После чего отошёл и стал с улыбкой наблюдать за довольным внуком, плещущимся в реке, оставив меня с приоткрытым ртом и вытаращенными глазами.

Как он догадался? Чем я себя выдала? Неужели ещё кто-то понял? Или просто дед Вэйланда настолько стар и мудр, что сумел увидеть то, что не заметили остальные? Знать бы только — что?

— Прости, отец, что заставил тебя волноваться, — голос Вэйланда послышался совсем близко, и, оглянувшись, я увидела, что он стоит неподалёку, уже в брюках, натягивая рубаху и пряча те красивые выпуклости на животе, которые мне так понравились. Жаль.

— Ты не виноват в том, что рана загноилась. Хотя увидеть тебя таким беспомощным было жутко, пара седых волос у меня точно прибавилась. Хорошо, что всё уже позади. — Черноволосый похлопал моего дракона по плечу. Оказывается, он тоже может улыбаться.

— Я про мой отъезд. Прости, что уехал, ничего не сказав, знаю, это было глупо.

— Да ладно, дело молодое. Бастиан мне всё рассказал. Кстати, когда ты нас с ней познакомишь?

— С кем? И что именно сказал Бастиан? — насторожился Вэйланд.

— Что у тебя в человеческом королевстве есть девушка, и ты с ней тайно встречаешься.

— А тайно-то зачем?

— Это и мне показалось немного странным, учитывая, кем была твоя мама. Но я решил, что ты просто не уверен в своих чувствах и не хочешь меня обнадёживать раньше времени. Знаешь же, как я о внуках мечтаю.

Интересно, а кем была мама Вэйланда?

— Она была человеком, — тихонько сказал седой, встав рядом со мной. — Потому и покинула нас так рано.

Он что, мысли мои читает, что ли?

— У тебя всё на лице написано, — усмехнулся дедушка Вэйланда. — Я тебе расскажу о ней попозже. Или внука моего попроси.

— Отец, у меня нет никакой девушки в человеческом королевстве, да и нигде нет.

— Тогда почему ты уехал? — нахмурился черноволосый.

Вэйланд тяжело вздохнул, готовясь рассказать не самую приятную правду, когда у него в животе недвусмысленно забурчало. Словно обрадовавшись отсрочке, дракон жалобно взглянул на отца.

— Может, чуть позже объясню, я просто умираю с голоду. Элай, у нас ничего не осталось из еды?

— Есть хлеб, немного сыра, сухари. И кролик жареный, только он вчерашний.

— Давай! — принюхался и впился в мясо зубами. — Нормальный кролик.

— Да и отравиться не страшно, если что, — хихикнул седой, интересно, как его зовут? — Исцелишься тут же.

Я поняла, что тоже ужасно голодна, рисковать не стала, да и не отбирать же половину кролика у недавнего умирающего. Хлеб и сыр — тоже неплохо.

Доев мясо, Вэйланд оглядел окружающих, потом пошёл к реке, тщательно вымыл руки, не менее тщательно вытер их куском простыни, заменявшим нам полотенце, отряхнул с рубахи несуществующие крошки.

— Хватит оттягивать, — у седого кончилось терпение. — Если хочешь рассказать что-то неприятное — говори. Всё настолько ужасно?

— Вы даже не представляете — насколько, — вздохнул Вэйланд. — Это именно Бастиан организовал моё убийство.

— Это именно Бастиан организовал моё убийство.

После слов Вэйланда, на несколько секунд воцарилась ошеломлённая тишина, потом коричневые хором загомонили:

— Как? Невероятно! Как он мог? Да что ж такое творится? Собственного брата!?

Они были возмущены, ошеломлены, удивлены, но вот чего я не услышала — недоверия. Ни в словах, ни в интонации. Вэйланду поверили сразу и без колебаний, а это о многом говорило.

Седой покачнулся и словно спал с лица. Тяжело опустившись на землю, он обхватил голову руками и стал слегка покачиваться, бормоча совершенно убитым голосом:

— Мой внук… моя кровь… и предатель.

Мне стало его так жалко, сразу вспомнилось выражение «раздавлен горем», теперь я знала, как это выглядит.

И лишь отец Вэйланда не дрогнул.

— Расскажи подробно, как всё было, — спокойно попросил он.

— А ты, похоже, не удивлён? — мой дракон вопросительно взглянул на отца.

