Так что она лишь выдавила:

— Я поняла.

— Отлично, — сухо отрезал Джастин.

По крайней мере, спутники ее хватились. До сих пор девушка чувствовала себя невидимкой — существом, появления или ухода которого никто не замечал.

Во время ужина для мисс Френтон разговор шел словно бы на иностранном языке. Хотя все говорили по-английски, предмет разговора оказался вне ее понимания. Так что Лесли сидела тихо, слушая и набираясь ума-разума.

После ужина девушка вышла на террасу отеля и стояла там, наблюдая закат солнца. Это был один из самых красивых закатов, которые ей приходилось видеть. Небо переливалось оттенками от темного пурпура до нежнейших розовых тонов от малинового до золотого.

А потом внезапно, словно упал занавес, пришла ночь, и, повернув голову, Лесли увидела Джастина Марча, шагавшего к ней.

— На твоем месте я бы лег спать, — произнес мужчина, и его голос снова звучал по-доброму. — Впереди ранний подъем и трудная дорога.

— Я иду ложиться, — кивнула собеседница. — Какая это красивая страна...

— Действительно. Но красоту этих мест всерьез можно назвать смертельной, и мы ни в коем случае не должны об этом забывать.

Модель и прежде стояла на подобных террасах с другими мужчинами, и все без исключения стремились заключить ее в свои объятия. Лесли ждала, когда же Джастин обнимет ее, и, когда он это сделал, девушка ощутила, как ее сердце забилось в сумасшедшем ритме.

Это был мужчина, сводящий ее с ума, — слишком самоуверенный, слишком волнующий, — и будь она проклята, если останется кротко стоять в ожидании поцелуя от человека, почти не замечавшего ее присутствия, за исключением короткого выговора, с самого отлета из Англии! И все-таки... она ждала.

Но, вместо поцелуя, Джастин заявил:

— Отправляйся домой, Лесли.

Она так и застыла.

— Нет!

Марч вовсе и не думал о ней... Лесли освободилась от его объятий и пошла к отелю. Через плечо она бросила:

— Я никуда не вернусь. Я хочу найти Вилькабамбу.

Девушка оставалась для Джастина лишь досадным бременем, и поэтому собственные чувства еще сильнее пугали ее.

Ибо она знала: куда бы ни направился археолог, она последует за ним. Может быть, он обладал каким-то особенным обаянием. Или ей хотелось принять брошенный ей вызов. А возможно, он просто был единственным из знакомых ей мужчин, за которым она готова была идти куда угодно.

Глава 7

Они отправились в путь ранним утром. Закончив завтрак, путешественники направились во внутренний двор позади отеля, где стояли два приземистых грузовика. Машины уже были загружены.

Доктор Клаус и Эйб Моррисон сели в одну из них. В кабине второй устроились Джастин и Джим Френч с Анджелой и Лесли на заднем сиденье.

Мисс Френтон никогда не ездила на грузовике, особенно в такую жару и с такими неудобствами. Вначале их путь вел через пустыню. Это была страна контрастов. Днем над ними сияло палящее солнце, превращавшее кузов в духовку, обжигавшее кожу и заставлявшее глаза слезиться и болеть. Но как только наступала ночь, подбирался арктический холод, и даже спальные мешки с меховой подкладкой не могли сохранить тепло тела.

Модель знала: все ждут, когда она пожалуется. В течение нескольких дней она ощущала пристальный взгляд мисс Мейс, но умудрялась улыбаться в ответ, твердя себе, что пустыня не может быть бесконечной.

И наконец исследователи оставили ее позади и начали подниматься выше и выше в Анды. Теперь вокруг возвышались мрачные голые горы.

Лесли не могла понять, как двум грузовикам удавалось удерживаться на серпантине здешних дорог, представлявших собой всего лишь неглубокую колею в грунте без признаков асфальта, нависающую над отвесными пропастями. Соскользни машина с края такой «дороги», у них не было бы ни одного шанса остаться в живых.

Девушка все время молилась, сидя в задней части кабины бок о бок с Анджелой. Здесь было мало иметь хорошего водителя. Для благополучного окончания поездки требовалась солидная порция Божьей милости. Мисс Френтон не смела давать волю своему воображению, иначе она бы закричала, требуя немедленно остановиться.

