Третий день блуждали путники по подземным лабиринтам. Третий день лишь изредка видели они свет - Шык засвечивал голубоватый колдовской огонек, пытаясь обнаружить какой-нибудь новый отнорок. Одно хорошо - подземные твари, словно предупредил их кто, путников не тревожили, а дурная подземельная жаба, в которой Шык признал родню чернолеским зыпям, выскочив было навстречу путникам, с шипением убралась прочь - поднятый Луней высоко вверх оберег Яра отпугнул тварь.
Невеличников нигде не было видно и следа, а припасы у путников вышли все, подчистую, а вернее, не вышли, их попросту не было - после бегства от зулов, скитаний по морскому берегу, цогской засады и внезапно возникшего Звиздова вихря у отрядников осталось лишь то, что на самих надето, оружие, да ещё - чародейная котомка Шыка, с которой волхв не расставался ни на миг.
- Дяденька, а может, ты с богами поговоришь? Ведь можешь ты, а? Попроси их, пусть помогут! - голос Луни в темноте казался дрожащим и умоляющим, хотя выражения лица молодого рода никто не видел.
- Я уж взывал к ним, Луня! - с тоской ответил волхв: - И к Влесу, волховскому покровителю, и к Роду, отцу нашему, и к Яру светлоокому, и ко всем другим тожь... Молчат! А...
Шык, видимо, горестно махнул рукой в темноте - и умолк.
- Ну тогда так - назад пошли! - решительно сказал Зугур, поднимаясь: Вылезем наружу - хоть погибнем по-людски, а не то боюсь я, сожрем мы тут друг друга с голодухи...
- Не сожрете! - прогромыхал из темноты могучий голос, не голос даже, а глас. Люди повскакивали, хватаясь за оружие, Шык засветил колдовской огонь - поглядеть, что ж за гость к их стану пожаловал.
В неярком, колеблющемся голубоватом свете из тьмы выступила вперед странная фигура: темно-серый плащ, окутывавший гостя с головы до пят, широкое безбородое и безбровое лицо, бледное и усталое, большие, круглые глаза, ярко-желтые и словно бы светящиеся, как у волка. Пришелец был велик ростом, могуч и статен, на лбу его горел синий камень, вправленный в светиний обруч, а в правой руке отрядники заметили скрытую складками плаща булаву с добрую тыкву величиной.
- Ну, здраве будтье, добрые люди! - с насмешкой пророкотал желтоглазый, усмиряя свой глас до обычного, человеческого: - Насилу нашел вас, бродников, полземли облазить пришлось! Сижу вот тут, в темноте, уже с полдня, стоны ваши слушаю...
- Эй, а ты кто, дядько? - не сдержавшись, полюбопытствовал Луня, выглядывая из-за спины Фарна.
- Я-то? - искрени засмеялся желтоглазый: - Ай, Луня, а ещё ученик волхва! Я - Хорс!
Шык с Луней переглянулись с изумлением - и склонились в почтенном поклоне, а глядя на них, и Зугур с Фарном поклонились - мало ли что!
- Кто такой Хорс? - шепотом спросил у Луни Зугур.
- Бог родский! Бог Ночного Солнца, Волчий Пастух, Победитель Змея, что солнышко проглотил! - так же шепотом ответил ученик волхва, досадуя на себя за то, что посмел прервать бога.
- Что ж это за бог такой? Если светлый, то почему тогда волков пасет? - не унимался Зугур. Луня дернул вагаса за рукав:
- Тише ты! По-твоему, лучше было бы, чтобы их темный бог пас? Заели б тогда совсем...
- Ну, присядем, други, покалякаем! - не обращая внимания на шепот, предложил Хорс, повел рукой - и камни под ногами вмиг обернулись удобными скамьями, а вместо тусклого синего огонька, что трепетал над головой волхва, пещеру залил мягкий, приятный глазу серебристый свет - таким светит полная Луна в летнюю ночь.
Уселись. Все молчали, и Хорс, по-прежнему ухмыляясь, тоже молчал, внимательно разглядывая четверых людей, словно пытался поподробнее вызнать - кто такие, что за душой имеют...
- Э-э... - смущаясь, протянул Шык: - Боже, позволь спросить тебя...
- Ты, волхв, не "божкай", зови по имени. - скривился Хорс: - А что до вопроса твоего, так я угадать попробую: хочешь спросить ты, за кого стою я, чью руку держу? Не простой это вопрос, но отвечу я тебе так: Не по нраву мне, что Владыка после своей сурочей спячки очнулся и задумал людей извести по прихоти своей дурной! Ибо кажется мне, да и не только мне, что выжил он из ума, тронулся маленько, а умалишенных пристало не владыками звать, а дураками! Вот такой у меня будет для тебя ответ, волхв.
- Крутенько загнул! А скажи-ка, Хорс... - без тени смущения, ему что, чужой же бог, спросил Зугур: - Ты нас искал для чего? Если просто так, разговоры разговаривать, то лучше уходи! Нам помощь нужна, и совет мудрый...
- Дерзок ты, Зугур из Зеленого коша! Дерзок и горяч, а посему помолчи-ка пока! - Хорс, брезгливо дернув оскалившимся ртом, повел рукой, и губы вагаса словно склеились, сжались так, что и не разомкнуть. Зугур попробывал было вскочить, чуть не за меч схватился, но под взглядом немигающих желтых зраков Хорса рухнул на скамью и замер, зло сверкая глазами...
Шык дернулся было помочь, вступиться, но потом овладел собой, успокоился и вымолвил:
- А все же, зачем ты искал нас, о Хорс?
Бог усмехнулся:
- Настырные вы, люди... Кабы не Главная Мировая Сила, не в жизнь я бы с вами не связался!
- Что за Сила такая? - тихонько спросил у волхва Луня. Тот лишь досадливо дернул плечом:
- Судьбина! Никшни!
Хорс меж тем продолжил:
- После того, как очнулся от своего сна Владыка, призвал он нас, богов, к себе на правилище - решать, как людей лучше извести, стереть вас с Лика Земного. А только не все боги на то правилище явились. Приползли к Владыке в основном низкие да коварные, трусливые да злобные. Ну, и ослабевшие, конечно... Другие ж решили - за род людской постоять, беду неминучую отвести.
Сильно разгневался Владыка, узнав про такое. Призвал он Небесную Гору на ваши головы, и собрался карать богов-ослушников. Да только не очень-то его боги испугались. Открою я вам, други, тайну, о которой и драгон не знает... вернее, не знал. Любой бог, темный ли, светлый - все едино, со временем силу теряет. Кто-то раньше, кто-то позже, но теряет, наступает предел его деяний. А уж после остается от некогда всесильного бога лишь дух безмолвный, немощный и безтелесный. Вот и у Владыки этот предел наступает, от того он яриться, от того беситься и злобствует. И оттого же и мы отважились на него подняться!
Собрали мы рать богов и двинулись на Владыку, но силен, очень силен ещё старик! Да и приспешников у него нашлось поболе наших. Словом, побили нас, аккурат в средине лета. И началось...