— Я могу спросить, почему вы приняли решение принять мое предложение? Вы имели право отказаться?

— Я не могла отказаться, Лиде Советник Креил. Вы спасли мою жизнь. Контракт был условием спасения.

— Но после того, как вы выздоровели, вы могли изменить решение.

— Я не понимаю вас, Лиде Советник Креил. Каким образом я могла изменить решение, если контракт уже был подписан и я согласилась на его условия? Принять на себя такой позор?

— То есть, если я правильно понял, это противоречит вашему пониманию о порядочности?

— Безусловно. Человек должен отвечать за свои слова. Ваше предложение — очень серьезный выбор, меняющий жизнь человека. Если я была не готова принять контракт, я не могла соглашаться на лечение.

— Но вы приняли такой тяжелый контракт, жить много лет с нелюдьми, в одной семье, только потому, что мы оплатили ваше лечение?

— Лиде Креил, как я понимаю, если вы не найдете няню для вашего ребенка, вам придется от него отказаться? Это правда?

— Это правда.

— Тогда это взаимовыгодный контракт. Спасение моей жизни взамен на 16 лет, проведенных в вашей семье. По моему контракту даже не требуется жить у вас навсегда. Мне будет предоставлена свобода и полное обеспечение до конца моей жизни. Это — серьезный, справедливый и очень выгодный для меня контракт. Конечно, у него есть свои сложности, но именно поэтому он такой выгодный.

— Но вы могли отказаться, после того, как вас вылечили, — сказал Креил и ощутил, как Нару-сан с трудом подавила свой гнев и возмущение от его слов, хотя лицо ее при этом ничего не отразило.

— Спасибо, Нару-сан, — сказал Креил быстро, — я уяснил, что вы приняли серьезное решение и готовы сдержать свое слово. Я больше не буду возвращаться к этой теме. Но я должен был быть уверен, что ваше решение было хорошо обдумано. Я вполне удовлетворен вашими ответами и считаю, что вы будете хорошей няней для моей дочери.

— Спасибо, Лиде Креил.

— Теперь формальности. Наша дочь должна родиться примерно через четыре месяца. Пока вы можете пожить в гостинице. Здесь все данные, — Креил протянул Нару-сан большой пакет. — Вы получаете карточку для оплаты ваших расходов. С сегодняшнего дня вы официально приняты на работу и должны оплачивать все с помощью этой карточки. Вы должны будете записаться на курсы управления роботами. Там, — Креил кивнул на пакет, — есть имя агента. И еще — пройти дополнительный курс обучения правильному поведению в нашей семье. Ничего персонального. Все правила разработаны исключительно для вашей безопасности. У вас есть вопросы?

— Что понимается «под правилами поведения»?

— Вы уже многие из них знаете, но на курсах вам объяснят подробнее. Это, например, необходимость не смотреть нам в лица. То есть мне, моей жене, и нашему сыну.

— Но я могу общаться с вашей дочерью, как с обычным ребенком?

— Конечно. С ней у вас не будет никаких ограничений. Как вы знаете, для вас и моей дочери будет оборудовано специальное помещение, защищенное от мыслепрослушивания. Теоретически, это все находится в одной квартире, но на самом деле для вашей части будет сделан отдельный вход. То есть, вы будете иметь два входа — один, внутренний, в нашу квартиру, другой — со стороны фойе. Ваша квартира будет полностью оборудована, для вас приготовлена отдельная спальня, большая гостиная, и для ребенка — детская. Еще вопросы?

— Нет, спасибо.

— Тогда, вы свободны. Я свяжусь с вами, как только родится ребенок.

Нару-сан встала, но помедлила уходить, и Креил ответил на ее невысказанный вопрос.

— До рождения ребенка я не собираюсь знакомить вас с женой, Нару-сан.

— Но… если я ей не понравлюсь?

— Вы ей понравитесь. Я хорошо знаю мою жену. Не волнуйтесь об этом.

Прошло много дней, после того, как Марселю Дени сообщили, что Тина ждет ребенка, девочку.

