучшему, поскольку она навряд ли одобрила бы то, что в следующий миг сделала Пэйтон. А она схватила баронета за руку, когда тот намеревался отступить в сторону, чтобы позволить ей пройти в дверной проем первой, и прошипела:

– Ну, спасибо тебе, черт возьми!

Дрейк выглядел определенно удивленным тем, что к нему так обратились. Он снова приподнял свои рыжевато-коричневые брови и произнес с легким возмущением:

– Прошу прощения?

– Как я смогу когда-нибудь убедить Росса дать мне собственную команду, если ты вечно вмешиваешься? – горячо потребовала Пэйтон.

– Вмешиваюсь? – понимание, наконец, осветило лицо капитана. – О, понимаю. Ты имеешь в виду, что, помешав твоему брату швырнуть тебя через плечо, я вмешался? – уголки его губ изогнулись в усмешке. – Тогда мне придется просить твоего прощения, Пэйтон. Я скорее думал, что спасаю тебя от сокрушительного удара головой. Ужасно низко с моей стороны, как я теперь понимаю.