Чиновник гестапо по фамилии Ларх отвёз Луизу в Амстердам, чтобы выполнить некоторые формальности, связанные с изменением приговора. На следующий день он посадил Луизу на поезд, идущий в Германию, где она должна была отбывать срок своего заключения.

Ларх был пленён красотой Луизы. В Амстердаме он угостил её обедом в шикарном ресторане и обращался с ней отнюдь не как с опасной преступницей. Он, очевидно, искренне хотел помочь Луизе облегчить свою участь. Ларх посоветовал Луизе по прибытии в Германию сделать вид, что она изменила свои взгляды и считает национал-социализм единственно правильной теорией. Это облегчит её пребывание в тюрьме, а возможно, даже поможет выйти оттуда раньше срока.

Луизу под конвоем привезли в один из городов Вестфалии, где ей предстояло работать на целлюлозной фабрике. Луиза, которая, естественно, никогда не занималась физическим трудом, должна была целыми днями работать под грохот машин и выслушивать постоянные понукания надсмотрщиц, требующих работать быстрее. Работа была слишком тяжёлой для неё. В целлюлозном производстве используется кислота, от которой у неё болели глаза. Руки покрылись волдырями, с них начала слезать кожа, они постоянно кровоточили.

Тем не менее Луиза не торопилась следовать совету Ларха. Надсмотрщицы считали её трудной заключённой и ленивой работницей. Два раза её на три недели сажали в карцер. Первый раз наказали за повреждение машин, второй — за организацию побега одной заключённой. За строптивость Луизу отправляли на самые тяжёлые участки, но это ничего не меняло.

Однако через полгода работы на фабрике Луиза резко переменилась — она стала послушной. Однажды в субботу девушка обратилась к надсмотрщице с просьбой дать ей на воскресенье «Майн кампф». Просьбу, разумеется, удовлетворили. Она читала этот опус с видимым интересом, а некоторые фразы даже зачитывала вслух. Вскоре Луиза начала обсуждать книгу с надсмотрщицей, которая была очень рада, что заключённая наконец-то стала на путь исправления.

Закончив чтение «Майн кампф», Луиза попросила дать ей ещё несколько книг той же направленности. Она штудировала их крайне тщательно и скоро стала поражать надсмотрщиц своими познаниями и, как казалось, своей преданностью национал-социализму. Новость о чудесном превращении строптивой заключённой в образцовую работницу и сторонницу нацизма быстро распространилась по фабрике. Вскоре об этом стало известно начальству.

Луизу вызвал один из начальников тюрьмы, который после продолжительной беседы пришёл к выводу, что она действительно изменилась. Об этом сообщили более высокому начальству. Все официальные лица, разговаривавшие с Луизой, убеждались в том, что она прозрела. Никакие каверзные вопросы не могли поставить её в тупик. Было решено, что новообращённую нацистку можно использовать на более ответственной работе, чем целлюлозная фабрика, на которой она проработала полтора года. Луизу освободили и направили в специальную школу, располагавшуюся в Голландии, в окрестностях Гааги. Таким образом, «истинная патриотка» и активная участница движения Сопротивления теперь должна была стать шпионкой и работать против своей родины.

В шпионской школе девушка подверглась очень тщательной проверке. Биографию Луизы и её теперешние взгляды исследовали два ведущих чиновника немецкой службы безопасности в Голландии — Шрейдер и Кнолле. Её случай оказался сложным. С одной стороны, отец Луизы был настроен пронемецки. Но она являлась активной участницей движения Сопротивления и первое время в тюрьме проявляла явную враждебность по отношению к немцам и нацизму — эти факты очевидно говорили против неё. Однако в настоящий момент она стала рьяной сторонницей нацизма, что, разумеется, свидетельствовало в её пользу. Но произошло ли это превращение на самом деле? Луиза обладала многими ценнейшими для шпионской деятельности качествами: хорошее образование, знание нескольких языков, красота, ум, коммуникабельность. Однако если она лишь разыгрывала спектакль, эти качества могут оказаться оружием, направленным против них.

