В середине лета 1992 года вице-премьер правитель­ства России Михаил Полторанин посетил Японию. В Верховном Совете сразу же распространились сведе­ния, что Полторанин находился в Стране восходящего солнца на содержании концерна «Асахи».

Михаил Никифорович со свойственной ему напори­стостью пошел в атаку первым. Собрав пресс-конфе­ренцию, он сказал:

— Приглашение от «Асахи» (на два дня) было получено еще до визита, и мы сочли возможным со­вместить. Почему не пощадить свою казну? Японцы потратили на нас около 20 тысяч долларов, но это лишь часть стоимости всего визита и не большая часть. Я за эти два дня отработал им всю сумму сполна. Я считаю себя не меньшим патриотом, чем Иона Андронов, назвавший меня «должником япон­цев». Меня удивляет активность Ионы Андронова. Может быть, она связана с тем, что недавно мы рас­секретили один из документов, по которому корпункт журнала «Новое время» в Нью-Йорке открывался для успешной работы по линии КГБ, и для проведения работ по линии КГБ туда рекомендовался именно Иона Андронов? Так как на Земле осталась одна сверх­держава— США, не заинтересованная в сближении России и Японии, нельзя ли предположить здесь сов­падение позиции спецслужб США и позиции Ионы Андронова?

—

Как вы оцениваете поведение ельцинских оппо­нентов— Руцкого, Хасбулатова, Зорькина?— спроси­ли у Михаила Полторанина.

Вопрос был задан в разгар очередного противосто­яния Бориса Ельцина с Верховным Советом России. В марте 1993 года оскорбленный президент, не выдер­жав резкой критики в свой адрес, демонстративно покинул VIII съезд народных депутатов.

—

Руцкой по простоте душевной считает: если че­ловек стал начальником, думать за него обязаны дру­гие. У Руцкого, я знаю, именно окружение делает политику, а не он сам. Мне уже представлялся слу­чай— и не один— познакомиться с его окружени­ем, — особенно когда шел дележ собственности в Рос­сии, после провала августовского путча. Я знаю, что это за окружение, зачем им нужен Руцкой и куда они его толкают. Но в отличие от вице-президента Ельцин сам думает, сам может анализировать, прогнозиро­вать и принимать решения.

—

Уже больше года назад возникло сомнение: как может вице-президент находиться в оппозиции к пре­зиденту?

—

Когда Ельцин шел на президентские выборы, он мог бы взять с собой в качестве вице-президента хоть ведро с керосином — все равно избрали бы. Я счи­таю, вице-президентом нужно было взять Гавриила Попова, и разговор об этом шел. Теперь о Зорькине. Идея Конституционного суда — благородная идея де­мократов. Мы говорили о необходимости введения ин­ститута КС, этого независимого инструмента власти, где собрались бы лучшие люди страны, олицетворяющие совесть России. Да, нам удалось создать эту форму. Но каким оказалось содержание! Все равно что хру­стальную вазу наполнить прокисшим рассолом...

Снятый с поста председателя телекомпании «Ос­танкино» Егор Яковлев уничижительно отзывается о своем преемнике, тоже демократе из функционеров КПСС, Валерии Брагине.

—

Брагин сегодня консультируется с неким Вериным, редактором «Семи дней», автором «Правды», — разоблачает нового теленачальника бывший. — Этот же Верин — любимый автор и газеты «День», которая в каждом номере грязно оскорбляет президента!

—

У вас не возникало желания повторить путь Борового и из бизнесмена превратиться в политика? — спросили у знаменитого предпринимателя первой по­ловины девяностых годов главы фирмы «Алиса» Гер­мана Стерлигова.

—

Меня обижает сравнение с Боровым. Констан­тин Натанович Боровой никогда бизнесменом не был. Он никогда не зарабатывал денег и не умеет их зараба­тывать. Единственное, что он умеет, — это тратить чужие деньги... Повторю еще раз: Боровой— никакой не бизнесмен, он просто ловкий человек, который ку­пил себе популярность, заплатив за нее не менее 600 миллионов чужих рублей.

