- Так Чукотка не в Европе!
- Потому и останется, - отрезал лидер.
Это я удачно вздремнул. Много узнал нового и интересного. Бомба, значит. Ну-ну.
И латынь стал понимать. Говорили-то мы с центурионом на чистой романской мове, как и положено двум офицерам римской армии. Я – легат. Генерал-майор по современным понятиям. Командир дивизии. Волею императора Андроника десятый легион покорил Нубийское царство, взяв дань золотом и алмазами. Надо будет с Умником поговорить. Леха меня к психиатрам под локоток отведет. И буду я в больнице на кровати лежать. Человек и кошка плачут у окошка, вместо неба синего белый потолок. Это вряд ли.
Речь раздалась за стеной. Ничего не понимаю. Третий у них в компании поляк. Здесь все на двух-трех языках говорят, кроме меня. Вернусь на базу, запишусь на курсы немецкого языка и латыни. Умник не всегда рядом бывает. Да и для общего развития полезно. Ладно, ребята, про бомбу я все понял, допивайте и уходите по-хорошему. Да и мне уже пора.
Встала троица и пошла восвояси. Я за ними следом. На любой взгляд со стороны идет четверка по своим делам, трое основная группа, последний тыл прикрывает. Двигаемся в нужном направлении, к выходу из города. Пока нам по пути. До них метров семьдесят. Назад не смотрят. Блок-пост на Радар прошли. Сеткой маскировочной обмотались и зелени наломали. Веточек разных и травинок. На фоне кустов и не видно совсем. Ночью Барьер пройдут, а через периметр сейчас выход свободный. Сутки в карантине, анализы сдал, и иди, куда хочешь.
Метров двести они до мины прошли. Одним взрывом всех положило. Не судьба вам ребята из Зоны выйти. Здесь вход рубль, а выход два. Дошел я до них, собрал артефакты и винтовку импульсную с патронами, а остальное добро на дороге оставил. Мне еще самому по минному полю до двери в укрепрайон ползти. Лишнее железо мне ни к чему. Только я ногу на лесенку поставил, как наверху дверь громыхнула. Дождались меня парни. Фунтик, чертушка, скалится не хуже Плаксы, и Ярл, у Иглы лоб клеем залит, осколками бетонными посекло, знакомо, и …
- А Крепыш где, уже на базу ушел? – спрашиваю.
- Крепыш из ДК не выходил, - сообщает мне в ответ Умник.
Тут-то я к стеночке спиной и прижался. Сменял Крепыша на Ирокеза. Неравный, блин, обмен. Пусто в голове стало. Винтовку снимаю, рюкзак с артефактами и «телепортом», Фунтик у меня на руке виснет, а Ярл шприцом под ухо колет. Я еще успел один раз в ответ ударить, и тьма навалилась непроглядная.
Скрип за границу первый раз выбрался, если не считать поездку в российский Брянск на автобусе. Что его туда понесло, он уже и не помнил, был слегка нетрезв. Да и сам факт того путешествия некоторые подвергали сомнению.
Зато сейчас он турне начал под барабанный бой. В самолет его загружал настоящий полковник. Овсов его фамилия. Таможенники близко не подходили. А пограничники за десять шагов козыряли и становились по стойке «смирно». Овсов в Луганске управление по наркотикам в полном составе вчера к стенке во дворе поставил и перестрелял. Никто не хотел злить страшного контрразведчика Гетмана. Таких подробностей Скрипу никто не сообщал, но атмосферу глубокого уважения он прочувствовал. Устроившись в кресле с комфортом, поставил на столик перед собой захваченную из бара «Сто рентген» бутылочку водки «Казаки». Это он правильно сделал, что рюкзачок нагрузил. В здешнем холодильнике пусто было. Ни водки, ни тушенки. Вина всякие в бутылках иностранных, и сыры с колбасами. Голод и жажда, короче. Самолет взлетел, и он первый стаканчик замахнул. Ну, пошла стопочка легкой пташечкой. Самолет был бедненький, один в салоне и даже стюардессы не было. Ну да, Скрипу к трудностям не привыкать. Напрягало отсутствие руководителя, кто бы подсказывал чего делать надо, и пугала неизвестная страна. Зато стакан нашелся граненый, и заботы отступили. Конец полета настал одновременно с последними глотками. Добил сталкер бутылку, усидел.
