После каждого своего визита, Креил давал себе твердое слово больше не появляться в клинике. Но проходило несколько дней, и он начинал ощущать странное беспокойство, словно за то время, что его не было, могло что-то измениться. Ровно через неделю, он снова появлялся в палате Тины, встречал ее испуганный взгляд, возмущенную телепатему ребенка, и все повторялось сначала.

Декабрь 412 года

Примерно через год, зайдя к ней, чтобы забрать на прогулку, он встретил растерянный взгляд Тины.

— Что-то случилось?

— Мне завтра хотят делать глубокий зондаж, — она огорченно посмотрела на Креила. — Я не смогу сегодня гулять с вами… если вы не возражаете, я бы не хотела, чтобы вы брали Лиона без меня. Меня должны готовить. Я ужасно боюсь.

Креил перевел взгляд на Лиона, сидящего на полу, пытаясь разобрать какую-то игрушку. Телепатема органа мгновенно усилилась, мальчик перестал играть и поднял на Креила свои серые, пронзительные, совсем недетские глаза, отчего у Креила пробежали мурашки по спине:

— Я не пойду с тобой гулять без мамы, — сказал Лион со скоростью, почти предельной для восприятия. Интонации в нотах органа начали быстро нарастать.

— Почему?

— Не люблю тебя, — все также быстро сказал Лион. — Ты — плохой.

— Почему я плохой? — спросил Креил.

Лион не ответил, просто смотря ему в глаза. Креил отчетливо видел сейчас, как вокруг ребенка возникла тень, отражение Многомерной реальности, в которой он на самом деле существовал. Она быстро становилась плотнее, окружая ребенка туманным ореолом. Картинка размылась, ребенок исчез, и из плотно сгущающейся темноты выступил стройный юноша, не сводящий с Креила своих пристальных серых глаз без зрачков. Музыка органа становилась болезненно громкой, Креил подумал, что это может причинить Тине боль. Он чувствовал, как бешено колотится сердце, уровни психики автоматически перестраиваются, готовясь отразить нападение. «Так, нужно успокоиться, ничего этого нет! Лион просто передает мне эту картинку прямо в мозг!» — подумал Креил внутри блоков и закрыл глаза. Он ждал несколько секунд, стараясь максимально расслабиться и вслушиваясь, как стихает нота органа.

Когда он снова открыл глаза, на полу опять сидел ребенок, пытающийся разобрать игрушку и не обращающий на Креила никакого внимания.

Креил вышел из палаты и разыскал Строггорна, выясняя, зачем они собираются мучить Тину.

— Нет никакого восстановления личности. Это необходимо, — объяснял Строггорн. — Тим ван Лейн смотрит ее регулярно, и, мы считаем, необходима корригирующая операция. Да и с ребенком нужно что-то решать. Ему уже год. Совсем скоро она не сможет его воспитывать. У нас есть серьезные подозрения, что Лион уже лазит ей в голову. Еще чуть-чуть и при ее состоянии он просто подчинит Тину себе. Ты хочешь превратить ее в биоробота?

— Строг, она не вынесет, если отберете ребенка.

— А если он изуродует ее голову? Это очень опасно. Мы с таким еще не сталкивались. Ты когда-нибудь пытался влезть в голову Лиона?

— Нет, — Креил раздраженно пожал плечами. — Зачем? Он и без этого меня не любит. — Он решил не рассказывать Строггорну, что видел в палате Тины.

— А ты попытайся как-нибудь все-таки. У меня это далеко не всегда получается. У него сумасшедшая скорость мышления, закручивает моментально, и я несколько раз ловил его на попытках моделировать реальность. Представляешь, если бы он этим развлекся в Многомерности со своей незрелой психикой? Теперь, ты прекрасно знаешь, что его тело — только видимость. И хотя Нигль-И пытается убедить нас, что в этом нет ничего страшного, какая гарантия, что он не ошибается? Да и потом, то, что «не страшно» для существ Пятого уровня сложности, в какой-то ситуации может вполне оказаться смертельным для обычных людей. Например, кто знает, что получится, если Лиона просто сильно разозлить? — Строггорн остановился и подозрительно посмотрел на побледневшего Креила. — Вот видишь?… Не хочешь рассказать, что там сегодня произошло?