В 1992 году председатель Верховного Совета Ру­слан Хасбулатов прилюдно обозвал Петькой предсе­дателя подкомитета по приватизации Петра Филип­пова, слывшего радикальным демократом и рьяным гайдаровцем.

Спустя год спикер при всем честном народе без всякого повода вдруг вспомнил Петьку:

—

А почему никто не критикует подкомитет по приватизации? Давно уже следует ликвидировать этот подкомитет во главе с Филипповым. Ко мне уже... сотни... приходили, говорят о вредоносной деятельнос­ти подкомитета. Почему вообще я должен об этом первым говорить? Где инициатива?

Сентябрь 1992 года. Телевизионный обозреватель Ирина Петровская беседует с бывшим председателем Гостелерадио СССР Леонидом Кравченко.

—

Леонид Петрович, — говорит она, — что же вы наделали? Навсегда связали в сознании телезрителей «Лебединое озеро» с попыткой государственного пере­ворота...

—

Вы считаете, что я «Лебединое озеро» запустил специально? — спрашивает Кравченко, — Если бы кто- нибудь из внимательных журналистов посмотрел про­грамму за 19 августа (а составлялась она за две не­дели), он бы увидел, что там объявлен балет «Ле­бединое озеро» — утром и вечером. Я не стал ломать программу!

Процедура заслушивания экспертов в Конституци­онном суде России, рассматривавшем «дело КПСС», приняла анекдотическую форму. В середине сентября 1992 года коммунистическая сторона вывела на трибу­ну диссидента с многолетним стажем, в свое время пережившего и репрессии и изгнание.

Петр Абовин-Егидес приехал на судебное заседание в Москву из Парижа, где он постоянно проживал. Судьи изумленно уставились на уважаемого эксперта, который, с их точки зрения, понес околесицу. Не стес­няясь в выражениях, парижский гость припомнил пре­дателям интересов рабочего класса все: от намерен­ного насаждения нищеты и безработицы до морально­го разложения российского народа, выразившегося в открытии «некоторых заведений, где человек за оп­ределенную сумму денег может купить себе девицу, точнее, ее гениталии...»

Здорово досталось и давним коллегам эксперта по правозащитному движению, выступавшим ранее в качестве свидетелей президентской стороны: Влади­миру Буковскому, Сергею Ковалеву и прочим. Но наиболее подробно он остановился на роли россий­ского руководства за «насильственное уничтожение СССР».

—

Запад выиграл третью мировую войну, — ска­зал Абовин-Егидес, — без единого выстрела, благо­даря содействию десяти человек — восьми гекачепистов, Горбачева и Ельцина... И как раз это преступле­ние российского президента должно было бы стать предметом рассмотрения в Конституционном суде, а может быть, и в суде Верховном...

Судьи, слушая эксперта, пережили глубокое потря­сение. Председатель суда Валерий Зорькин объявил перерыв, чтобы обсудить ситуацию в закрытом заседа­нии. Вердикт был суров: эксперта объявили недейст­вительным.

В июне 1992 года российский министр печати и ви­це-премьер правительства Михаил Полторанин зая­вил:

—

Я

считаю неприемлемым, когда молодой чело­век, у которого молоко на губах не обсохло, только что с университетской скамьи, позволяет себе коммен­тировать с телеэкрана действия и высказывания прези­дента, министров и других высокопоставленных лиц.

По его мнению, информацию о работе правитель­ства в сводках новостей следует подавать без ком­ментариев.

Руководитель российского телевидения Олег Попцов воскликнул:

—

Ха! 43-летний Юрий Ростов всего на шесть лет моложе Полторанина и имеет ничуть не меньше прав на собственную оценку политических событий, чем сам министр...