Они проделали это всё так быстро и слаженно, словно долго тренировались, а молодые люди даже внимания на нас не обратили, ушли в другую сторону, пошатываясь, громко обсуждая чьи-то формы и пьяно смеясь. А мы так и дошли до посольства — я, прижатая к боку принца, и Глен, идущий между ним и случайными прохожими.

И хотя было уже поздно, тусклый свет фонарей едва разгонял мрак, а прохожие не вызывали особого доверия, я всю оставшуюся дорогу чувствовала себя в абсолютной безопасности.

Утром меня разбудило звяканье в гостиной — горничная принесла нам завтрак. На кресле лежали новые платья для нас с Россиной — более простые, подходящие для путешествия. Вчерашней одежды, а так же кукол и книг в комнате не было. Горничная сказала, что они уже в карете, которую приготовили для нас.

Я ещё вчера объяснила малышке, что здесь мы только на время, нам предстоит путь домой, поэтому она не удивилась, когда после завтрака мы вышли из комнаты, а потом и из дома. Доверчиво взяв меня за руку — в другой несла тряпичного дракона, — девочка с любопытством вертела головой, рассматривая практически пустой двор — его она прежде не видела.

На крыльце нас дожидалась Лавиния, чтобы попрощаться.

— Мужчины уже разместились в карете, чтобы малышка их не увидела. Весь багаж погружен, ждали только вас двоих. Счастливого вам пути, надеюсь, у маленькой Россины и его высочества скоро всё наладится.

Я поблагодарила добрую женщину за заботу и одежду, и мы с Россиной спустились с крыльца.

Во дворе стояли две большие кареты, каждая была запряжена четвёркой лошадей. Увидев фигуры на козлах, я испугалась реакции девочки, но присмотревшись, закусила губу, чтобы не рассмеяться — оба кучера были закутаны в плащи так, что одежды не видно, а на головах у них красовались женские шляпки. Скользнув по ним взглядом, Россина продолжила спокойно идти. Интересно, кто догадался так замаскировать кучеров? Совсем-то без них было не обойтись, четвёрку лошадей нельзя оставить без присмотра, но идея была великолепной.

И кажется, я догадываюсь, кому она принадлежала.

Возле раскрытой дверцы второй кареты стояла крупная широкоплечая женщина в униформе горничной, на голове у неё был большой белый чепец с рюшами, скрывающий волосы, примерно такой же носила Кормилица.

— Доброе утро, госпожа Элла, госпожа Россина, — женщина сделала книксен. — Меня зовут Вэлла, и во время поездки я буду вашей горничной. В мои обязанности входит приносить вам еду, передавать ваши распоряжения кучеру, а так же присматривать за маленькой госпожой, если вам, госпожа Элла, понадобится отлучиться. В общем, я в вашем полном распоряжении.

— Благодарю, Вэлла, — кивнула я, давя улыбку и беря на руки малышку, чтобы забраться в карету. — Зови меня просто Элла, не нужно говорить мне «госпожа». Путь нам предстоит неблизкий, к чему все эти церемонии?

— Как скажете, Элла, — горничная помогла мне подняться по ступенькам — с ребёнком на руках это было не так-то просто, — а потом забралась следом и уселась рядом, улыбаясь малышке, которая, сидя на моих коленях, серьёзно рассматривала нового, незнакомого человека. Не улыбалась, но и особой насторожённости или испуга не выказывала.

Вот ведь ирония судьбы! Я два месяца притворялась мужчиной, чтобы оказаться подальше от своих родителей, а теперь Вэйланд вынужден переодеться в женщину, чтобы быть рядом со своим ребёнком.

«Это будет очень долгая поездка!» — думала я спустя несколько часов, когда Россина, наконец, уснула после обеда и сейчас сладко сопела на втором сиденье, к которому приделали специальный бортик, превратив в детскую кроватку. Сидеть на нём теперь было нельзя, но зато малышка была в безопасности, даже во время езды по не самым ровным просёлочным дорогам. А мои руки могли, наконец, отдохнуть.

Я считала вчерашний день очень утомительным? Я ошибалась…

Тогда в нашем распоряжении были просторные апартаменты, а так же сад, у девочки было чем заняться. Она могла сбросить лишнюю энергию, бегая по саду или даже по комнате.

