— Шебур! Последи за девочками! Я скоро вернусь…

По лесу лечу ураганом. Притормаживаю в минуте хода от засады и дальше уже двигаюсь потише. Это, действительно, засада. Дюжина мужиков в невообразимом тряпье. Вооружены кто чем. В основном, топорами. Но у двоих мечи, у двоих луки, а один с арбалетом. Как раз он мне и попадается первым. Аккуратно погружаю его в нирвану. Поспи дорогой, к чему тебе бодрствовать? Смещаюсь к лучникам и дважды повторяю процедуру.

В это время и начинаются основные события на дороге. Из-за поворота галопом выметывается всадник, с ног до головы закованный в железо, и едва успевает затормозить перед упавшим деревом. Второе дерево падает позади него. Рыцарь укрощает взметнувшегося на дыбы коня и выхватывает меч. Разбойники, однако, нападать не спешат. Похоже, попавшая в силки птичка им не слишком нравится. Наконец из кустов раздается неуверенный голос:

— Слышь, лыцарь, ты это, кончай мечом вертеть. Не на тебя капкан ставили. Пару золотых нам кинь за работу, и скачи себе на здоровье, ты же спешишь шибко, как я погляжу…

— Золота хочешь? Подойди и возьми, если такой смелый!

Некоторое время стояла тишина, после чего разбойники всей шоблой лезут из кустов. Рыцарь осаживает лошадь назад, то ли прикрывая себе тыл, то ли освобождая место для разгона.

— Может, всё же договоримся? — спрашивает рыжебородый верзила с мечом и в зеленой шапке.

Всё висит на волоске…

Я выпрыгиваю прямо на середину площадки между рыцарем и разбойниками, приземляюсь на все четыре лапы, тут же вскакиваю на ноги и, гулко стуча себя руками по груди, издаю самый жуткий рев, на который только способен. В ответ окончательно деморализованные лесные братья с завидной расторопностью освобождают сцену. Вытаскиваю из кустов свои шорты и, натягивая их, спрашиваю у оторопешего рыцаря:

— Ну чего уставился? Никогда голого йети не видел?

— Я и одетого не видел. — выдавливает рыцарь. Видок у него тот еще. К вполне понятной оторопелости от моего вида надо добавить грязные порубленные доспехи и зазубренный под пилу меч. — Ты, вообще, кто? И зачем?

— Сказал же, йети. Поговорить надо. А они мне мешали. Ты из Арвинта едешь?

— Нет больше Арвинта. — он тяжело вздыхает. — Пал позавчера.

— Бертаймцы? — рыцарь только кивает. — А старый король?

— Погиб. С мечом в руках. Я еду к его зятю…

Вот так вот, Ладлиль… Один у тебя теперь «деда». И тот лохматый… Автоматически нахожу ауру Ладлиль и…

— Он тоже мертв! — ору уже на бегу. — Встретимся на дороге через три мили!

Я говорил, что к засаде я бежал быстро? Вранье! Еле полз. Быстро я бегу назад. Несусь, по воздуху перелетая овраги и буреломы. Кубарем скатываюсь с холмов, и, не тормозя, взлетаю на взгорки. У меня даже начинает сбиваться дыхание. Это невозможно, но факт! В ответ я еще прибавляю скорости и пулей влетаю на поляну, где оставил детей. Вовремя! Огромный черный медведь еще только поднялся на задние лапы и движется на Шебура с угла поляны. Мальчик замер в боевой стойке со своим ножиком в руках, загораживая девочек. В глазах решимость умереть, но не пропустить врага до маленьких.

С разгона в прыжке бью кулаком в челюсть медведю. Тот заваливается назад, я падаю на него, тут же вскакиваю, готовясь к бою. Биться не с кем. Хищник в агонии. Мало того, что я в падении дотянулся когтями до его горла. Он умер раньше. От разрыва сердца. Моё неожиданное появление и атака, падение назад плюс ментальный удар. Бедной животине хватило за глаза.

Из горла чуть не вырывается ликующий рев первобытного охотника, победившего достойного противника. Гашу звук в глотке, не хватает еще раз напугать детей. Иду к ним.

— Ты вовремя. — говорит Шебур. — Я бы с ним не справился

— Деда плисол — вторит ему Ладлиль, — деда убил плохого звеля.

