— Здравствуйте, Тиночка, как себя чувствуете? Наконец-то решились позвонить? Да, кстати, как вам понравилась установка пси-входов? — раздался язвительный голос Строггорна.

— Ужасно, думаю, твой внук делал это в первый раз!

— Точно. Должен же он на ком-то практиковаться?

— Я хотела узнать, Советник, зачем вы меня ищите?

— Просто нам нужно знать, где вы находитесь, Тина.

— То есть, вы не хотите меня арестовывать?

— Нет. Это еще зачем? Но я хотел бы поставить вам несъемный датчик положения, такой же, как у Наташи, чтобы мы всегда знали, где вы, и были уверены в вашей безопасности.

Тина задумалась, нервно покусывая губы.

— Хорошо. Вы же так просто не отстанете?

— Нет, — Строггорн улыбнулся. — Поставим силой. Но лучше договориться.

— У меня будет условие.

— Вы не в том положении, чтобы ставить условия. Но… я послушаю.

— Я бы хотела увидеть Лиона.

— Зачем? — насторожился Строггорн.

— Строггорн… — она помедлила. — Я очень-очень люблю детей. Ну… правда. Поверь.

— Я верю. Но Лион — необычный ребенок, и у вас практически не будет шансов его получить. Я хочу, чтобы вы это понимали. И Креилу это вряд ли понравится.

— Я понимаю. Ты поможешь?

— Помогу. Никаких иллюзий, Тина. Аолла все время пропадает с Лионом. Честно говоря, мне страшно не нравится, что она так привязывается к мальчику. Сами понимаете, ей ребенка никто не отдаст, и я не хочу, чтобы она бессмысленно страдала потом. В общем, у меня есть свой интерес, чтобы у Лиона была нормальная мать. Пока мы все думали, его заберет Этель, как только поймаем Джулию.

— А почему не Креил? — удивленно спросила Тина.

— Он все время на работе, это во-первых. А во-вторых, Лион не любит Креила. По крайней мере — пока. Так что на сегодня мы этот вариант не рассматривали.

— И в чем проявляется эта «нелюбовь»?

— Аааа… он плачет, Лион. И этого его плача просто никто не может выносить. Я имел в виду — мысленно плачет. Сильное ощущение, даже для меня. Но меня он любит, и, когда я прихожу — смеется. Это совсем другое дело, чем его плач. Сложный ребенок. Вы поймете, когда увидите.

— Когда я могу увидеть ребенка?

— Через пару часов. Вам позвонят. Но сразу после этого, вас будет ждать Эмиль ван Эркин, и вы позволите ему поставить датчик положения. Или вас будут охранять Варды.

— Лучше датчик!

— Решено, — экран погас.

Перед палатой, где содержали Лиона, стояли два Варда-охранника. Они послушно посторонились, пропуская Тину в палату. Она нерешительно застыла, створки двери медленно открылись, и ее оглушила нота органа, протяжная, она звучала в пространстве бесконечной печалью, и от этого Тина мгновенно почувствовала выступившие слезы на глазах. А потом нота органа резко усилилась, и Тина ощутила отчетливое проникновение в мозг, на которое она автоматически отреагировала защитой.

— Дайте ему ощупать ваш мозг! Он не уйдет так просто! — сказала невысокая хрупкая женщина, державшая крохотного ребенка, одетого в ползунки, на руках. — Я — Этель, жена Советника Диггиррена. Лион просто хочет понять, кто вы.

Тина сделала шаг вперед, нота органа стала еще громче и в ней появились угрожающие нотки.

— Лион, это Тина, твоя мама, она не сделает тебе ничего плохого, — быстро говорила Этель, словно такой маленький ребенок был способен ее понимать.

Тина подумала мгновение и сняла первый уровень защиты мозга, затем полузакрыла глаза и постаралась расслабиться. Мальчик поднял на нее серые пронзительные и совсем недетские глаза. Легкий ветер словно пронесся в голове Тины, стирая все мысли и оставляя лишь эмоции, а потом нота органа стихла.

— Мне можно подойти? — спросила Тина неуверенно.

— Попробуйте, — ответила Этель.

