— Дамы и господа! Сейчас я расскажу вам, почему мы поступаем именно так, а не иначе…

Ну конечно. Куда же без показательных выступлений на тему "мы отбираем у богатых, чтобы отдать бедным". Слышали сто раз. Сами говорили…

— Вы все здесь эксплуататоры…

…Не знаю, как насчет всех, а что касается меня — гнусный поклеп и наговоры. В жизни никого не эксплау…экспула…не угнетал, в общем.

— Вы живете за счет простого народа, ничего не давая ему взамен. Вы отнимаете у крестьян хлеб и продукты, у рабочих — фабрики и заводы, и съедаете это все не поделившись.

…Жуткий образ угнетателя, пожирающего фабрику, заставил меня подавиться, в попытке сдержать смех. Гратон невозмутимо попыхивал сигарой, наблюдая происходящее, как тысячу раз виденную комедию…

— Но мы не позволим вам и дальше насиловать и угнетать простых тружеников. Сейчас мы отнимем у вас наворованные деньги, а потом — все ваше имущество, честно поделим его среди несчастных, и тогда у всех всего будет вдоволь, все будут жить довольно и счастливо!

Аминь. Интересная логика: нам, видите ли, воровать нельзя, а вот ему можно. Кроме того, если поделить все поровну, то на всех несчастных придется не так уж и много. У ребят явно нелады с арифметикой. Впрочем, это проблемы только их и врачей, которым не мешало бы подлечить парнишек…А вот это мне уже не нравиться…

Как ни медленно орудовали горе-грабители, они уже приблизились к нашему столику. Вернее, не дошли до него, задержавшись на молоденькой девушке, зажавшейся в уголке. Ее толстый папаша-купчик даже не пытался протестовать, сдерживаемый револьверным стволом у уха и страхом внутри себя. Он даже не злился, огромный кусок трясущегося желе. А девочке тем временем приходилось туго. Ее вшестером гладили по плечам, по коленкам, чьи-то шаловливые ручонки уже расстегнули верхние пуговки на блузке…

— Господа боевики! — раздался радостный голос. — А не взять ли нам эту милую крошку в нашу партию? Мы научим ее полной свободе от мещанских предрассудков типа скромности, стыдливости и смущения. Как вы на это смотрите?

Товарищи по борьбе были только "за". Ана смотрела на меня так сердито, как будто это я привел сюда всю эту шарагу и теперь не хочу прекратить то безобразие, которое здесь твориться. Я ей что, герой-одиночка? Пусть своего офицерика на них натравит. Чего он сидит, зажавшись? На войне тоже в кустах прятаться будет? Нет, я даже и пальцем не пошевелю. Не пошевелю!

Я тихонько шевельнул пальцем, толкнув бокал из-под вина. Хрупкое стекло, столкнувшись с грубой прозой жизни, в лице твердого пола, не выдержало и с жалобным лязгом разлетелось на кусочки. Будущие спасители от предрассудков повернулись, как и следовало ожидать, на звук, предвкушая возможность нового развлечения.

— А кто это у нас такой неуклюжий? — засюсюскал подошедший ко мне боевик, вернее, так, боевичок. Никак этот сброд не тянул на гордое звание боевиков.

— А где же наш кошелечек? — продолжил он, не усмотрев на столе передо мной ничего подобного, и даже отдаленно похожего.

— Все деньги у дедушки, — ответил я, честно глядя в глаза. Не веришь — обыщи. Все денежки я успел переложить в волшебный мешочек с магическими предметами, а это — не та вещь, которую можно найти при обыске. Заклятье на него наложено лучшими магами компании "Магикон" (если, конечно, реклама не врет).

— А где дедушка? — повернулся слащавый клоун к Гратону. Тот, раскуривая сигару, показал на лежащее на столе портмоне. Что-то оно не очень похоже на то кожаное чудо, в котором он обычно хранит деньги…Хитрый сенатор, видимо, носит с собой два бумажника: один — для покупок, другой — для грабителей. Действительно, кто станет обыскивать человека, честно отдавшего тебе кошелек с немаленькой (но и не слишком большой) суммой внутри?

К нашему столику подошел еще один. Остальные стояли поодаль, любуясь спектаклем.