Он долго старался забыть эту странную женщину, пытаясь убедить себя, что мужчине с его опытом вообще не пристало переживать из-за кого-либо, тем более, таком чудовище, как Вард-Эспер, Тина ван Лигалон. Но проходили дни, а сердце продолжало ныть. Он забывался на работе, погружаясь в проблемы других людей. Но, возвращаясь в свою прекрасно обставленную квартиру, ставшую странно пустой, хотя Тина никогда не жила здесь, а только приезжала на время для их редких встреч, продолжал вспоминать ее. Как она смеялась мыслям в его голове и над его мужской гордостью, на которую, как ему казалось, она считала, он не имел права. Он вспоминал острый вкус снега на губах, возникающий от ее телепатемы, и ее мягкую кожу, с единственным запахом духов, которые изготавливались для нее специально. Ее изощренную, словно живую, одежду, и нижнее белье, казавшееся продолжением ее тела.

Марсель пытался убедить себя, что Тина была избалованной, капризной, не признающей никаких правил, женщиной, о которой не стоило бы сожалеть ни секунды. Только все это мало помогало избавиться от снов, в которых он снова и снова был с ней, просыпаясь с мучительной болью во всем теле и желанием, которое так легко разжигала в нем Тина.

Известие о ребенке, присланное обычной почтой на его официальный телеком, ударило больно. Марсель сразу вспомнил, как хотел этого ребенка, надеясь, что это поможет привязать Тину. А потом он начал представлять, как девочка может быть похожей на мать и как он мог бы любить ребенка. Иметь семью? До Тины он никогда не думал о себе, как о мужчине, который бы мог иметь семью. Как ей удалось изменить его так сильно, что сейчас жизнь с одной и той же женщиной стала казаться именно тем, чего он хотел всегда? Это была неправда. Марсель считал, что хорошо знает себя, и хорошо знает, что длительные отношения с женщинами были не для него. Рано или поздно, приходила усталость, пропадало желание как-либо подлаживаться под изменчивые существа, и много проще становилось расстаться и начать новый роман, чем продолжать тянуть надоевшие отношения.

Он пытался сказать себе, что не знает Тину, никогда не жил с ней, и очень вероятно, попытавшись пожить вместе, они бы быстро надоели друг другу. Но все это были лишь предположения.

Так или иначе, спустя несколько месяцев, он решился поговорить с ней. Промучившись несколько дней и так и не решившись позвонить и договориться о встрече, он приехал в клинику, где работала Тина. Клиника была многоэтажным, хорошо охраняемым зданием, с присоединенной тюрьмой, но не производившим впечатления чего-то мрачного. Оно легко возносилось в прозрачное небо воздушного города и замыкалось его границей. Стройные аллеи парка перед клиникой, фонтаны и небольшие бассейны, тишина. Хотя здесь должно было быть много людей, Марсель увидел лишь редкие фигурки детей. У входа его остановила охрана, после идентификации разрешившая пройти внутрь клиники.

Марсель прошел по длинной аллее, выложенной белой прозрачной плиткой с прожилками кристаллов, и поднялся по лестнице. Он не успел войти в дверь, как ее створки раздвинулись и ему навстречу вышел мужчина в форме Варда.

— Я не понял, Марсель, — сказал мужчина, не представившись, — с кем вы хотели бы встретиться? Вы сказали охраннику, что ищите врача? Но мы не принимаем пациентов!

— Я старый знакомый Тины ван Гейл Роджер и просто хотел увидеться с ней.

Мужчина пристально вгляделся в Марселя, то ли пытаясь прослушать его мозг, то ли вспомнить что-то.

— Марсель Дени? — переуточнил он, словно сообразив что-то. — Вы — отец ребенка Тины. Вы предупредили ее, что хотите встретиться?

— Я не уверен, что она захотела бы меня видеть, — Марселя начинал раздражать разговор с неизвестным человеком, который, по его мнению, знал слишком много подробностей о личной жизни Тины.

— Понятно, — мужчина, наконец, повернулся к двери, мысленно пригласив Марселя следовать за собой. — Вам придется немного подождать. И… я тот врач, который сообщил Тине о беременности. Ничего личного, Марсель, — пояснил мужчина, явно уловив реакцию Марселя.