Каждую ночь разбивали лагерь сбоку от грузовика, разжигая костер и разогревая взятые с собой продукты, а затем все залезали в спальные мешки. Лесли всегда достаточно уставала, чтобы не мучиться бессонницей, и всегда была достаточно голодна, чтобы не отказываться от пищи.

Похоже, поварским искусством никто в команде похвастаться не мог, и, когда девушка спросила, нельзя ли ей взять стряпню на себя, Анджела лаконично ответила: «Почему бы нет?»

Но на четвертый день в Андах модель ощутила, что не в состоянии соорудить даже самое простое блюдо. Она не находила в себе сил даже для того, чтобы выползти из машины, не говоря уж о приготовлении пищи. Много часов подряд девушка чувствовала себя ужасно: голова раскалывалась, подкатывалась волнами мучительная тошнота. Ей казалось, что, если машину не остановят, она умрет. Лесли всю дорогу обливалась потом и сидела отвернувшись от Анджелы, боясь, что ее выдаст смертельная бледность.

Но мисс Френтон так и не попросила остановиться. Упрямство заставляло ее молчать. Она не хотела никому сообщать о своем плохом самочувствии. Ее болезнь может задержать их в пути, а девушке было никак нельзя превращаться в обузу.

Хорошо, что Анджела с ней почти не разговаривала. Исследовательница отодвинула занавеску, разделявшую переднюю и заднюю части кабины, и время от времени обменивалась замечаниями с Джастином и Джимом Френчем.

Когда машины наконец замерли и спутница вылезла из кабины, модель позволила своей голове опуститься на ладони. В чем же дело? Если она заболела, то что с ней будет? На девушку наползало черное облако такого отчаяния, что она едва ли возразила, если бы ее бросили в одиночестве на голой скале. Анджела заглянула в грузовик:

— Выходишь?

Когда Лесли попробовала привстать, ей показалось, будто обледенелые горные вершины обрушились на ее больную голову. Она покачнулась, и Анджела подскочила, чтобы поддержать ее.

— Прошу прощения, — пробормотала модель. — Я... все нормально.

Подошли Джастин и Джим.

— Как долго ты себя так чувствуешь? — спросил Марч.

— Весь день. — Лесли повернулась к нему, хотя едва ли могла что-то рассмотреть из-за головокружения и тошноты. — Я так... ужасно сожалею, но ничего не могу поделать. Я не понимаю, что со мной происходит. Простите, что доставляю вам такие неудобства.

— Все нормально. — Как ни странно, в голосе Джастина слышалось сочувствие. — Здесь такое состояние называют «сароче» — горная болезнь. Это оттого, что мы поднялись на большую высоту. Сейчас у тебя болит голова и хочется только умереть, верно? Но позже тебе станет полегче.

Мисс Френтон не могла поверить в свое скорое выздоровление, но все же слова Джастина ее немного успокоили. Анджела помогла спутнице забраться в спальный мешок и посидела рядом, пока тошнота девушки немного поутихла, после чего Лесли погрузилась в тяжелый сон.

Проснувшись на следующее утро, она с восторгом обнаружила, что ее страдания действительно закончились.

Мисс Мейс, уже вставшая, спросила:

— Лучше?

— Да, слава богу.

— Поганые ощущения, правда? — сочувственно заметила Анджела.

— Я прошу прощения за доставленное вам беспокойство.

Собеседница рассмеялась. Ее веселый смех Лесли уже приходилось слышать, но только не тогда, когда эта именитая исследовательница говорила с ней.

— Беспокойство? Какое особенное беспокойство ты доставила? Молча тряслась в машине и ни разу не хныкнула. Я тебе вот что скажу — когда меня одолевает приступ сароче, я кричу караул! И на всех время от времени накатывает эта болезнь, даже на опытных путешественников. Ты вела себя отменно.

Затем и остальные археологи поинтересовались ее самочувствием, и, когда девушка объяснила, что все прошло, они заулыбались и подбодрили ее. Атмосфера, казалось, потеплела — впервые члены экспедиции смотрели на нее дружелюбно.