«Боже, — подумал я, — если только об этом узнают в Вашингтоне или Нью-Йорке».

Я ощупал себя и пришел к выводу, что еще легко отделался. Я обнаружил лишь несколько синяков. Слава богу, ничего более серьезного. День или два поболит, и все. Мне придется усиленно заниматься рыбалкой в следующие несколько дней. Стану сидеть на реке, где меня никто не увидит, пока не сойдет опухоль с глаза. Но я знал, что невозможно сохранить в тайне этот случай от добрых жителей Лоцман Кноба. Да, а как же свидание с Кэти?

Я подошел к двери, чтобы взглянуть в ночь. Луна теперь стояла высоко над утесом Лоцман Кноб. Легкий ветерок шевелил ветви деревьев, листва слабо шуршала, и неожиданно я услышал звук — лай множества собак, яростный лай.

Вначале он был очень слаб, ветерок принес его и тут же стих. Я прислушался, припоминая, что говорила мне Линда Бейли о псах-оборотнях в Одинокой Долине.

Звук повторился — дикий, леденящий душу вой своры, гонящей добычу. Ветер стих, и больше ничего не стало слышно…

День выдался удачным. Не из-за хорошего улова — я поймал всего лишь несколько окуней. Но было приятно находиться на реке: восстановить в памяти эту реку и вспомнить знакомые с детства приметы. Мистер Стронтер вручил мне сверток с едой, расспрашивая о синяке под глазом, но я сумел уклониться от ответа. Я сбежал на реку и оставался там весь день. Я не все время удил рыбу. Захотелось осмотреть местность, заводил каноэ в заросшие заводи, в омуты, отыскивал острова, которые тут когда-то были. Я говорил себе, что просто отыскиваю места, которые помнил с детства, но на самом деле я исследовал ту полоску воды, о которой мечтал долгие годы. Я старался органично влиться в странный мир текущей воды, лесистых островов, песчаных мелей, заросших берегов.

Теперь, когда стемнело, я направился по реке к мотелю, держась берега и стараясь бороться с течением неуклюжими ударами весел.

Я был всего в нескольких ярдах от причала, когда услышал, как кто-то окликает меня по имени. Я поднял весло и посмотрел на берег. Течение начало медленно сносить меня вниз по реке.

— Сюда… — послышался шепот.

Я разглядел у входа в небольшую заводь светлое пятно, погрузил весло в воду и погнал каноэ к берегу. Здесь, на бревне, упавшим с берега в воду, стояла Кэти Адамс. Я правил каноэ, пока оно не уткнулось носом в бревно.

— Прыгайте, — предложил я. — Покатаю вас.

Она посмотрела на меня.

— Глаз… — произнесла она.

Я улыбнулся:

— У меня была небольшая неприятность.

— Я слышала. Думаю, что и сейчас у вас неприятности.

— Они у меня есть всегда, — согласился я с ней. — Те или другие.

— На этот раз я имею в виду настоящие неприятности. Думаю, что вы убили человека.

— Я легко могу доказать…

— Джастин Боллард. Его тело нашли час назад. Вы дрались с ними прошлой ночью?

Я кивнул:

— Наверное, и с ним тоже. Я не знаю. Темень. Их было трое, и мне не удалось их рассмотреть. Я ударил одного из них. Это вполне мог быть парень Боллардов. После этого они меня одолели.

— Прошлой ночью вы дрались с Джастином Боллардом и двумя другими. Сегодня утром они болтали об этом в городе, у Джастина вспухло лицо.

— Что ж, пойду туда. Я весь день был на реке…

И тут я замолчал. Я не мог доказать это. Я не видел ни души, и, вероятно, меня тоже никто не видел.

— Не понимаю… — проговорил я.

— Они хвастались утром, что выследят вас и закончат это дело. Потом кто-то нашел мертвого Джастина, а остальные двое исчезли.

— Не думают же, что я убил всех троих?

Она покачала головой:

— Не знаю, что они размышляют об этом. Весь город потрясен. Толпа хотела отыскать вас на реке, но Джордж Дункан отговорил их. Он сказал, что нельзя устраивать самосуд. И что у них нет доказательств, что это сделали действительно вы. Но все в городе считают, что это так. Джордж позвонил в мотель и узнал, что вы ушли рыбачить. Он вызвал шерифа. Говорит, пусть этим лучше займется шериф…

— Но вы… вы пришли предупредить меня…

— Вы купили корзинку и проводили меня домой, и мы договорились о свидании. Мне кажется, я должна быть на вашей стороне. Я не хочу, чтобы они захватили вас врасплох.

