Бонд без труда нашел Скарлетт в одном из баров на верхней смотровой площадке: она сидела за столиком у окна и с самым невинным видом потягивала что-то из бокала.

— Ну как, Джеймс, хорошо поиграли?

— Да уж, пришлось попотеть. Думаю, я похудел на несколько фунтов. Но кошелек Горнера похудел еще больше.

— Так вы выиграли?

— Да.

— И собираетесь пригласить меня на ланч, чтобы отметить это событие?

Бонд пригладил ладонью еще влажные после душа волосы и улыбнулся девушке, смотревшей на него с самым серьезным выражением лица.

— Давайте сначала чего-нибудь выпьем, — предложил он.

Бонд сходил к стойке, а затем подсел за столик к Скарлетт, принеся цитрон-прессе для нее, а для себя — литр «Виттель» и бутылку пива.

Скарлетт, по своему обыкновению, закинула ногу на ногу и невинно поинтересовалась:

— Насколько я понимаю, игра повернулась в вашу пользу ближе к концу.

— Вы смотрели?

— С безопасного расстояния. Я не хотела, чтобы Горнер или Шагрен увидели меня.

Бонд кивнул.

— Странное дело, — сказала Скарлетт с загадочной улыбкой, — у меня такое впечатление, что вплоть до последних трех геймов вам не везло.

— Такое может случиться в любом виде спорта, — ответил Бонд. — В гольфе, в теннисе…

— А мне показалось, что это не простая случайность, — заявила Скарлетт, — поэтому я решила провести собственное маленькое расследование.

— Что же вы сделали?

— Я обратила внимание, что каждый раз, когда вы задевали трос, мяч оказывался на вашей стороне или летел в аут. А Горнер вообще не попадал в сетку. Мне это показалось подозрительным.

Заинтригованный, Бонд наклонился вперед:

— И что?

— Я заметила, что только на вашем корте не видно рукоятки для натяжения сетки, — трос просто уходит вниз и пропадает из поля зрения.

— Да, я тоже это заметил и подумал, что прямо в земле есть поворотное колесико, которое работники корта могут вынуть и отрегулировать натяжение.

Скарлетт засмеялась:

— Все не так просто, Джеймс. Я примерно прикинула, какое из внутренних помещений должно находиться прямо под стойкой сетки, и решила сходить туда посмотреть. Оказалось, что это маленькая кладовка сбоку от одного из крытых кортов. Я подошла к двери и заглянула внутрь через стекло. Там был мистер Шагрен, и он смотрел телевизор.

— Телевизор?

— Да, местную сеть — то же самое, что показывают на экранах, установленных в зале у входа. Но в той комнатушке был монитор с консолью, позволяющий наблюдать за игрой на любом из наружных кортов. Ну, вы понимаете, как режиссерская в телестудии. И Шагрен смотрел вашу игру.

— И что же?

— А еще там была латунная рукоятка, приделанная к колесику в бетонной стене. Впечатление было такое, что через колесико переброшен трос сетки на вашем корте. В зависимости от того, кто подавал, Шагрен мог поворачивать рукоятку, и при этом сетка слегка опускалась или приподнималась. Очень просто — нужен только очень длинный трос.

— Так вот почему Горнер настаивал, чтобы мы играли именно на втором корте.

— Шагрен смотрел на экран и следил, когда вы отвернетесь, — сказала Скарлетт. — На вашей подаче он натягивал сетку так высоко, что стоило вашему мячу коснуться троса, как он вылетал в аут.

— А Горнер между геймами то и дело хлопал по сетке ракеткой. По всей видимости, это был какой-то сигнал. Ну ладно, и что же вы сделали?

— Я быстро поднялась в вестибюль и стала искать кого-нибудь из знакомых. Буквально сразу же я наткнулась на одного молодого человека по имени Макс, который работает в банке Ротшильдов. Он несколько раз приглашал меня пообедать или поужинать, и я знала, что он согласится помочь. Само собой, я понимала, что весь персонал клуба в курсе «маленьких хитростей» Горнера, так что обращаться к секретарю или еще к кому-нибудь из администрации бесполезно. В общем, я рассказала Максу, что к чему, и в результате он пошел в кладовку-телестудию и объявил Шагрену, что ему все известно и если тот не оставит сетку в покое, то он, Макс, сию секунду пойдет на корт и расскажет обо всем лично вам прямо при Горнере.

