Между тем, сквозь сон врач услышал далекий женский голос:

– Тахаветдин! Тахаветдин! Встань и иди ко мне.

Он и пошел. Дремавшие у входа полководца тургауды было встрепенулись, но, увидев знакомую фигуру врача, успокоились. Пошел проведывать кого-то из раненых. А разве не распорядился их господин - великий Джэбэ - в любое время дня и ночи врач Тахаветдин имеет право ходить куда захочет.

Незамеченный более никем Тахаветдин направился к лесу, куда продолжал звать его чарующий женский голос.

При его приближении Катя сделала себя невидимой на случай, если в состоянии гипноза она почему-либо не сумеет его удержать и врач надумает проснуться. Из неё гипнотизер аховый. Научил кое-каким приемам Вяземский, вот и вся наука...

Тахаветдин пришел туда, куда звал его голос и покорно остановился.

– Осмотри раненого, - приказала невидимая Катя; наверное, её голос врач воспринимал как идущий с неба. - И сделай все, чтобы вернуть его к жизни.

Тахаветдин только кивнул в знак согласия.

По тому, как ловко действовали его руки, Катя поняла, что настоящее мастерство настолько проникают в человеческую суть, что уже кажется, живут в нем сами по себе.

– Колотая рана плеча, - проговорил врач то ли для себя, то ли для невидимого голоса. - Тупой удар в голову, вызвавший сотрясение мозга. Колотая рана бедра...

Катя поняла, что Мирошка весь изранен и помочь ему все равно не сможет. Одна надежда на врача.

Наконец Тахаветдин закончил работу. Екатерине осталось лишь доставить его обратно.

– Иди в юрту и ложись спать. Забудь обо всем, что сегодня видел и делал.

Оградив таким образом врача от сомнений и размышлений, она занялась Мирошкой. Первым делом послушала сердце: теперь оно билось не в пример ровнее.

Она переместила раненого вглубь леса, где на сухом месте устроила ему ложе из свежего душистого сена, которое надергала из стоящего на опушке стога. Все равно его растащат для своих лошадей монголо-татары.

Мирошка будет спать. Крепкий оздоровительный сон парню она устроит, но вот кто будет за ним ухаживать? Катя, увы, не может надолго отвлекаться от своей миссии. Именно сегодня захватчики осадят и подожгут Рязань.

И тут она вспомнила о своей служанке. Надо будет лишь придумать, как объяснить её отсутствие Тахаветдину.

Антип без слов взобрался ей на плечо, и Катя заскользила прочь из леса.

Как и была при Тахаветдине, Катя вернулась в стан монголов невидимой. Хорошо, что стояла глубокая ночь, и дозорным у костров не была видна странная картина: летящая по воздуху белка, в то же время сидящая неизвестно на чем.

В юрте она опять приняла прежний облик. Как будто, после её ухода ничего не изменилось. Русская полонянка Алена после перенесенных страшных испытаний спала глубоким, очищающим душу сном.

Антип привычно забрался в свой кузовок. Теперь здесь он прятался от утомительной людской суеты.

Все обошлось. И, тем не менее, Катю не оставляло чувство, что в её отсутствие все же что-то произошло.

Она легонько стукнула по лбу оставленную на "страже" статуэтку.

– Катя, ты здесь? - вдруг проговорила та голосом Эраста.

– Спасибо, господин, я уже сплю.

В этом месте Екатерина недовольно крякнула. Могла бы придумать фразу и поудачней. А то, как говорили в детстве, и не в склад, и не в лад...

– Катя, мне нужно срочно поговорить с тобой. У меня неприятные известия...

– Спасибо, господин, я уже сплю, - повторила статуэтка.

– Катя... О. господи, ты оставила вместо себя болванчика! Что же делать?

Ну, почему он не догадался, что статуэтку можно использовать как магнитофон?!

Она могла лишь предположительно восстановить картину происходящего. Эраст узнал о чем-то, что угрожало Кате, и решил её предупредить. Рассчитал, в каком месте ему надо материализоваться через Черную Дыру и появился точно перед входом в её юрту. Откуда он мог знать, что девушку призовут посторонние дела?

