- Весьма привлекательная женщина, - сказал Фредро. - Видно, я достаточно уже долго нахожусь на Кришнане и зеленый цвет кожи кажется мне естественным. Но она очаровательна. Жаль, я не увижу ее.

- Я передам ей, - сказал Феллон. - Давайте развесим одежду и костюмы жрецов; может, когда мы их вновь наденем, запах уже выветрится.

Фредро, развешивая одежду, вздохнул.

- Я уже тридцать четыре года вдовец. У меня много потомков - дети, внуки и так далее - шесть поколений.

- Завидую вам, доктор Фредро, - искренне сказал Феллон. Фредро продолжал: - Но женщины у меня нет. Мистер Феллон, скажите, как землянину найти джагайни в Балхибе?

Феллон взглянул на своего компаньона с сардонической усмешкой:

- Так же, как и на Земле.

- Понятно. Видите ли, мне нужны эти сведения в чисто научных целях.

- Конечно, в вашем возрасте другие цели и невозможны.

Остаток дня они провели, изучая ритуал службы Ешта и практикуясь в плавной жреческой походке. На обед были у Саванча.

Вернувшись в дом Феллона, Феллон сбрил у Фредро бороду и усы, несмотря на протесты поляка. Тонкий слой зеленой краски придал их лицам туземный цвет. Они выкрасили и волосы и приклеили к головам искусственные уши и бороды, которыми их снабдил Мжипа.

Наконец они надели пурпурно-черные священнические ризы поверх своей обычной одежды. Опустили капюшоны, а поверх всего набросили занидские дождевые плащи: Феллон - новый, а Фредро - старый.

И вот они пешком направились к Сафку. Вскоре огромное загадочное коническое сооружение появилось перед ними на фоне вечернего неба.

Феллон спросил:

- Вы все еще уверены, что хотите идти туда? Еще не поздно повернуть обратно.

- Конечно, уверен. Сколько... сколько у него входов?

- Только один, насколько мне известно. Должен быть еще подземный туннель, ведущий в храм, но для нас он бесполезен. Теперь помните, что мы должны осторожно подойти поближе и все осмотреть. Я думаю, что у них должен быть пост, где они проверяют входящих. Но, может быть, костюмы помогут нам пройти. Мы подождем, пока никто не будет смотреть на нас, спрячемся за доской объявлений и снимем дождевики.

- Да, да, - нетерпеливо сказал Фредро.

- Можно подумать, что вам не терпится, чтобы вам перерезали горло.

- Когда я думаю о тайнах этого здания, меня ничто не пугает.

Феллон фыркнул и посмотрел на Фредро с презрением, с каким относился к безрассудно храбрым идеалистам.

Фредро продолжал:

- Вы думаете, я глуп? Консул Мжипа говорил мне о вас. Разве вы не похожи на меня в своем стремлении вернуть себе трон?

Феллон вынужден был согласиться, что такое сравнение справедливо. Но, поскольку они уже входили в парк, окружающий Сафк, у него не было времени обдумывать эту мысль.

Фредро продолжал шепотом:

- Кришнан - это археологический рай. Его руины и памятники соответствуют тридцати или сорока тысячелетиям земной истории - в восемь-десять раз дольше, чем на Земле, - но все это перемешано, имеются большие пробелы, и материал никем, кроме самих кришнанцев, не изучался. Я мог бы стать Шлиманом, Шампольоном и Карнарвоном в одно и то же время...

- Тише, мы уже близко.

Главный вход в Сафк был освещен факелами, закрепленными в зажимах на стене. Их пламя колебалось от ветра. Двери были раскрыты. Множество кришнанцев - и священников, и мирян, - проходили через эти двери. Приглушенно звучали голоса, пурпурно-черные ризы жрецов развевались на ветру.

Когда Феллон и Фредро подошли ко входу, они через головы кришнанцев смогли заглянуть во внутренность, освещенную многочисленными свечами и масляными лампами... Там толпа редела, и через просветы Феллон увидел стол, за которым сидел жрец и проверял входящих.

Со времени распространения фотографии на Кришнане жрецы Ешта, помимо особых отличительных знаков на одежде, ввели еще удостоверения с маленькой фотографией владельца. Пятнадцать или двадцать посетителей выстроились в линию от стола к двери и спускались по трем каменным ступеням входа.

