Те же, кто сумеет, несмотря ни на что, пройти этот путь до конца, со сменой поколений постепенно придут к высшей стадии, именуемой Ницше как «состояние ребёнка», в котором нет уже агрессии, порождённой тягой к богатству и порождающей преступность и войны, зато есть примирение с миром, в первую очередь с живой Природой, не разрушая которую, только и способно выжить человечество (скорее всего, такое состояние невозможно без возвращения рода людского в Норму природную – С.Л.). На этом этапе человек приходит к искусству жизни в мире без войн и насилия – пожалуй, это и будет какое-то такое общество, о котором человечество мечтало на протяжении столетий, потому эта стадия и именуется «состоянием ребёнка»: избавленный, наконец, от нужды держать в руках оружие, воевать ради выживания, что всегда было уделом лишних взрослых, живёт человек-«ребёнок» в мире с живой Природой, со своей планетой, с её недрами и атмосферой, с её растениями и животными и немногочисленным племенем себе подобных, и живёт долго и счастливо, имея всё необходимое ему и потому не желающий чужого, живёт многие миллионы лет.«…Почему хищный лев должен стать ещё ребёнком? Что может сделать ребёнок, чего не мог бы даже лев? Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся колесо, начальное движение, святое слово утверждения: своей воли хочет теперь дух, свой мир находит потерявший мир…» (Ницше Ф., «Так говорил Заратустра», пер с нем. Ю.М.Антоновского. – М.: Академический Проект, 2007. – с. 35.) Современный цивилизованный мир ещё не жил в таких условиях – так, может быть, пришло время попробовать?

Таково ницшевское видение постепенной, со сменой многих поколений ведущейся, трансформации обычного человека в сверхчеловека, но на деле пока что способно породить оно больше вопросов, нежели ответов. Какая причина должна заставить «верблюда» презреть своё, пусть и нищенское, но всё же в чём-то стабильное, существование и пуститься на полную опасностей дорогу восхождения через «льва» к сверхчеловеку, на которой ничего не обещано ему и которую не все осилят? Против чего должен протестовать «лев»? До сих пор богатая бунтами, восстаниями и революциями история человечества не дала ответа на этот вопрос: свергнув тиранию одних правителей, бездарная чернь, неспособная управлять сама, неизбежно выдвигала на власть других – и всё начиналось сначала. Как бы ни был мощен и силён сверхчеловек, он всё же не может существовать сам по себе, отдельно от общества себе подобных – что будет представлять из себя это самое общество? Существующая сегодня система порочна и античеловечна, но какова достойная альтернатива ей? Образ сверхчеловека построен создателем его в основном на противопоставлениях всему, что Ницше считал ущербным, и не даёт он ответа на главный вопрос, что неизбежно возникнет у любого, реальностью уже сегодняшних дней живущего: чтодолжно привести человека к пониманию действительно ценности такого пути, какая причина должна сподвигнуть его принять принципы, по которым и будет существовать сверхчеловек – ведь по каким-то принципам он будет существовать – в качестве единственно верных и потому бесспорных, и покончить со своим сегодняшним состоянием «червя»? Что заставит человека наступить на горло амбициям своим и варварству своему: ведь много лет, антинародными правителями поощряемый, считал он их богом своим и смыслом жизни своей – так что заставит его сломать и проклясть их? Веками слышал он лишь их голос, и прочно укоренились они в сознании человеческом, глубоко корни пустили в души людские – благодаря чему, какой, весомейшей из причин, вырвет он корни эти?