— Не помните, в какой именно момент это произошло? — спросил Бонд.

— Точно не скажу. Но когда Макс вывел Шагрена из игры и доложил мне об успехе операции, как раз уже шел третий сет.

— А что же вы предприняли потом?

Скарлетт изобразила слегка виноватый вид:

— Ну, я заняла место Шагрена и по мере сил попыталась хотя бы отчасти восстановить справедливость.

Бонд улыбнулся:

— Видно, как раз в этот момент он и сломал ракетку о стойку. Он считал, что с ним такое никогда не случится, что он просто не может сделать двойную ошибку.

— Боюсь, что так. Но я только чуть-чуть сильнее натянула трос и приподняла сетку, самую капельку. Не так сильно, как делал Шагрен.

— А для меня?

— Я вернула трос на обычную высоту. Так что все выигранные вами очки можно считать абсолютно законными.

Бонд снова улыбнулся:

— Знаете, Скарлетт, вы замечательная девушка, просто молодец.

— Значит, я могу считать себя приглашенной на ланч?

— Похоже, что это… судьба, — сказал Бонд.

— Отлично! — воскликнула Скарлетт, вскакивая со стула. — Сначала я должна показать вам Сент-Шапель. В первую очередь культура, а уж потом чревоугодие. Вы ведь небось никогда там и не были, угадала?

— Я всегда был чересчур занят, чтобы осматривать достопримечательности, — признался Бонд.

— Пойду подгоню машину, — объявила Скарлетт. — Встретимся у главного входа.

Возле часовни Сент-Шапель толпилась небольшая очередь из туристов и обычных воскресных посетителей, но через десять минут Бонд и Скарлетт были уже внутри. Нижний этаж был пуст и не примечателен ничем, кроме огромного сувенирного киоска, целиком занимающего один из приделов.

— Ну что, не слишком впечатляет? — спросила Скарлетт.

— Базар, да и только.

— Отец рассказывал мне, что когда он был в Иерусалиме, то при выходе из храма Гроба Господня ему предложили купить яйцо якобы от того самого петуха, который прокукарекал в тот самый миг.

— От какого еще петуха?

— Который прокукарекал, когда апостол Петр в третий раз отрекся от Христа.

— Но это же невозможно.

— Да, причем по целому ряду причин.

— А здесь-то есть что-нибудь особенное? — поинтересовался Бонд.

— Есть-есть, — заверила его Скарлетт. — Идите за мной.

Она подошла к каменной лестнице, уходящей на хоры, и стала подниматься по крутым ступеням. Бонд шел следом, глядя на красивую мускулатуру ее стройных икр и бедер, слегка прикрытых коротким льняным платьем.

Верхняя часть часовни представляла собой царство разноцветного витражного стекла.

— По тем временам это было просто чудо инженерной мысли, — сказала Скарлетт. — При постройке этого здания не использовали контрфорсных арок для поддержания купола, иначе они частично загородили бы витражи.

Скарлетт несколько минут ходила по верхней галерее, и Бонд смотрел, как отражения цветных стекол играют на каменном полу и на стройной фигуре девушки, которой он так восхищался. Ее же восторг был, судя по всему, совершенно искренним и даже чуть простодушным. Бонд никак не мог понять, кто она — талантливейшая актриса, какую ему только приходилось встречать, или просто женщина, которая умеет оставаться собой в любой обстановке.

Наконец она вернулась и осторожно взяла его за руку:

— Ну что же, Джеймс, вот ваша культурная программа на сегодня. Теперь можете вести меня в «Зеленую цикаду». Это в пяти минутах отсюда. Мы можем оставить машину здесь и прогуляться по набережной.

Выбранный ею ресторан на острове Сен-Луи имел длинную террасу с видом на Сену; от реки ее отделяла лишь неширокая переходная дорожка.

— Боюсь, я могу показаться вам чересчур самонадеянной, — сказала Скарлетт, когда метрдотель поздоровался с ними, — но я просто ничего не могла с собой поделать: увидев, как идет ваша игра с Горнером, я позвонила сюда и заказала столик. В выходные это место пользуется большой популярностью.