Феллон прогуливался у входа, всматриваясь и вслушиваясь. Он с облегчением заметил, как и надеялся, что жрецы проходили через толпу у входа, не подвергаясь проверке. Очевидно, что мирянину надеть костюм жреца было таким неслыханным поступком, что никаких мер предосторожности не было принято против этого.

Никто не обратил внимания на Феллона и его компаньона, прогуливающихся у доски объявлений и делавших вид, что они что-то читают. Через минуту они присоединились к толпе в облачении жрецов Ешта третьего же разряда. Их дождевые плащи лежали свернутыми на мостовой в тени за доской объявлений. Капюшоны закрывали их лица.

Феллон с бьющимся сердцем направился ко входу. Миряне уступали им путь, так что им не пришлось проталкиваться сквозь толпу. Фредро шел за ним так близко, что наступал на пятки изношенных башмаков Феллона.

Через исцарапанную бронзовую дверь они проникли внутрь. Прямо перед ними стена, идущая слева, оставляла лишь уз кий проход между столом проверяющего и стеной. Слева стояли два человека в мундирах гражданской гвардии. Они вглядывались в лица проходивших мирян. Жрец, шедший перед Феллоном, наклонил гордую голову и пробормотал что-то вроде "рукхвал", проходя между гвардейцами и столом.

Феллон тоже наклонил голову, собираясь с мужеством для решительного шага. Где-то прозвучал звонок. Какое-то движение пробежало по толпе у входа. Феллон решил, что звонок означает приказ поторопиться.

Он шагнул вперед, пробормотал "рукхвал" и схватился за рукоять рапиры под ризой.

Жрец за столом не взглянул на проходивших мимо Феллона и Фредро: он шепотом о чем-то разговаривал с гвардейцем. Феллон не решался глядеть на гвардейцев, опасаясь, что они даже при слабом свете разглядят земные особенности в его лице. Его сердце забилось сильнее, когда он услышал голос одного из них:

- Сой! Сой хоа!

Мозг Феллона настолько оцепенел, что не менее секунды понадобилось, чтобы он понял, что гвардеец просто предлагает кому-то поторопиться. Обращался ли он к Феллону и Фредро или к гвардейцу и жрецу за столом, Феллон не стал выяснять и двинулся дальше. За землянами пошли другие жрецы.

Феллон дал увлечь себя их потоку. Оказавшись в Сафке, он вновь услышал те звуки, что и четыре ночи тому назад, когда он тайком осматривал Сафк снаружи. Внутри они звучали громче, но по-прежнему казались сложными и загадочными. Это был не только глубокий ритмичный гул, но и более частые легкие удары молотков и еще звуки раскалывания.

Поток кришнанцев огибал тыльную часть главного храма Ешта, построенного внутри Сафка, и оказывался в большом помещении, обозначенном на плане Кордака. Осторожно выглядывая из - под капюшона, Феллон разглядел заднюю часть спинок церковных скамей - они стояли в помещении тремя большими прямоугольниками. Скамьи были наполовину заполнены. Идя по проходу между ними, он смог также разглядеть ограду, отделявшую священников от молящихся. В центре и немного слева стояла кафедра проповедника - цилиндрическое сооружение из блестящего серебра. За ней в тени возвышалось что-то большое и непонятное. Это могла быть огромная статуя Ешта, которую согласно сообщению в "Рашме" создал ештит Панджаку из Гулинда.

Свет от лампы отражался в драгоценных украшениях и полудрагоценных камнях, из которых была сделана мозаика в верхней части стены. С того места, где он находился, Феллон не мог разглядеть подробностей рисунка - ему показалось, что это серия картин, иллюстрирующих миф о Еште - миф, даже среди верующих кришнанцев считающийся фантастическим.

Поток кришнанцев в этом помещении разделялся. Миряне проходили вперед, в проход между скамьями, и занимали свои места, в то время как жрецы, которых было гораздо меньше, чем мирян, за спинками скамей уходили в другую дверь.

Согласно инструкциям Лийяра, там должна была находиться комната, где жрецы надевают верхние ризы, в которых и присутствуют на службе. Низшие разряды жрецов, в том числе и третий, при этом не снимали своих риз; это делали только священники высших разрядов, начиная с пятого.