Вышел на солнце, чуть качаясь, машина стоит, а перед ней малинник. Три девки, одна другой краше. Рыженькую толстушку так и хотелось по попке сходу хлопнуть, и на солому. Сдерживало отсутствие подходящего стога рядом. Голый бетон кругом. Две другие тоньше были, но тоже ничего. Одна, беленькая, почти голая. Глаза сами на нее смотрели, пытались трусики рассмотреть. А, кажется, их и нет. Только наколка цветная по бедру. Меч, стена обрушенная и буквы незнакомые. У Скрипа тоже татуировка есть. Даже две. Группа крови и нож сломанный, с надписью заграничной. Пацаны во дворе накололи. Гость залетный рубашку расстегнул. Девчонки картинку на груди увидели, залепетали чего-то.
- Что ж вы нормального языка-то не знаете? – вздохнул сталкер.
- Я буду вашим переводчиком, - мило улыбнулась третья.
Девушка Клинка, сообразил Скрип. Клинок ему нравился. Славный парень, не задавака, к нему не цепляется, ни разу даже не ударил, хотя пару раз Скрип чувствовал, что разозлил его здорово. К Пике хорошо относится, а Пика Скрипу был как братишка младший. Сам он из детдомовских. Семья по пьяному делу в хате сгорела, так у него дорога по казенным домам и пошла. Ну, а когда выбор встал, в тюрьму садится или в Зону идти, решил рискнуть. Первую неделю голодно ему было, а потом как они с Пикой шустрить сами стали, жизнь наладилась. Осели они в баре, в авторитет попали. Понятно, там бандитов всего десяток, наперечет. Каждый при деле. Кто мужиков на работу водит, кто о справедливости и удаче рассуждает, как он и Информатор.
О справедливости и правде лучше всего воры толкуют. С пониманием. По любому.
Поцеловали его все три по очереди. Начинали как в детском саду, в щечку, но он это дело пресек. Сгреб рыженькую девочку в охапку и убедительно потискал. Та особо и не вырывалась.
- Это мои подруги, - сказала невеста Клинка, та еще штучка. После ее дружеского поцелуя у Скрипа все в организме встрепенулось и восстало. – Лаура, историк, и Франческа, второй режиссер на студии телеканала. У нас до вечера свободное время, мы можем отвезти тебя домой или ты можешь проехаться с нами. Франческа должна выбрать для съемок один вариант из нескольких предложенных.
- Конечно, с вами, - сказал Скрип.
Может, где по дороге стог сена попадется, подумал он.
Девчонки сели на заднее сиденье, пришлось ему рядом с Паолой сесть. Что ножки, что грудь являли картинки завлекательные, зависть к Клинку возникла нечаянно. Ведь это все его. Не до дороги было сталкеру, не смотрел по сторонам. Очнулся от морока, когда машина остановилась.
Перед ними был старый дом со стеной выложенной из камня. Уцелел во время войны, подумал Скрип. Он свое детство в Донецке провел, там весь город заново отстраивали. Как и половину Украины. Редко приходилось в таких домах бывать.
Вошли, прислуга встретила, в кабинет провела. На столе череп лежит, шар хрустальный на подставке. Гадалка, сообразил Скрип. Дурят простых людей, разводят лохов на бабки. Ни копейки не дам, и девчонок обобрать не позволю, решил твердо. Ведьма старая, хозяйка, выводила речь напевно, девчонки уже поплыли. Глазки затуманились, женихов им обещает. Сейчас начнут деньги отдавать за ремонт чакры.
Взял сталкер тетку за плечо, и встряхнул, так, что зубы у той лязгнули. Опытная была мошенница, сообразила – нашла коса на камень. Замолчала, к столу крадется потихоньку, шаг за шагом. Скрипа за собой тянет. Все молчком. А на финише ускорилась. Схватила шар хрустальный, и с разворота гостю промеж глаз решила засветить. Не на того напала. В детдоме и в армии Скрип на физкультуре в регби играл. Взял подачу легко, прямо в руки. Подставился. Направила злая ведьма на хрустальный шар пульт дистанционного управления и включила электрический разряд.
Прошила синяя молния ладони человеческие, озоном в комнате запахло, вот и его Зона достала, подумал сталкер. Не самый опытный он, да только кто хоть раз «электру» видел, тот удар «конденсатора» ни с чем не перепутает. Повело его вбок, и рухнул Скрип на ковер пушистый.
Над головой раздавалась громкая брань. Дочь тысячи отцов. Хорошо сказано.