Почему-то он смог появиться здесь лишь на краткий миг... Он и на опушке появлялся с той же целью.

Ей представилось разочарование молодого человека, который после стольких усилий так и не добился никаких результатов... Впрочем, что она такое говорит? Она знает главное: в стане черных историков у неё теперь есть сочувствующий.

Глава шестнадцатая

Сосватал я себе неволю,

Мой жребий - слезы и тоска!

Но я молчу - такую долю

Взяла сама моя рука.

Федор Глинка

Утром Тахаветдин явился к юрте с полной корзиной продуктов. Будто собирался накормить не одну Гюзель, а всех тургаудов великого полководца.

Увидел он её отдохнувшей, свежей и ещё более красивой. А Катя лишь учла возможное предупреждение Эраста, что над головой её сгущаются тучи и, раздвинув время, поспала лишний часок. Для грядущих испытаний следовало накопить силы.

Незадолго до прихода врача она еле растолкала заспавшуюся Алену интересно, кто их них госпожа, а кто рабыня?

Алена подхватилась и со слезами стала просить прощения . Она уже поняла, что в этой юрте её не обидят и боялась, что, разозлившись, новая госпожа отправит её прочь.

Она тут же стала наводить чистоту в юрте, до чего у Екатерины, к её стыду, все не доходили руки.

Потом взялась причесывать госпожу, так что Тахаветдин по достоинству оценил её усилия. На красоту Гюзель становилось прямо-таки больно смотреть.

Правда, он с неудовольствием отметил, что рабыня наряжена в один из дорогих сарафанов, предназначенных вовсе не ей.

– Господин предпочитает, чтобы сквозь рубашку неверной по-прежнему виднелось её тело? - холодно осведомилась Катя, сделав вид, что не поняла его недовольства. - Ее тряпье я приказала сжечь: разве по тому, как одеты рабы, не судят о богатстве и достоинстве их господ?

Влюбленный врач опять восхитился удивительной женщиной. Гюзель не только красива, но и умна, рассудительна. Сколько хороших черт в шкатулке её добродетелей!

Да, он чуть было не забыл сообщить ей важную новость. По тому, каким торжественным стало вдруг лицо Тахаветдина, Катя поняла: сейчас последует СООБЩЕНИЕ!

И оно последовало.

– О, госпожа моего сердца Гюзель! У нас - радостная весть. В стан войска барса степей, великого Джэбэ, сегодня утром пожаловала сама великая ханша - жена императора Угэдэя...

– Великая ханша? Прибыла в расположение войск? Но зачем? - вопрос вырвался у Кати невольно и голос её при этом был отнюдь нерадостным.

– Она приехала, чтобы поднять ещё выше дух монгольских багатуров. Передать им благодарственное напутствие самого великого императора. Это воистину выдающаяся женщина! Она не только не убоялась трудностей далекого пути, но сегодня, едва прибыв на место, сразу занялась делами. Гордись, Гюзель, великая ханша узнала о твоем существовании и непременно хочет видеть тебя в своей свите. Жена императора выказывает тебе, Гюзель, особое расположение. Она даже прислала одежду из своего сундука. Именно в ней ты должна явиться пред светлые очи великой ханши.

Молодой врач не скрывал, как ему самому это приятно. Видно, там, в далеком Каракоруме известно, что Гюзель происходит из знатного рода...

– Мне надо переодеться, - сухо напомнила Катя врачу, воспарившему в мечтах о блестящем будущем, которое ждет его рядом с такой блестящей женщиной.

– Да, да, конечно, - он опять попятился к выходу, но уже не удивился этому своему порыву - теперь он понял, что его преклонение перед Гюзель заслужено этой женщиной.

Как только врач вышел из юрты, маска спокойствия и равнодушия слетела с лица Кати, точно шелуха, она повернулась и в упор посмотрела на Алену.

– Ты хочешь вернуться к своим? К русичам?

– Госпожа отсылает меня прочь? Госпожа недовольна мною? - побледнела девушка, которая со вчерашнего дня не могла воспринимать все, происходящее с нею, одновременно. Заторможенный мозг осознавал лишь часть происходящего: её зачем-то отсылают от себя.