Тала спокойно спит, изредка причмокивая. Вот кому глубоко безразличны все медведи любых миров. Слава Великому Йохаду, они в порядке. Просто удивительная психологическая устойчивость. Осматриваю медведя. Не показалось, он действительно сильно выше меня и тяжелее килограмм на двести. Когти велики. Не втягиваются. Мощные челюсти, длинные клыки. Серьезный противник. Только сердце слабое. И реакция уступает моей, хотя намного быстрее человеческой.

Это ж надо было мне так лопухнуться! Увлекся собственным спектаклем и перестал сканировать местность вокруг детей. А если бы не успел? Минутой позже — и всё! Меня крутит от вероятности не произошедшего.

Повторять ошибку не собираюсь. Что там вокруг? Тишина. Разбойники скучились в своем лагере. Кроме троих, мирно спящих на месте засады. Рыцарь уже на подходе. Минут через пять будет.

— Шебур, пойдем, глянем на одного человека. Посмотришь из кустов, не показываясь. Если ты про него знаешь плохое — сделай мне знак. Умеешь кричать какой-нибудь птицей?

— Я квакать могу.

Мда… с болотом здесь напряженка… хотя…

— Нет, квакать не надо. Просто молча подумай, что дядя плохой. Сильно подумай.

— Деда, не уходи, — говорит Ладлиль.

— Я буду рядом, маленькая. Вот отсюда ты будешь меня видеть.

Сажаю девочку на подходящую кочку и иду к дороге. Ага, вот и старый знакомый. Выхожу на дорогу. Рыцарь тормозит и слезает с коня. Снимает шлем. Видимо, решил считать меня другом. Хорошо.

— Куда ты так помчался? — спрашивает он.

— Юха!!! — маленькая фигурка с радостным воплем выламывается из кустов и повисает на шее у рыцаря. — Это свой, Йети! Это Юха!!!

— Юшман Гвор, десятник гвардии Арвинта, — церемонно представляется рыцарь…

Идем на нашу полянку. Шебур гордо ведет в поводу коня Гвора. Насколько я знаю, боевые кони чужим не подчиняются, так что этому животному мальчик явно знаком. И не просто знаком. А вот Ладлиль на Юшмана не реагирует никак. То есть не ассоциируется он у нее ни с врагом, ни с другом. Тут важнее, что не ассоциируется с врагом. Зато десятник на детей отреагировал очень рьяно.

— Принцесса Ладлиль тоже жива! Какое счастье! — про гибель отца и падение своей столицы Шебур ему уже рассказал, так же, как и про своё чудесное спасение. — Йети, моя благодарность Вам не имеет границ! О, и маленькая Такали здесь! А Анна, ее мать?

— Увы.

— Жаль… Очень жаль…

Надо так понимать, что Такали — полное имя Талы. Кстати, о Тале, надо её… Рыцарь некоторое время смотрит на мои мучения с пеленанием, потом отбирает младенца и справляется с проблемой одним движением. Слава Великому Йохаду! Одной заботой меньше. Достаю наши запасы. Шебур и Юшман набрасываются на еду. Ладлиль ест немного и очень аккуратно. Кормить с ложечки ее не приходится, вполне самостоятельный ребенок.

Изучаю взятую у десятника карту. Впрочем, тут достаточного одного взгляда, мастерство картографии в этом мире еще на начальном уровне.

Потому приступаю к разделке медведя. Унести его целиком представляется проблематичным, а бросать столько хорошего мяса не позволяет природная жадность. Да и шкура может пригодиться.

Параллельно пытаюсь расспрашивать воина и осмысливать получаемую от него информацию. Итак: он считает, что всё началось полгода назад, когда Бертаймский герцог начал войну. По моему глубокому убеждению, корни надо искать намного раньше. И, скорее всего, не в Бертайме. Иначе получается бред.

Достаточно слабое и бедное герцогство ни с того ни с сего бросается на более сильных соседей и крушит их, как желторотых птенчиков. За полгода захватывается семь, если не восемь, государств. Это выпотрошенные мной наемники знали про четыре. Карта говорит совсем другое. Плюс вольные города, которые тоже достаточно зубасты. Население аннексированных территорий практически полностью вырезается за исключением всегда покорных крестьян. То есть, пополнения армии Бертайма за счет жителей захваченных королевств нет. Потери восполнять неоткуда. Как бы ни были подготовлены у герцога бойцы, за полгода такой войны их должны были перебить всех. Ан нет, сейчас он успешно смёл сразу два королевства. Про экономику и говорить нечего, герцогство уже должно было умереть от голода. Тем более, что начал он своё наступление в самое неподходящее, с этой точки зрения, время: весной, когда и свои запасы съедены, и захватывать особо нечего.