— Строггорн хочет, чтобы мы искали там телепатов, сколько можно спасти.

— Бредовая затея. Всем известно, что в Китае телепатов нет. Я думаю, они вывели их каким-то своим способом.

— Не понял, что ты имеешь в виду?

— То, что среди китайцев практически не встречаются телепаты. И Строггорн прекрасно об этом знает.

— Тогда зачем он нас посылает?

— Сейчас узнаем, — Лао усмехнулся и стал диктовать в телеком номер Строггорна.

— Советник Строггорн на заседании, — ответил секретарь.

— Попросите его позвонить мне, когда он освободиться.

— Когда уезжаете? — спросил Лао, продолжив есть салат.

— Завтра утром.

— Тогда вряд ли мы дождемся ответа от Строггорна, — Лао молча продолжал есть. — Ты хорошо подумал? Зачем тебе это нужно?

— Хочу помочь, — Андрей запнулся. — Я думал, ты будешь сильнее меня переубеждать.

— Не буду. Ты взрослый человек, Андрей. Уже много чего повидал в жизни. Невозможно оберегать тебя всегда, ты сам это знаешь.

— Спасибо… — он задумался на секунду, не решаясь спросить. — Лао? Если бы ты почувствовал, что там, впереди, меня ждет что-то очень плохое…

— Тебя ждет плохое, — сказал Лао с ударением на «ждет». — Но не настолько, чтобы ты погиб. Поэтому можешь поступать, как считаешь правильным.

— Джон, я узнала, что ты входишь в большой Совет Вардов? Как это получилось, ты же не Вард? — спросила Тина, на секунду оторвавшись от терминала.

— Когда Креила не было на Земле, а там рассматривается много вопросов по его направлению. Ввели.

— Это хорошо. Значит, я буду в курсе того, что происходит!

— Я не смогу тебе рассказывать, — нахмурился Джон.

— Подойди сюда, — Тина подключилась одной рукой и показала на экран, где быстро менялись коды доступа, а потом возникла надпись: «Архив. Заседания Совета Вардов», и дальше шли по порядку тексты.

— Как ты смогла туда забраться? — изумился Джон. — Разве плохая защита?

— Да нет. Для меня они никогда не были секретными. Я же с Креилом жила, бессмысленно было закрывать от меня информацию. Машина идентифицирует меня как Тину ван Лигалон, поэтому я ко многим секретным вещам имею доступ. И кое-что уже хорошо поняла. Нельзя допустить, чтобы у Советников из-за меня возникли неприятности. Слишком много от них зависит на Земле, даже если они и стали, как ты говоришь, настоящими чудовищами. Я права?

— Права. А почему ты так решила?

— Даже Эмиль ван Эркин, хоть ему и не нравятся многие вещи, которые делает Креил, но все равно будет его поддерживать до конца. Очень высокие ставки. Спасение цивилизации слишком дорогая цена даже за жизнь Тины ван Лигалон. Ты не находишь?

Джон вспыхнул.

— Как ты можешь так спокойно говорить об этом?

— Я не спокойно, — у Тины сжалось все внутри, и навернулись слезы на глаза. — Какое уж тут спокойствие! Но если мне назначат зондаж, какой другой выход ты можешь предложить?

— Не знаю.

— Вот и я не знаю. Не унывай. Это решение о моем зондировании, как должно приниматься?

— Общим голосованием.

— Там, как и раньше, 15 человек. Советникам мой зондаж не нужен, значит, шесть голосов есть. Нужно еще три. Неужели не наберется? Один — ты. Джон, как будешь голосовать?

— Конечно, против! — обиделся Джон. — Даже не шути так, Тина. Это уже не шутка, а больно!

— Ну, ладно, не сердись, — она улыбнулась, и это сделало ее лицо таким притягательным, что сердце Джона сильно забилось.

— Неужели ты до сих пор любишь меня? — удивленно, словно бы про себя, спросила Тина.

— Так себе и не простил, что отпустил тебя тогда с Креилом. Кто мог подумать! Его всегда одна наука интересовала, а не женщины, и на тебе!