После многочисленных допросов Шрейдер и Кнолле встретились, чтобы сравнить свои выводы. Шрейдер считал, что девушка стала искренней сторонницей нацизма, а Кнолле придерживался противоположного мнения. Он требовал немедленно казнить Луизу, поскольку был уверен, что она ведёт двойную игру и говорит о своей преданности нацизму только для того, чтобы избавиться от непосильной работы на тюремной фабрике и стать тайным агентом немецких секретных служб, а потом, узнав их секреты, нанести удар в спину.

Кнолле считал, что природа человека не меняется, и если Луиза была патриоткой Голландии, то она не может стать истинной сторонницей нацизма. Если же она случайно стала участницей движения Сопротивления, а теперь, когда обстановка изменилась, готова воспользоваться случаем и перейти на сторону немцев, то не исключено, что при малейших изменениях обстановки в дальнейшем она снова изменит свои взгляды. В любом случае ей доверять нельзя.

Они не смогли прийти к общему мнению, но Шрейдер занимал более высокое положение, поэтому решающее слово принадлежало ему. Он считал, что Луиза должна без дальнейших проволочек пройти соответствующую подготовку, чтобы стать сотрудником немецкой разведки.

Итак, обучение Луизы в немецкой шпионской школе началось. Она освоила азбуку Морзе и научилась пользоваться портативным радиопередатчиком. Затем на одной из ферм Восточной Голландии её научили стрелять из различных видов оружия — от пистолета до автомата. Луиза вскоре стала прекрасным стрелком. Она быстро обогнала всех учеников школы и научилась стрелять не хуже своих инструкторов. Стреляя из пистолета от бедра, Луиза попадала в подброшенную консервную банку два, а иногда и три раза. Она также освоила различные способы применения взрывчатки.

Пройдя курс боевой подготовки, Луиза вернулась в шпионскую школу. Теперь ей предстояло изучить тайнопись, научиться различать типы самолётов и кораблей и пройти ряд испытаний, которым подвергали слушателей для проверки их знаний и готовности действовать в экстремальных ситуациях.

На этой стадии обучения Луиза подружилась с двумя слушателями школы, которые оказались голландскими патриотами и попали сюда, обманув немцев. Голландцы, как в своё время и сама Луиза, были активными участниками движения Сопротивления. Эти отчаянные люди надеялись использовать знания, полученные в немецкой шпионской школе, в борьбе с нацистами. Они были уверены, что Луиза, как и они, попала в школу, обманув гитлеровцев.

Шла осень 1942 года, и обстановка как на Востоке, так и на Западе складывалась в пользу немцев. Несмотря на это, все трое верили в победу союзников и даже договорились встретиться в третье воскресенье после освобождения Голландии в одном из ресторанов Антверпена.

Дружба Луизы с голландскими патриотами и её неиссякаемая вера в победу союзников служили лучшим доказательством того, что она осталась истинной патриоткой и что её неожиданный поворот к нацизму был только хитрым ходом. В противном случае она не стала бы налаживать контакты с участниками голландского движения Сопротивления, а ещё вероятнее, узнав об их истинных целях, сообщила бы об этом немцам.

Но в тот период обстоятельства её жизни могли бы свидетельствовать о том, что ненависть Луизы к нацистам не была всеобъемлющей. У неё завязался роман с инструктором шпионской школы, который обучал её тайнописи, впрочем, эта связь была непродолжительной. Однако удивительно, что инструктор и слушательница вообще могли встречаться в интимной обстановке и не привлечь к себе внимания окружающих. Дисциплина в школе была очень строгой, и если бы эта связь обнаружилась, и инструктора, и слушательницу как минимум немедленно отчислили бы из школы, а может быть, подвергли и более строгому наказанию. Позднее она сама признавалась, что с её стороны роман с инструктором был сугубо чувственным и это не было тем, что принято называть настоящей любовью. К тому же эта связь оставалась в тайне, и лишь много позже Луиза сама рассказала о ней сотрудникам английской разведки, рассматривавшим её дело.