А сейчас у нас было лишь замкнутое пространство кареты. Очень просторной кареты, мне было с чем сравнивать, но всё равно — два сиденья, пространство между ними в два детских шага в ширину и пять — в длину, и два окна, за которыми лес, лес, лес… После того, как Россина исследовала всё, что могла, в течение первого же часа, мне пришлось проявлять чудеса изобретательности, чтобы не дать ей заскучать. Я отвечала на все её «вопросы», играла с ней в куклы, читала сказки из книги, выдумывала истории про её тряпичного дракончика. И всё время, когда не исследовала карету, Россина сидела у меня на коленях.

Наверное, ей так было удобнее, может, это давало её некое чувство защищённости, а может, кроха просто стосковалась по чьим- то объятиям. Не знаю. Но сидеть просто рядом она соглашалась, лишь когда мы обедали, а потом вновь забиралась мне на колени. Я не возражала, понимала, как ей сейчас нелегко. Она маленькая, а я взрослая, поэтому потерплю.

Но уже к полудню мои ноги затекли так, как никогда прежде. Жизнь меня к такому не готовила. Сейчас, как никогда, я сочувствовала Руби. Не помню, чтобы мы куда-то так далеко ездили, особенно в моём детстве, но на её коленях я устраивалась регулярно. И теперь просто не могла отказать в этом же малышке.

Вэйланд помогал, как мог, вот только мог он мало. Россина спокойно реагировала на его присутствие в карете, но идти к нему на руки отказалась категорически. Согласилась слушать из его уст сказку, когда я уже просто осипла, посмотрела мини-спектакль, который мы перед ней разыграли с помощью кукол и дракончика, но слезать с моих колен не захотела.

И вот, наконец, она спит. У меня есть пара часов, чтобы расслабиться и отдохнуть.

— Никогда не думала, что нянчить детей настолько утомительно, — я откинулась затылком на стену кареты и прикрыла глаза. Карета подпрыгнула на очередной кочке, я стукнулась о стену, ойкнула и стала тереть пострадавшее место.

— Я тоже не думал, — рука Вэйланда притянула меня к себе, пристраивая мою многострадальную головушку на своей груди, как на подушке. — Надеюсь, всё дело в дороге, да и не освоилась Россина ещё. Привыкнет ко мне, тоже смогу её на коленях держать.

— И долго собираешься оставаться Вэллой? — как же здорово, когда не ты кого-то держишь, а тебя кто-то. Я поёрзала, устраиваясь поудобнее.

— По крайней мере, пока не приедем к деду. Ко мне пока нельзя, в королевском дворце слишком много народа, а значит, и мужчин. У деда проще.

— Угу, — согласилась я. Так и было. Я там за полдня могла никого из слуг не увидеть. Только за обедом, но если есть в своих комнатах… А королевский дворец — это ж муравейник! — Ты во дворце живёшь?

— Да, у меня там свои апартаменты. К сожалению, положение обязывает — я даже дом себе в городе купить не могу. То есть, купить, конечно, могу, кто же запретит? Только вот жить там не положено — наследный принц же.

И Вэйланд тяжело вздохнул.

— Никакой личной жизни? — посочувствовала я.

— Почему же? — ухмыльнулся он. — Я же не в тюрьме, за мной никто особо не следит, разве что, когда мы, как сейчас, в другой стране. Я давным-давно вырос из детских штанишек. Но понимаю свой долг, исполняю по мере сил. Хорошо, что принимать управление страной мне ещё не скоро.

— Зато теперь у тебя есть законный повод пожить у деда с бабушкой подольше.

— Пожалуй. По возвращению пошлю отцу гонца, чтобы его секретарь передвинул все мои официальные дела на ближайшую пару месяцев. Насколько я помню, там из серьёзного — только официальный визит на высшем уровне в королевство эльфов, но один из кузенов сможет меня заменить. Всё остальное — не срочно.

— А почему не король? Он сильно занят, да?

— Не столь уж сильно. Просто король не может покидать пределы королевства, таков закон. Думаю, изначально так было ради его безопасности, да и нужен он был здесь практически постоянно. А теперь это просто древний обычай.