— С ума сойти! Хорошо. Послушай, мой отец входит в Совет. Если он будет знать, то точно проголосует против.

— Нет, Тина. Лигалон — слишком принципиальный. Скорее, если он не будет знать, то проголосует против. А если будет знать, что произошло, то не станет тебя защищать, решит, что это неправильно, давать послабление собственной дочери.

— Наверное, ты прав. Еще два голоса, это не так много. Я думаю, у нас есть шансы отбиться от зондажа.

Они быстро собрались, и уехали в клинику кормить Лиона. Мальчик встретил ее радостной органной музыкой и сразу потянулся к Тине. В этот раз с ним дежурила Аолла, и Тина, увидев ее, почувствовала боль. Тина вспомнила, что Строггорн согласился помочь ей получить ребенка только потому, что боялся привязанности Аоллы к мальчику.

— Тебе рассказали, — уверенно заявила Аолла.

— Это имеет значение? — Тина с горечью подумала, что когда-то они были подругами. Она взяла Лиона, и он тут же начал сосать, и через несколько секунд Тина поняла, что эта картина вызвала у Аоллы дикую боль. Тина удивленно подняла глаза на Аоллу, не понимая, почему у той такая реакция.

— Удивляешься? — Аолла грустно усмехнулась, а ее мозг излучал сплошную пелену дождя. — Я тебе завидую.

— Но почему?

— Потому что я никогда не была матерью и не знаю, что это такое — приложить ребенка к груди.

— Подожди, мне сказали, что у тебя есть дочь?

— Я ее не рожала, да и узнала о ребенке, когда ей исполнилось уже четыре года. Креил и Строггорн это решали без меня. Строггорн — понятно, хотел от меня ребенка и в какой-то мере искупить свою вину за того, что я потеряла, а Креил — я и сама не знаю, зачем он это сделал. Трудно иногда понять такого человека как он. Так что, можно сказать, у меня не было детей. И это за столетия моей жизни. И, во всяком случае на Земле, уже не будет.

Тина не могла понять почему, но сейчас ее охватила жалость к Аолле. Такая могущественная женщина, сделавшая так много в своей жизни и поднявшаяся от обыкновенной проститутки на невероятную высоту, она была при этом предельно несчастлива. И казалось, что даже любовь Строггорна никак не могла сделать ее счастливее.

— Ты жалеешь, Аолла, что так сложилось?

— Я жалею, что не родилась самой обычной женщиной, что никогда не имела нормальной семьи, только несколько лет с Креилом, а этого — так мало! Иногда я задумываюсь о том, что никогда не имела нормального человеческого счастья, при этом формально имея все, что только можно пожелать, и, мне кажется, уже никогда не буду его иметь.

— Аолла, — совсем тихо спросила Тина, — а ты любишь Строггорна?

— Не знаю. Иногда, я просто его ненавижу! А иногда… Трудно сказать. Он тяжелый человек, мне временами кажется, что я для него вообще не существую, и он вспоминает обо мне, когда возникает опасность меня потерять. Я как-то пробовала его разозлить, изменила, так он долго потом смеялся, и сказал, что если это меня развлекает, то он не будет возражать, но конечно, тогда я должна ему разрешить аналогичное поведение. Впрочем, когда меня по пять лет не бывало на Земле, у него были женщины, но очень редко и все это так для него несерьезно, что мне по-хорошему его даже бессмысленно упрекать. Он прочитает мне лекцию по физиологии мужчины и женщины и будет долго смеяться. Обычно перед слиянием он мне сам обо всем честно рассказывает.

— Странные у вас отношения.

— Тина, а ты изменяла когда-нибудь Креилу?

— После того, как уже сошлись насовсем, нет. Не знаю. Я ведь его очень любила всегда, как-то не существовали другие мужчины. И потом, насколько я понимаю, Креила никогда не надо об этом просить. Если я хотела близости, он всегда находил на это время, как бы не был занят. Он считал неприличным вынуждать меня просить об этом. Мусульманское воспитание в нем всегда сказывалось. Поэтому с ним как-то не возникает такой потребности — искать других мужчин. Я думаю, когда ты жила с ним, было также?