Вице-адмирал Юрий Зубаков — руководитель ап­парата правительства Российской Федерации. До пере­хода в Белый дом был заместителем министра ино­странных дел, еще раньше — заместителем директора Службы внешней разведки. То есть куда Примаков, туда и Зубаков. Свою карьеру когда-то начинал учи­телем музыки.

— Что оказалось для вас самым трудным и неожи­данным в работе «царя белодомовских чиновни­ков»?— спросили у него журналисты.

— Самое неожиданное, что меня назначили на эту должность. А самым трудным... Я не тот человек, который все знает. А здесь есть направления, которы­ми я никогда не занимался, — например, экономичес­кое. Конечно, здесь много специалистов. Но надо ведь и самому разбираться в этих делах. Поэтому вот и приходится сидеть над учебниками и словарями!

Сто дней пребывания Евгения Примакова в долж­ности председателя правительства было отмечено в российской прессе по-разному. Появились и разнос­ные публикации, но больше было сдержанных. Ориги­нально откликнулась на это событие публицист Ната­лья Шипицына из «Московского комсомольца».

«Правительство Кириенко продержалось у власти около 120 дней,— пишет она.— Правительство При­макова рулит страной почти 100 дней. Глядя на двух премьеров, вспоминается анекдот про двух быков: мо­лодого и старого.

Стоят они оба на горе, а внизу пасется целое коро­вье стадо. Глаза молодого быка наливаются кровью, из ноздрей начинает вылетать пар, из-под копыт сы­паться земля. Он говорит старому:

— Давай прыгнем вниз, возьмем вон ту телку.

Мудрый в ответ:

— Куда торопиться? Сейчас обойдем скалу по той тропинке и поимеем все стадо...

Едва заняв кресло премьера, Сергей Кириенко ввел налог на пейджеры и мобильные телефоны, попытался расчленить «Газпром» и отправить полстраны в неоп­лачиваемый отпуск, обанкротив за долги предприятия. Свою деятельность он завершил прыжком с места в карьер 17 августа. Старый аппаратчик Примаков, напротив, долго раскачивался, хмурил брови и не от­влекался на «суету». Спокойно наблюдал за падежом стада, когда коровы съели всю траву и не знали, куда двигаться дальше, за тем, как чужие быки уводят его коров. Когда последние надежды уже растаяли, он вдруг пошел. Медленно, тяжело, но уверенно. И вдруг стадо почувствовало: старый бык знает дорогу. Пони­мает, что надо делать».

Продолжая аллегорию, хочется воскликнуть: дай- то Бог, чтобы дорога вывела к зеленому лугу с сочной травой!

Говорит российский парламентарий, лидер партии экономической свободы Константин Боровой:

— Мне совершенно не нравится феномен Березов­ского. Я нахожу это попыткой использовать финан­сового и политического авантюриста для решения сложных проблем. Он их не решает, он имитирует решение. И в этом его опасность. Березовский много чего делает, но только для себя. Он пытается зарабо­тать деньги, пытается заработать политический капи­тал. Одно время он даже пытался получить Нобелев­скую премию, для чего посылал в Швецию своих гон­цов. Это смешно, но это было! Его положение целиком определяется отношением к нему Семьи. А у Семьи нет опыта, она не очень хорошо понимает, с кем имеет дело. Они — провинциалы, деревня. Я сужу не только по Березовскому, но и по многим другим вещам.

Депутат Госдумы Александр Шохин: — Когда я шел с трибуны, Примаков меня за рукав, можно сказать, поймал и говорит: «Александр Николаевич, я вам хочу предложить пост вице-премье­ра по социальным вопросам». Я говорю: «Спасибо, Евгений Максимович, за внимание, не надо». А он спрашивает: «Почему?» Я говорю: «У вас правительст­во скорее всего будет левым, что мне там делать?» А он в ответ сетует: «Потому и будет левым, что вы все отказываетесь». Выяснилось, что Явлинский толь­ко что тоже отказался.

