- Мне вашу Леночку спасать не хочется, - честно говорю. – Заварит кашу, пусть сама расхлебывает.

- Я Катерин предупредила, девочки большие, пусть сами думают.

Кивнул я головой согласно и решил на ферму идти. Там машина, а в ней сиденья мягкие, раскладные. Внутренний голос меня советами уже достал. Поцелуй ее за ушком, погладь ей бедро. Сам знаю, отстань.

Идем по дороге, по берегу болота плоти в кустах сидят, от нас далеко, не опасно. По общему каналу кто-то на Щенка жалуется. Тот на Кордоне драчунов в подвал на ночь сажает. Крепко взялся парень за дисциплину.

- Ты его знаешь? – Бронза спрашивает.

- Я многих знаю, - отвечаю, - мотало меня по Зоне, когда связь глушили янки, от Кордона до Янтаря. До поворота на Радар и Мертвый город почти дошел. Чудом жив остался, и были у того чуда клыки с твой мизинец и четыре крепкие лапы. Псы Долины меня тогда выручили. Плакса с девочкой своей, Принцессой. Не уверен, что Щенок меня вспомнит, завтра узнаем. Если утром выйдем, к обеду в поселке у Сидоровича будем. На Кордоне каждый день человек двадцать новых. Кто на день остается в лагере, кто новости узнает за полчаса и сразу дальше идет, на Свалку или Бар. А некоторые на неделю застревают, бегают по окрестностям по поручениям торговца, все заработанное у них на еду, выпивку и патроны уходит. По разному люди живут, каждый в меру своих способностей. Кое-кто так всю жизнь дальше Свалки не уходит вглубь, для таких и бар «Сто рентген» всего лишь сказка на ночь.

А грудь под маечкой перекатывается свободно и упруго, в голове сценки затейливые крутятся, ну не младенец ведь Бронза, но я-то какая сволочь. Надо высказаться. Мы уже до фермы почти дошли, ворота с дороги видны.

- Бронза, - говорю, - прости, но у меня невеста есть, и я ее тоже очень люблю.

- Невеста не жена, а жена не стена, можно отодвинуть, - мне девочка отвечает. – Больше всего мне понравилось слово «тоже». И она далеко, а мы ей ничего не скажем. А чего человек не знает, то его не расстроит.

Понравилась мне такая прикладная логика. Взял я ее нежно двумя пальцами за подбородок, приподнял слегка, волосы волной под ветром ходят, травой степной пахнут.

- Ничего, - говорю, - не бойся. Руки медленно-медленно заведи за голову, локоть левый чуть выше, прическу поправь.

- Будь нежен со мной, - меня Бронза просит, - я еще девушка.

Тут-то я из гранатомета и шарахнул навскидку. Прямо по кустам у нее за спиной.

- Я буду стараться, а опыт придет, не надо так нервничать! – девчонка в крик, а я магазин короткими очередями жгу, по два патрона.

- Оружие к бою! – ору ей в розовое ушко, насквозь прозрачное. – Прикрой нас при перезарядке. По прозрачным переливам огонь!

Пока я магазин менял, она плечиком повела, автомат ей прямо в руку соскользнул. Первыми пулями она кровососа из состояния невидимости выбила, проявился он во всей мощи. Метра два ростом, руки сплошные мышцы и когти на них, словно ножи стальные. Тут мы в него на пару две обоймы свинца и всадили.

- Поздравляю, - говорю, - сталкер Бронза, с первым убитым кровососом. Остались еще псевдогигант, снорки, полтергейсты и химера. Кабаны не в счет, и крысы тоже, хотя убить и они могут. И зомби. Старайся и опыт придет. Я буду нежен с тобой. К воротам, бегом!

И рванули мы со всех ног.

- Они обычно стаями ходят, - поясняю на ходу. – Сейчас пулемет возьмем, вернемся. Всех уложим, зачистим местность.

Влетели в дальний свинарник через боковой вход, не было тут никого с тех пор, как я отсюда ушел. Маскировочная сеть на штабеле добра всякого не потревожена. Ладно, ребята, кто не успел, тот опоздал. Сейчас нам самим все до последнего бинтика пригодится, народу в Долине после прихода банды Пороха стало неожиданно много.

- Грузим все, кроме патронов, в темпе вальса, и сваливаем отсюда.