— Боюсь, что наше свидание придется отложить. Мне очень жаль.

— Что вы собираетесь делать?

— Не знаю. Должен подумать.

— У вас не очень-то много времени.

— Да. Думаю, что мне осталось одно — приплыть, сесть и спокойно ждать.

— Но они могут обойтись и без шерифа, — предупредила девушка.

Я покачал головой:

— Мне нужно кое-что взять у себя в номере. Во всем этом есть нечто странное.

Да, нечто странное. Сначала — гремучие змеи, а теперь мертвый парень. На самом ли деле он мертв? И всего-то прошло часов двадцать между этими событиями.

— Вы не можете пойти сейчас туда, — сказала Кэти. — Вы должны дождаться шерифа на реке. Поэтому я и пришла предупредить вас. Могу я взять в вашем номере что-нибудь для вас?

— Нет.

— В мотеле есть задняя дверь, выходящая на реку. Вы не знаете, она закрыта?

— Мне кажется, нет.

— Я смогла бы войти и взять…

— Кэти, вы понимаете, я не могу…

— Вам нельзя идти. Во всяком случае, сейчас.

— Вы думаете, что могли бы войти в номер?

— Уверена.

— Большой конверт, на нем вашингтонский штемпель и пачка листов внутри. Возьмите конверт и уходите. Держитесь в стороне от этого дела.

— Что в конверте?

— Ничего преступного, — успокоил я ее. — Ничего незаконного. Просто информация, которую никто не должен знать.

— Это важно?

— Полагаю, что да. Но я не хочу втягивать вас.

— Я уже втянута. Я предупредила вас. Не думаю, чтобы это было очень заметно, но я не могла бы им позволить захватить вас. Уплывайте на реку и оставайтесь там…

— Кэти, я собираюсь сказать вам кое-что. Если вы хотите взять этот конверт. Если вы в этом уверены…

— Я сделаю это. Если вы попробуете это сделать сами, вас могут увидеть. На меня же, если кто и заметит, никто не обратит внимания.

— Хорошо, — сказал я, презирая себя за то, что позволил ей сделать эту грязную работу, — я не просто уплыву на реку, я собираюсь бежать, и побыстрее. Не потому, что я убил человека, нет. Есть другая причина. Вероятно, самое честное было бы сдаться, но, к сожалению, я обнаруживаю в себе задатки труса. Позже, может быть, я и сдамся.

Она испуганно посмотрела на меня. И может быть, с меньшим уважением, чем раньше. Я не могу упрекнуть ее в этом.

— Если вы хотите бежать, вам лучше это сделать прямо сейчас.

— Еще одна..

— Да?

— Взяв конверт, не заглядывайте в него. Не читайте того, что внутри.

— Ничего не понимаю.

— А я не понимаю, почему вы предупредили меня.

— Я уже сказала вам. Можете по крайней мере сказать «спасибо»…

— Конечно.

Она начала выбираться на берег.

— Счастливого пути, — проговорила она. — Я пошла за вашим конвертом…

Спустилась ночь, я больше не должен был держаться вдоль берега и направил каноэ на середину реки, где течение быстро понесло меня. Ниже по реке на другой стороне находились два города, и я видел их огни над широкими полосами тумана, протянувшимися над водным зеркалом.

Я беспокоился о Кэти. Я не имел права просить ее помощи и чувствовал себя подлецом из-за того, что позволил ей вмешаться в это дело. Но она пришла предупредить меня и стала моим союзником. Она единственная, кому я мог верить. Я говорил себе, что она успешно справится с заданием, что конверт не попадет в руки тем, кто может опубликовать его содержимое.

Как можно быстрее нужно связываться с Филиппом и сообщить ему обо всем. Вдвоем мы могли бы решить, что лучше предпринять. Нужно уплыть как можно дальше от Лоцман Кноба и найти телефон — достаточно далеко, чтобы мой звонок не вызывал подозрений. Я увеличивал расстояние между собой и Лоцман Кнобом — течение было быстрым, а я еще помогал ему, работая веслом.