Корреспондент «Московских новостей» Михаил Карпов говорит бывшему министру иностранных дел, депутату Госдумы Андрею Козыреву, что его всегда обвиняют в том, что он за чечевичную похлебку готов пожертвовать первородством, глубинными интереса­ми России. Правильно ли это?

— Да, совершенно верно. Но я-то считаю, что нет никакого другого интереса человеческого кроме того, чтобы жить хорошо. А хорошо живут на Западе. По­смотрите на страны с рыночной экономикой и демо­кратической системой — это как раз те страны, в кото­рых все могли бы жить. Давайте так. Возьмите почвен­ника, возьмите язвенника, трезвенника, олигарха, челнока — все, как только заработают копейку, как только получают возможность, они стремятся почему- то во Францию, в Швейцарию, в Австрию. Посмот­рите, наши новые русские, где они покупают виллы? Я никогда не слышал, чтобы они стремились приоб­рести недвижимость, скажем, в Иране или в Ираке, даже в Индии. Хотя Индия — это страна очень краси­вая и развитая.

Вся русская аристократия, купечество, писатели, интеллигенция, они все жили в Западной Европе. Это не случайно. Все остальное— это демагогия для не­счастных. Если у вас нет денег купить виллу на южном берегу Франции, то вам начинают сочинять сказку, что вам этого и не надо, вы живите вот здесь, в Азиопе. Причем называют ее Евразией. Евразия — это географическое понятие, место, в котором мы живем, а Азиопа, Азиатия — это то, что нам предлагается, навязывается.

Я вам один пример приведу. В 1992 году коммунис­ты, а именно они в основном сидели в комитете тог­дашнего Верховного Совета по международным де­лам, проводили слушания об «антироссийской кадро­вой политике в- МИДе России». В чем же она заключалась? А в том, что я не устранял с руководя­щих постов и продолжал назначать или сохранять на них людей с грузинскими, армянскими или даже укра­инскими фамилиями. То есть логика коммунистов бы­ла примитивно проста. Если это теперь Россия, то и руководить должны русские. Прежде всего по фами­лиям. Я всеми силами этому противился, и мы ос­тавили первоклассных дипломатов, специалистов, они продолжают и сегодня работать.

Председатель думского комитета по культуре, из­вестный кинорежиссер Станислав Говорухин возмуща­ется:

— Расскажу историю. 1 июля 1996 года, за два дня до выборов президента, я должен был выступать на ОРТ. Коммунисты отдали мне свои пять минут и еще пять купили за 150 тысяч долларов. Выступление было записано, отдано за два дня до выхода в эфир. Пред­варительная цензура должна была скрыть самое глав­ное— что президент болен. Выступление запретили. Мы — Зюганов, Горячева, я и другие — поехали к те­левизионному начальству. С нами разговаривал моло­дой пацан Эрнст, как с людьми с улицы, чего я ему никогда не прощу, и он вспомнит об этом... Вот и вся свобода слова. Сегодня это сказывается на нашей жиз­ни? Три года президент не может работать и уже не сможет— он тяжело болен! Люди, скрывшие в 96-м эту правду, совершили государственное преступление.

Президент Латвии Гунтис Улманис, принимая в конце 1998 года группу российских журналистов в Риге, сказал:

— Я несколько часов назад получил письмо 30 российских военнослужащих, которые служили на радиолокаторной станции в Скрунде после заключения известного договора между Россией и Латвией четы­рехлетней давности. В договоре было сказано, что через четыре года (плюс некоторое время на демонтаж станции) военнослужащие уедут обратно в Россию и продолжат там свою нормальную гражданскую жизнь. По прошествии установленного срока никто в России об этих людях не вспомнил. Они сегодня без крова, без возможности вернуться обратно в Россию, без сертификатов, которые бы давали бы им право расположиться где-то на российской территории в оп­ределенных городах и на соответствующей жилплоща­ди. Эти люди в письме пишут: «Господин президент! Поскольку Россия о нас не думает, дайте нам, ради Бога, немного времени пожить в вашей демократичес­кой, цивилизованной европейской стране, чтобы мы могли в дальнейшем решить свою судьбу».