Размечтался, Доннован с вертолета высаживался, а у нас машина легковая, и половина не влезла. Забили салон под крышу, все медикаменты забрали и напитки, еду в вакуумной упаковке, у нее срок годности ограничен, может испортиться. Пулемет на капот поставили, стекло лобовое сняли, естественно, по здешнему южному шоссе все равно скорость выше пятидесяти километров не разовьешь. Обнял я Бронзу ласково, но крепко, к себе прижал. Внутренний голос кричит: «Тащи ее на кресло вертолетное, немедленно! Когда мы еще весталку поймаем!». Я его оборвал резко. Не дело это – сексом в антисанитарных условиях заниматься. Пять тысяч лет современной цивилизации, и ничего лучше двуспальной кровати для этой цели человечество не придумало. Доберемся до Киева, зайдем в любую гостиницу класса пять звезд, там и оторвемся, если не передумаем. Лизнул ухо, нос поцеловал, руку из джинсов усилием воли достал.

- Увидишь тень прозрачную, стреляй не раздумывая, - говорю. – Поехали.

Вывернули через пролом в заборе кирпичном, так короче. Не то, чтобы я бензин экономил, его на заправке два промышленных бака, просто привычка.

- Завтра из Зоны выйдешь, доберешься до базы Департамента под Киевом. Найдешь там генерал-майора Найденова, он тебе задачу поставит. Сначала на стрельбище пойдешь, у нас промахиваться нельзя.

Задело ее за живое, завелась девочка.

- Уж любого из вас я влет перестреляю, - заявляет.

Зачем слова тратить, если патронов не считано? Расставил на мосту дюжину банок с «Пепси», отъехал на двести метров, мотор заглушил.

- Твои четные, - говорю. – Давай одиночными.

Двадцать две секунды и четырнадцать патронов. Беру автомат, в магазине шесть бронебойных оставляю и за четыре секунды отстреливаюсь. Надо будет с Пандой посоревноваться, про себя думаю.

- И это после кружки водки, - добавляю. – Мастерство не пропьешь.

Тут у нас минут десять из течения времени выпали. Поцеловались мы раз несколько. Под майкой у Бронзы и в самом деле ничего, кроме загорелой кожи не было. Поправили мы одежду, и дальше поехали.

- Ты кто? – спросила наконец.

Самое время хвост распустить, только я и сам не знаю, что ответить.

- Зона, конечно, вне любой юрисдикции, - говорю, - но минимальный порядок здесь поддерживать надо. Вот мы этим по мере сил и занимаемся. Производство наркотиков пресекаем, людоедов отстреливаем. Работы много. Завтра девиц выведем, может, и вся группа распадется, тогда дня через два на аэродроме увидимся. У нас в общежитии занимай любую свободную комнату, там сейчас нет никого. Все в разгоне. А потом к молодежи на Ибицу махнем. Там они развлекаются не по-детски.

На машине быстро назад к комплексу вернулись. Рявкнули клаксоном, все к воротам высыпали.

- Разгружайте, - говорю, - подарки от Санта Клауса и наших друзей янки.

У них, как ни странно, все обстояло благополучно. Никто никому руки не крутил, на сеновал не тащил, в связи с его отсутствием, наверное. Давно в этих краях траву не косили, и долго еще не будут. Сейчас здесь артефакты собирают на заливных лугах. А завтра в каких-нибудь лабораториях изготовят синтетический «конденсатор» и искусственный аналог «Души», и воцарится в Зоне полная тишь и благодать. Было так уже. Рубили люди леса на Амазонке и на Суматре. Жара, сырость, лихорадка желтая и проказа, змеи ядовитые и анаконды, рыба пиранья и дикари-людоеды, смерть на каждом шагу, все как у нас, только снаряжение хуже. Расчищали джунгли и закладывали плантации каучукового дерева. Автомобильной промышленности была нужна резина на колеса. Многие тогда в Аргентине и Боливии к большим деньгам прорвались, кто вовремя успел. А потом один ученый смешал в двух пробирках нечто и получил на выходе дешевую синтетическую резину. И все. И заросли плантации вновь, стали никому не нужны. И с рубином, камнем драгоценным, так же было. Научились его в колбе выращивать, и стал он обычным поделочным камнем. Такие дела.

Видишь возможность – пользуйся. И быстро. А опоздаешь – пиши на себя жалобу. Или бери в руки автомат и иди за своей долей. Или лопату. Мусор на городской помойке ворочать. И не жалуйся. Свою судьбу человек выбирает себе сам. По любому.