Тина подошла к ним совсем близко, Лион по-прежнему смотрел на нее, но сейчас казалось, не проявлял никаких эмоций. Она протянула руки и осторожно взяла его.

— Как вы думаете, Этель, можно его покормить?

— Грудью? Зачем вам это? Потом, если вам не отдадут Лиона, может быть больно, это будет, словно отнимают родного ребенка!

— Посмотрим, — говоря это, Тина расстегивала одной рукой кофту. Она специально оделась так, чтобы можно было легко раздеться. Она осторожно просунула сосок Лиону в ротик. Казалось, он не понимал, что должен делать. Тина слегка сдавила грудь, капельки молока попали Лиону в рот, он снова поднял глаза на нее и только после этого сильно засосал, доставив ей неизгладимое наслаждение.

Грудь Тины почти опустела, когда Лион неожиданно остановился, хватка его ослабла, а нота органа, непрерывно звучащая в его мозгу, стала едва слышной. Тина испуганно посмотрела на Этель. Та быстро подошла, внимательно вгляделась и мысленно вслушалась в ребенка.

— Что-то не так? — Тина занервничала и, как и всегда бывало в таких случаях, стала покусывать губы.

— Не знаю. Да нет, все хорошо, он просто… уснул. Я так думаю.

— А что тогда не так? — снова спросила Тина, потому что мозг Этель отражал откровенное удивление.

— Да нет… все хорошо.

Створки двери раскрылись, и вошел крупный мужчина в форме Варда и с голубыми двойными нашивками Службы Безопасности на рукаве.

— Покормили? — начал он с вопроса, не представляясь.

— Эмиль? Что ты хочешь делать? — спросила Этель.

— Я должен поставить Тине датчик положения, — пояснил Эмиль ван Эркин.

— Подожди, — остановила его Этель. — Я только позвоню Строггорну.

— Зачем?

Этель не ответила, быстро диктуя номер.

— Строг, — сказала она, как только появилось изображение, — он уснул!

— Не понял, кто…? — он замолчал, очевидно, сообразив, о ком речь.

— Лион у Тины на руках, я боюсь, он проснется, если я его заберу! Подождите, хотя бы несколько часов!

— Хорошо. Эмиль, вернешься позже, — решительно сказал Строггорн.

— Советник, я специально приехал из Китая! — возмущенно заметил Эмиль ван Эркин.

— Ничего не могу сделать. Пока можешь побывать на заводах, выяснить, когда мы сможем поставлять вакцину в регион. А то по телекому от них невозможно добиться правды. От этого будет больше толка, чем от торчания в Китае. Все равно, мы пока не готовы им помогать, — экран телекома погас.

Как только Эмиль вышел, Тина спросила:

— И что такого необычного в том, что Лион уснул?

Этель посмотрела на Тину, сидящую в кресле и бережно держащую ребенка на руках.

— Он никогда еще не спал.

— То есть?

— С тех пор, как родился, никогда еще не спал. Больше двух недель. Я так думаю, Лион считал, что до сих пор ему угрожала опасность. Боялся уснуть. Первый раз почувствовал себя защищенным.

— Это из-за убийства его матери, — задумчиво сказала Тина, медленно пытаясь представить, мог ли ребенок что-то понять из происшедшего.

— Наверное. Там столько всего было странного. И никто толком не знает, что произошло.

Когда через несколько часов Эмиль ван Эркин вернулся, Лион по-прежнему спал у Тины на руках.

— Вы простите, Тиночка, но нам нужно идти.

Тина с сожалением посмотрела на ребенка: она бы вообще никогда никуда от него не уходила, если бы только это было возможным. У нее возникло чувство, словно этот ребенок — ее родной сын, и было точно также больно, что она не может быть с ним, как если бы она была его родной матерью. Временами ей начинало чудиться, что это именно она вынашивала беременность, а вовсе не находилась все это время запертая в Многомерности.

Она протянула Лиона Этель, и мальчик мгновенно проснулся. Он открыл глаза, посмотрел на Тину, и в пространстве возник звук, причинивший странную боль, словно разрывающую голову изнутри. Тина отдаленно услышала, как вскрикнули одновременно Этель и Эмиль ван Эркин, и слова Строггорна, что плач Лиона никто не может выносить, пронеслись в мозгу.