Уже более столетия прошло со дня смерти «великого немца» – и где то, что считал он обществом будущего? Разве сегодняшнее общество «человеков разумных», окончательно погрязшее в стяжательстве, истреблении друг друга и уничтожении живой Природы, можно назвать хоть сколько-нибудь близким к тому, что всеми силами возвеличивал автор «Заратустры»? Так и нет на Земле того, о чём мечтал создатель учения о сверхчеловеке – и почему? Может быть, Ницше ошибался? Нет, просто много веков жил человек дикостью, и не сможет добровольно прервать порочного круга этого, пока не появится всё та же, весомая причина к тому, что необходимостанет человеку, оставив варварство своё в прошлом, вступить на дорогу «трёх превращений». Ещё не вышла на свет причина та, но она есть – в тени пока она, нужно лишь то, что высветит её, и заставит человека по-новому взглянуть на всё, понять, наконец, кудастоит идти ему. А высветит её одно: незначительные проблемы не гнетут умы людские – лишь накопление и обострение их, уже понемногу маячащая на горизонте перспектива гибели всего человечества заставит человека, наконец, начать искать выход. Живя в девятнадцатом столетии, Ницше смотрел на все проблемы человечества сквозь призму тогдашнего мировоззрения: представляя себе своё видение будущего царствия сверхчеловека, не видел он ясной дороги к царствию этому – но теперь, наконец, мало-помалу проступает из тумана невежества, лжи и обмана она. И лишь одно укажет человеку на неё: когда откажется он от самоубийственного безумия своего, безудержной, тотальной Цивилизацией именуемого, и вернётся в Норму природную, главной задачей человечества станет одно: более никогда не должно оно эту Норму покинуть.Гарантом этого может быть только мудрость всего человечества, а не отдельных представителей его, веками накопленная в разуме строителей нового мира и отбором во всех остальных культивируемая, которая и станет прародительницей той высшей нравственности общества, высшей морали его, о которой так мечтал создатель учения о сверхчеловеке и в чём так солидарен с ним автор теории, по которой все совокупно, никогда более не покидая пределов Нормы природной, должны будут высшие существа, этим самым сверхчеловекам подобные, величайшее общество на Земле создать – общество Сверхнации.

И СНОВА БЕЗВЕСТНЫЙ ПУТНИК

…Я никак не ожидал встретить его вновь! Но судьба опять свела нас на том же самом месте. Январские морозы уступили место июльскому зною, и воздух был пропитан дымом горевших в округе торфяников. Стоял ясный день, и ни облачка не было на небе.

На этот раз я заметил его издали. Появившись с другой стороны дороги, вновь шёл он мне навстречу, всё так же спокойно, как и в прошлый раз, когда уходил, как будто не чувствуя никакой усталости и не обращая внимания на палящий зной и удушливую гарь. Я сразу узнал его, и он тоже заулыбался, увидев меня.

– Ну, всё, – весело начал он. – Прямо как в старом добром фильме: «Место встречи изменить нельзя!»

– У меня такое впечатление, что вы меня преследуете, – также в ответ отшутился я.

– Может быть, – загадочно заявил он, и в ответ на мой удивлённый взгляд пояснил: – Та же дорога, то же место, да и разговор-то наш прошлый я бы не назвал законченным…

– Почему же? – вновь с удивлением спросил я. – Вроде в прошлый раз вы просто и понятно изложили свою главную идею: вернуть человечество в Норму, отпущенную ему Природой – тогда его проблемы отпадут сами собой.

– Вернуть нужно обязательно, только это ещё не всё – я бы сказал, даже не полдела. Допустим, вернулось, в конце концов, человечество в Норму природную – где гарантия, что никогда более оно из неё не выйдет? Пройдёт время, сменятся правительства, придут к власти алчные дикари, хотящие богатства, роскоши, которой добиться можно, только отняв у кого-то – и вновь поведут они политику поощрения высокой рождаемости, перенаселённости, чтобы вновь стал человек дешёвой рабсилой и пушечным мясом, как сейчас. И если будет род людской так же недалёк, как сегодня – поверит он ловкой демагогии их, поверит пламенным и сладким речам, как верили Адольфу Гитлеру – и вновь вернёт себе прежнюю жизнь, опять став врагом и Природе, и самому себе. Человечество в истории своей уже было много раз в шаге от того, чтобы вернуться в эту самую Норму – и много раз неизбежно вновь выходило из неё. Вспомни хотя бы эпидемии чумы в Средневековье, опустошавшие целые города – это ведь было не что иное, как реакция Природы на непомерно увеличившееся население Европы, в жуткой антисанитарии жившее тогда. Но стоило эпидемиям закончиться – и человечество тут же бросалось заново «плодиться и размножаться», думая, что восстановить существовавшее ранее положение, так злодейски нарушенное проклятой заразой – их прямая задача. Героями в такие периоды чувствовали себя европейцы, считая, что строят новый, лучший мир на костях старого, и дикость, невежество и моральное уродство своё возводили в ранг добродетели. Добродетели, неизбежно приводившей человека к новым эпидемиям.