— Заколотите все окна! Чтоб ни одна тварь сюда не проникла! — крикнул он вампирам, коих собралось уже порядочное количество.

Упырь Данилов распахнул перед Владом дверь на лестницу. «Он ведь даже из дома не вышел. Трус! Отдал распоряжения и спрятался тут, — подумал Влад, взглянув на своего сподручного. — Убить? Нет… пусть поживет пока. Может, сгодится еще на что… черт! И вот так всегда!»

Данилов открыл перед Владом дверь в кабинет и, почувствовав дурное расположение хозяина, поспешно удалился. Исчезать он умел тихо и незаметно, что никак не вязалось с его немалыми размерами. Это всегда забавляло Влада.

Дюссельдорф положил Орталу на диванчик, обитый, как и вся мебель в этом доме, черным бархатом. Он внимательно разглядывал ее, а ведьма, казалось, лишилась чувств. Лицо ее было спокойным и умиротворенным. Золотистые локоны рассыпались по бархату. На тонкой нежной шее пульсировала заветная жилка. Влад наклонился над Орталой, блеснув небывалой длинны клыками. Он упивался моментом. Эта жизнь, свежая, сильная, сейчас потечет по его жилам, а его черная кровь вольется в нее. Ортала станет его рабыней, а может и больше… он оценил ее безупречную фигуру, высокую грудь…

— Влад! — в кабинет вошел граф и окликнул Дюссельдорфа. — Не сейчас. Подожди. Они собираются там, внизу. Их много. Иван с ними. Нам не справиться без ее помощи.

— Черт возьми… и то — правда, — Влад с трудом оторвал взгляд от Орталы. — Я пойду, попробую заболтать Ивана. Он туп, навру ему чего-нибудь. Следи за ней. Пусть отдыхает!

Влад спустился вниз по широкой мраморной лестнице, устланной алой дорожкой. Большая дубовая дверь была закрыта. Внизу толпились, испуганно перешептываясь, дюжины две упырей. Маленькое смотровое окошко было открыто. Проглядывалась площадь, которую заполонили глуты. Перед входом парил Иван Дюссельдорф, он бешено вращал глазами, разгоняя остатки тумана.

— Иван?! Братец, в гости пожаловал? — крикнул Влад.

— Отдай ее мне, — прошипел Иван.

Он вложил в эти слова столько ярости и злобы, что упыри, стоявшие у дверей внутри, трусливо отпрянули. Все, кроме Влада.

— Тебе? За какие заслуги? Ты уже раз упустил ее. Больше тебе такой шанс не представится. Убирайся в свое гнездо, глут!

Вместо ответа, Иван медленно отодвинулся назад, а потом ринулся на дверь с небывалой для глута скоростью.

Страшный удар сотряс весь огромный дом. Остальные мор-глуты принялись делать то же самое. Они долбились в дверь и в стены, тупо вращая глазами, как тогда, на балу, когда Иван бился в зеркало, только намного сильнее.

— Хозяин, нам не продержаться тут долго, — пробасил упырь Данилов.

Влад презрительно посмотрел на него. Ему показалось, что Данилов съежился, сдулся от страха. Стал каким-то мелким, ничтожным. С новой силой вспыхнуло желание его убить. Но нет… не сейчас…

— Ладно. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! — крикнул Влад Ивану и повернул маленькую бронзовую ручку, что находилась в нише у дверей.

Снаружи казалось, что дом Влада пришел в движение, зашевелился. Каменные грифоны, что доселе неподвижно сидели в нишах и на крыше, медленно расправляли крылья, стряхивая вековое оцепенение. Их глаза прорезали сгущавшиеся сумерки красным огнем. С треском, шипением и глухим воем, ринулись они вниз, на глутов. Дом перестал дрожать. Застыл, ожидая исхода сражения.

Влад бросился наверх, к Ортале. Он понимал, что грифоны лишь на время задержат глутов, которые все подтягивались к Марсову полю со всех уголков города. Только Ортала могла остановить Ивана. Да и могла ли?..

Ворвавшись в кабинет, увидел Влад страшную картину. Он остановился и замер, не веря своим глазам.

Граф Цепеш сидел на диванчике, рядом с ведьмой. Золотистые волосы Орталы были перепачканы в крови, шея ее разодрана. Ортала пила кровь Цепеша, жадно присосавшись к его руке.

— Предатель, — прошипел Влад. — Ты предал не только меня, ты предал нас всех.

Цепеш вздрогнул. Обернулся. Капелька крови сорвалась с его пожелтевшего клыка и тихо шлепнулась на пол.