— Встать!! — внезапно завопил подошедший, обращаясь к Гратону. На фоне сенаторской фигуры я как-то потерялся. — Встать и прекратить курить, когда разговариваешь с членом Боевого Комитета!!!

Я взял солонку, заглянул внутрь… Хорошая соль, мелкая…И солонка неплоха, с ложечкой, без этих дурацких дырочек.

Истерик продолжал визжать. Сенатор хладнокровно пыхнул сигарой, и плавным, элегантным движением воткнул ее в нос своему собеседнику. В тот же миг я сыпанул содержимое солонки в глаза второму.

Вы когда-нибудь попадали под действие бомбы-крикуна? Нет? Ваше счастье. Хотя по сравнению со звуками, которые издали жертвы табакокурения и столовой утвари, бомба-крикун — писк младенца.

Истерик, с мгновенно распухшим носом свалился на пол, пытаясь извлечь наружу раскаленный пепел. Ослепленный солью, не долго думая, выхватил револьвер и открыл огонь. Похоже он потерял ориентацию в пространстве, так как стрелял не в меня, что было бы логичней, а в пространство. Пассажиры нырнули под столики так шустро, как будто ежедневно отрабатывали это упражнение на тренажерах, поэтому единственными жертвами стрелка стали его менее расторопные коллеги. Одному прострелило плечо, другому выбило из рук оружие. Долго это продолжаться не могло…

Мы с Гратоном одновременно схватили бутылки с вином со столика и обрушили их на головы и без того пострадавших боевиков. Те синхронно рухнули на пол, мы же, не нарушая синхронности действий, рванули к выходу. Налетчики, пылая жаждой мщения, кинулись следом.

Мои лопатки прямо чесались от предчувствия, что сейчас между ними влетит свинцовый привет. Но погоня то ли не успевала прицелиться, то ли решила порвать нас голыми руками, во всяком случае мы с сенатором, даже в такой ситуации прямым как палка, успели влететь в двери тамбура. Неуклюжая команда грабителей застряла в проеме, получившаяся куча мала рухнула на пол, что дало нам возможность захлопнуть дверь за собой и проскочить в следующий вагон…Ой.

В следующем вагоне нас не ждало ничего хорошего…Нас там вообще не ждали. По крайней мере сотоварищи тех, кто ломиться в двери за нашей спиной, нас не ожидали увидеть точно. Конечно, как же я раньше не подумал, что грабят весь поезд, разбившись на бригады по числу вагонов. Тормоз! В смысле, рычаг стоп-крана на стене! Я дернул его не раздумывая и тут же был приплюснут к стене костлявой спиной Гратона, которого откинуло назад. Наш противник был полностью дезориентирован таким маневром со стороны преследуемых. Судя по воплям из-за дверей старые противники опять повалились на пол. Новые оказались несколько более расторопными, успев произвести несколько выстрелов, но цель, естественно, не поразили (иначе кто бы вам рассказывал сейчас об этой заварушке?). Пули выхлестнули несколько стекол, одно из них осыпалось прямо перед моим носом. В проеме я увидел спасение…

Поезд остановился не в каком-то глухом лесу, где, конечно, можно спрятаться, но можно и попасться. Мы стояли посредине населенного пункта. Даже если это деревня, тут должна быть полиция, в крайнем случае — темные переулки, в которых так легко затеряться…Я нырнул в темноту, следом выдвинулся Гратон. "Стой!!!" — послышалась громкая и невежливая просьба за нашими спинами. С такими некультурными людьми, которые обращаются к нам на "ты" и без "пожалуйста", общаться совершенно не хочется…Бежим!!

Обернувшись на бегу, я увидел темную массу, вываливающуюся в окно следом за нами. Интуиция подсказала мне, что это народосчастники, решившие продолжить погоню во что бы то ни стало. Видимо, они никогда не сталкивались с сопротивлением либо мы с Гратоном не понравились им изначально.

Населенный пункт оказался все же не деревней, а городком, размеры которого в темноте не определялись. Тем не менее, в нем должна быть полиция в каком-то количестве. О чем явно забыли преследователи, стрелявшие из пистолетов во все стороны, как будто впервые взяли в руки оружие. С тем же результатом.

Мы неслись по темным, неосвещенным улицам, сзади топали азартные стрелки, периодически выкрикивая: "Стой! Убьем!". Интересно, они правда думали, что после такого обещания мы остановимся?…