— На твоём ошейнике стоял дополнительный запор. Тот, кто его ставил, старался затереть след своей ауры, кого-то другого он, возможно, смог бы ввести в заблуждение, но не меня. Это дело рук Бастиана, я сразу это понял. И слова Элая о предательстве… Картина сложилась. Просто я хочу знать — как?

И Вэйланд рассказал.

Как кузен подбил его попутешествовать по человеческому королевству инкогнито, уехав, никому ничего не сказав, чтобы не навязали охрану. «Что с нами может случиться, с нашей-то магией и мгновенным исцелением?» — спросил он. Говорил, что частенько так развлекался. Действительно, показал много интересного, например, подпольные крысиные гонки — такого наследному принцу точно никто не покажет. Ну и ещё много всего — тут мне показалось, что Вэйланд слегка смутился.

В итоге, поход в таверну, где готовят «самый лучший эль в мире», ничем не насторожил, даже тем, что в последний момент у Бастиана нашлись срочные дела. Тот даже предлагал перенести поход в таверну, чем окончательно усыпил бдительность кузена.

— Я-то, дурак, сам ему предложил идти на то свидание, мол, ты же в той таверне не раз в одиночку бывал, со мной-то что случиться может? А вот случилось. Удар по голове сзади — и всё. Очнулся уже в лесу, в лапах разбойников.

Дальше Вэйланд рассказал, как с него пытались сцедить якобы волшебную кровь, а я задумалась. Когда я превращаюсь в дракончика, то могу выдыхать огонь и, кажется, исцеляюсь тоже. Ну, горло-то прошло. Впрочем, это ещё проверить нужно будет, не знаю как, но придумаю. Так вот, может, и моя драконья кровь такая же волшебная, а значит — дорогая? Тогда можно было бы продавать её магам и жить на это, всё лучше, чем мешки грузить да бревна таскать.

Кстати, о брёвнах. Я давно приметила неподалёку ствол упавшего дерева и теперь вытащила его на поляну и предложила всем присесть. Коричневые гордо отказались, а мы вчетвером разместились почти с удобствами. Седому я даже пустую седельную сумку на бревно подстелила, но он, похоже, этого даже не заметил. Он сидел, уже не держась за голову и не раскачиваясь, просто глядя куда-то вдаль с каменным лицом, но теперь хотя бы уже не на земле.

Потом мне пришлось пересказать то, что узнала от главаря разбойников, дословно повторив описание заказчика. Слишком уж приметным был его перстень, а уж в сочетании с цветом волос…

Седой — надо бы спросить его имя, — который во время моего рассказа вроде бы немного успокоился, свыкся с мыслью, что ли, вступил в разговор, рассказав мне, что светлые волосы у драконов редкость, у большинства тёмные. Но его прабабка была из эльфов. Дети и последующие поколения потомков у неё все были черноволосыми, но вот у Бастиана подобный признак вынырнул, видимо, и с материнской стороны где-то в роду была эльфийка.

— Вы можете жениться на эльфийках? — удивилась я. И на людях, похоже, тоже, если вспомнить маму Вэйланда.

— И на эльфийках, и на людях, и оборотнцы с гномками бывали, — ответил отец Вэйланда. — Я даже про одну орчанку слышал.

— У нас такое запрещено, — пробормотала я. — Даже когда мы не были в такой изоляции. Чистота крови важнее всего, потому что считается, что кровь извне ослабит способности потомства к обращению. А у нас и так больше половины жителей не могут обращаться даже чуть-чуть.

— У нас нет такой проблемы, — пожал плечами черноволосый. — На ком бы ни женился дракон, дети всегда будут драконами. Не сказать, что у нас много смешанных пар, наоборот, это редкость, мы довольно закрытая раса. Но, во всех известных нам случаях, кровь отца-дракона была сильнее. Мать могла передать детям разве что какие-то внешние признаки, цвет глаз или волос, например, или ещё что-нибудь, столь же незначительное. Не более того.

— Правда, у нас никогда никто не женился на метаморфе, — задумчиво глядя на меня, протянул дедушка. — Видимо, из-за этого вашего запрета. И не ясно, какие от такого союза получились бы дети, всё же, ваша магия тоже очень сильна. Но, кто знает? Время не стоит на месте, всё меняется. Возможно, когда-нибудь мы и это узнаем.