— Да ничего. Так.

— Все, что касается Лиона — оченьсерьезно. Нужен постоянный контроль за ним. Я согласен с Линганом — мы не знаем, кого растим на Земле и какое чудовище из него может получиться. По крайней мере, рядом с ним всегда должен быть кто-то, кто бы мог его направлять в нужную сторону. Иначе воспитаем полную вседозволенность. Мое мнение, лет с трех, если не раньше, нам всем придется заниматься его воспитанием. Как с Дигом. Только Дигу было четырнадцать, когда начали, а здесь придется намного раньше. И все равно нам не удалось избежать проблем.

— Ты считаешь, настолько серьезно?

— Родители всегда не склонны подозревать, что их ребенок может стать чудовищем. Все дети — миленькие, слабенькие. Только к Лиону это не относится. Я сильно сомневаюсь, что его можно убить. Да и что такое смерть для существа, у которого нет Трехмерного тела? С нашей точки зрения, он умер в момент своего рождения! Хотя, глядя на Лиона, как можно в это поверить? Как только Лион поймет, что полностью неуязвим, не знаю, что может выйти.

— Послушай, Строг, ты преувеличиваешь. Странница воспитывалась на Земле обычными людьми, даже нетелепатами, и ничего, все нормально.

— Ты не прав. Ее отец специально вогнал ее в земное тело, чтобы сдержать развитие, пока мозг не достиг определенной стадии зрелости. А Лион может делать со своим телом все что угодно уже сейчас, просто потому, что его нет! Но мозг-то при этом остается детским! Представь себе, если бы пятилетние дети решали вопрос о применении ядерного оружия? Это бы как? Так что теперь разберемся с Тиной. Не вмешивайся, пожалуйста.

После зондажа Тине была назначена корригирующая операция. Она смертельно боялась этого и единственное, что заставляло ее не сопротивляться, страх остаться без ребенка.

В день операции Креил долго ждал ее в клинике. Прошло уже много часов с начала операции, но на все его вопросы секретарь отвечал, что не закончили. Прождав еще несколько часов, Креил переместился в клинику, где оперировали Тину, и нисколько не удивился, застав у дверей операционной Джона Гила. Тот, явно нервничая, поднял на Креила взгляд, но ничего не сказал.

— Почему так долго, Джон?

— А я откуда знаю? — тот послал мыслеобраз удивления.

— Зачем ты врешь? — Креил пожал плечами и сел на свободное кресло. Над дверью горела предостерегающая надпись: «Вход воспрещен!» Креил посмотрел на нее и подумал, что у него нет никакого желания узнать, что там сейчас происходит.

— Как себя чувствуете, Тина? — Строггорн повторил свой вопрос дважды.

— Хорошо, вы можете начинать. Я готова…

— Вы ничего не помните?

— То есть? Я все помню. — Тина нахмурилась, она хорошо помнила, что разделась и легла под купол. Потом Строггорн сказал, что сейчас даст наркоз, а потом вдруг спросил, как она себя чувствует. — Да нет, все помню.

— Если вы в состоянии, то можете вставать. Мы все сделали, личность Тины Роджер не восстановилась. Прошло чуть больше года, я думаю, вы сможете теперь нормально жить, — Строггорн слабо улыбнулся.

Тина попыталась сесть, но тут же снова легла.

— Как странно. Чувствую себя нормально, только все плывет. Невозможно поверить. Словно ничего и не было.

Она пристально посмотрела на Строггорна, он выглядел неважно:

— С тобой все в порядке?

— Если сейчас не грохнусь, то… почти. Велиор решил повысить мой уровень квалификации и заставил ему помогать, — пояснил Строггорн. — Он ввел вам какой-то свой препарат, из Клиники Роттербрадов. Что-то Десятимерное.

Велиор, улыбаясь, вошел под купол.

— Я же обещал, Тина, что вы ничего не почувствуете. Уснете и проснетесь. Ничего не болит?