— Убью! — взревел Влад.

Он бросился на Цепеша, желая порвать его голыми руками. Граф вскочил. Влад даже не заметил, как тот оказался у него за спиной.

— Попридержи коней, мальчишка! — ехидно усмехнулся граф.

— Ненавижу! — прорычал Влад и вновь бросился на противника.

Цепеш снова будто растворился в воздухе, материализовавшись у Влада за спиной.

— Остынь. Смирись. Она теперь моя, — важно сказал старый граф. — Теперь весь этот город — мой!

Влад немного остыл и смог трезво оценить обстановку. Он повернулся к графу, но прежде дал знак бронзовому ангелочку.

— Через десять минут глуты с Иваном ворвутся в дом. Они перебьют всех наших, а потом и нас. Они заберут ведьму, ведь теперь она будет спать до рассвета. Как ты не понимаешь этого?!

— Успокойся, Влад, — Цепеш, поняв, что Дюссельдорф взял себя в руки, немного расслабился и позу принял непринужденную и надменную. — Ортала сильна! Ее кровь течет в моих жилах, я чувствую это. И теперь она бессмертна. Через десять минут она уже придет в себя, и тогда я не позавидую глутам, Ивану и любому, кто встанет на моем пути. Но мы же с тобой одной крови, Влад! Предлагаю мир…

Цепеш снисходительно улыбнулся и протянул Владу руку. Увлеченный речью, он не заметил того, что происходило у него за спиной. А там уже стоял бронзовый золоченый ангелочек. Малыш держал в руке подсвечник, на котором, вместо одной из свечей, красовалась острая серебряная пика. Ангелочек застыл, направив острие в сердце старого вампира.

— Простите, граф… эта осада… она просто вывела меня из себя, — Влад опустил взгляд, признавая свое поражение.

Затем он протянул Цепешу руку, крепко пожал ее. Он подошел ближе:

— Вы — старейший, граф! Вы поступили верно…

Влад резким движением толкнул графа назад.

— А-а-а-х-р-р! — прохрипел Цепеш, и на его груди расплылось черное пятно. Пика вошла точно в сердце.

— Старейший… и глупейший, — Влад толкнул носком сапога Цепеша. Старый упырь рухнул на пол и рассыпался прахом. — И глупейший…

Ортала пошевелилась, приходя в себя.

«Прав был Цепеш, сильна ведьма, — думал Влад. — Но что я теперь скажу ей? Как привлеку на свою сторону?..»

Снизу начал доноситься шум. Влад выбежал на лестницу. Наверху, под потолком кружили упыри, пикировали вниз, на глутов, но отступали, вновь взмывая под потолок. Некоторые, обессилев, камнем падали вниз, и их тут же облепливали темные сгустки глутов.

Мор-глуты, во главе с Иваном, медленно плыли по мраморным ступеням. Алая дорожка под ними чернела и рассыпалась. Зеркала покрывались трещинами, некоторые со звоном осыпались.

«Или сейчас, или никогда!» — подумал Влад и бросился к ведьме.

— Очнись, Ортала! Очнись! — он схватил ее за плечи и тряс изо всех сил. — Тут глуты! Очнись!

И Ортала очнулась. Будто вспышки молний сверкнули очи ее. Влада подбросило в воздух, здорово приложило о потолок. Он упал и затих, забившись в угол.

На пороге появился Иван. Он казался огромным, много выше остальных глутов. Вытаращенные глаза источали леденящий ужас. Влад впервые видел брата таким, стало понятно, что Иван забрал себе силу их отца, Архипа Петровича. Всю, без остатка.

И тут появился туман. С тихим шипением он сочился отовсюду, из-под паркета, из-за зеркал, из всех углов. Иван ринулся вперед, но резко остановился, натолкнувшись на невидимую преграду. Туман шипел у его ног, поднимался выше.

Влад затаился в углу и решил не высовываться. Он видел, как поднимается с пола бронзовый ангелочек и подбирает свой канделябр. Из подсвечников стекали струйки тумана. Ангелочек взмахнул канделябром и зашвырнул его в Ивана. И Иван дрогнул. Он подался назад, неуклюже перевалился через кованые перила и рухнул в лестничный пролет.

Остальные мор-глуты поплыли вниз по лестнице. Туман настигал их, и они вспыхивали, словно факелы. Воздух наполнился едким серным дымом.

— Приказывай, госпожа! — воскликнул Влад и бросился перед Орталой на колени, в надежде хотя бы сохранить себе жизнь.