— Спасибо, Мариетта. Мне нужны ваши молитвы; теперь я знаю, зачем вы были посланы сюда и как мне посчастливилось встретить вас.

— Я просто хочу, чтобы вы были здоровы, — ответила Мариетта, — и счастливы.

— Я счастлив больше, чем когда-либо в жизни.

Он замолчал, и Мариетта поднялась на ноги.

Девушка стояла, глядя на маркиза, но непросто было разглядеть его силуэт, как это было при легких занавесках, пропускающих лунный свет. Теперь в комнату через окно падала лишь узкая полоска света, так как маркиз намеренно не задернул одну из занавесей.

Он по-прежнему молчал, и Мариетта мягко произнесла:

— Пусть ангелы хранят вас!

В следующий миг она покинула спальню, притворив за собой дверь.

Маркиз глубоко вздохнул, как будто вернулся с небес на землю.

Засыпая, он подумал, что дороже всех сокровищ, которые вернулись в замок, была Мариетта.

Мариетта возвращалась к себе в комнату, будто скользя по лунной дорожке.

Девушке казалось, что звезды указывают ей путь, и, войдя в свою спальню, она подбежала к окну и выглянула наружу.

Лунный свет околдовал весь сад, осыпал сверкающими звездами верхушки деревьев. Это было так великолепно, что Мариетте захотелось стать великим художником, как те, что нарисовали картины внизу, и выразить то, что она видит, на холсте.

Впрочем, она знала, что никому не под силу в точности передать чудеса небес и что никто не сможет повторить божественный блеск мерцающих звезд.

«Это все равно, — думала девушка, — что пытаться выразить словами то, что я сейчас чувствую».

Чудо и слава Божья дали ей силу исцелять тех, кто страдает; она знала, что только благодаря молитве нашла сокровища, принадлежащие замку.

«Как можем мы сомневаться, — спрашивала она себя, — что есть великая сила, которая заботится и оберегает нас?!»

Она думала о том, как счастливы ее брат и сестра.

Только божественная рука могла указать отцу, что их надо оставить маркизу, если сам он не проживет достаточно долго, чтобы о них позаботиться. Мариетта была уверена, что отец сейчас наблюдает за ними с небес и видит, как замечательно все вышло.

По меньшей мере все они в безопасности в этом прекрасном замке.

Перед тем, как раздеться, Мариетта заглянула к Мейвис и увидела, что малышка спит в обнимку с Жако. Девочка выглядела очень счастливой. Она так радовалась всему, что сегодня происходило, и сюрпризу, который приготовили для маркиза!

Оба ребенка были в полном восторге от дома, в котором живут.

Отец Бернар уже провел с Рупертом два урока, и мальчик сказал, что было «жутко интересно», а это немалая похвала из его уст.

«Нам повезло, нам так невероятно повезло, — сказала себе Мариетта, — и мы ни в коем случае не должны делать ничего такого, от чего бы он захотел отослать нас прочь».

Мариетта призналась себе, что ей хотелось бы остаться в спальне маркиза и поговорить с ним.

Девушка застенчиво думала, что маркиз был мужчиной из ее грез, тем, кого она не ожидала встретить в реальной жизни в образе человека из плоти и крови.

Мариетта снова взглянула на звезды и поблагодарила их за то, что они привели ее с детьми в этот замок.

Потом она легла в постель и закрыла глаза.

Завтра нужно многое сделать, о многом подумать и поговорить.

«Нужно постараться уснуть», — сказала себе Мариетта.

Закрыв глаза, девушка поймала себя на том, что вспоминает комплименты, которые говорил ей маркиз.

А еще Мариетта не могла не вспомнить странное ощущение, которое испытала этой ночью, касаясь его.

Маркиз захлопнул книгу записей.

— Думаю, на сегодня все, — сказал он месье Бове.

Когда месье Бове собирал со стола бумаги, на лице его играла улыбка.

— Боюсь, месье, — сказал он, — это доставит вам уйму хлопот.

— Мне нравится эта работа, — ответил маркиз. — Сейчас, как вы знаете, я связан лишь недостатком денег.

Говоря это, Жан-Пьер бросил взгляд на прекрасную картину над каминной полкой и с горечью подумал, что вынужден ее продать. Другого способа приобрести все, что необходимо для поместья, не было.

Как ни больно ему было расставаться с любым из сокровищ, которые так бережно сохранил и для него, он понимал, что это неизбежно.

Месье Бове взял записную книжку и остальные бумаги, которые приносил маркизу. Каждое утро с тех пор, как маркиз три дня назад спустился вниз, они оба работали, не жалея сил.

Полуденные часы маркиз проводил, осматривая поместье, и чем больше он видел, тем больше страшил его объем необходимой работы.

Долгие годы после революции, когда к земле никто не прикасался, сделали поля неплодородными; те фермерские постройки, что остались, фактически не подлежали ремонту.

Маркиз также обнаружил, что озеро теряет воду, и нужны большие деньги, чтобы его сохранить.

В то же время сам замок день ото дня становился все прекраснее и внушительнее. Люди продолжали работать с рассвета до темноты и были почти в таком же восторге от результатов, как и маркиз.

Когда месье Бове покинул кабинет, вошла Мариетта.

Маркиз посмотрел на девушку, и в его взгляде засветилась неприкрытая радость.

— Я как раз собирался послать за вами, — начал он. — Мне вновь нужна ваша помощь.

— В чем дело? — спросила она.

Каждый день случалось что-то непредвиденное, и Мариетте очень льстило, что маркиз рассказывал ей обо всем происходящем и часто спрашивал у нее совета.

— Сегодня утром мы с месье Бове просматривали счета, — ответил маркиз. — Чтобы платить людям жалованье, о котором мы с вами говорили, придется продать, по всей вероятности, две картины, и, конечно, потом еще больше, когда мы возьмемся за поместье.

Мариетта согласилась, что правильнее будет сначала закончить замок, потом можно сосредоточиться на холмистой земле вокруг.

Мариетта глубоко вздохнула.

— …И я раздумываю, с какими.

Он бросил взгляд на картину над каминной полкой, которая идеально вписывалась в обстановку кабинета — это была одна из лучших работ Фуке.

Маркизу невыносимо было думать, что с ней придется расстаться.

Мариетта прочла его мысли:

— У меня есть предложение.

— Я слушаю.

— Большинство картин, которые собрали ваши предки, написаны французами, и я считаю, что позволить им покинуть Францию будет преступлением.

Маркиз внимательно слушал, а девушка продолжала:

— У нас есть две итальянские картины, ценность которых тоже очень велика. Они должны принести серьезную сумму денег. Одна принадлежит кисти Леонардо да Винчи, а другую написал Сандро Боттичелли.

Маркиз смотрел на нее в недоумении.

— Конечно, я понимаю, что это уникальные и чрезвычайно ценные картины, но они написаны итальянцами.

Немного помолчав, Жан-Пьер ответил:

— Вы совершенно правы, Мариетта, мы сделаем замок исключительно французским, как и должно быть, и все, что мы будем приобретать, также будет французским.

Мариетта захлопала в ладоши.

— Я знала, что эта идея покажется вам разумной, и уверена, что две итальянские картины принесут достаточно денег, чтобы дожить до времени, когда поместье вновь начнет себя окупать.

Маркиз как-то невесело улыбнулся.

— Боюсь, до этого еще далеко. Но если, как вы говорите, придется расстаться только с двумя картинами, нам очень повезет.

Жан-Пьеру уже не в первый раз пришла в голову эта мысль: странно, что такая красивая и юная девушка, как Мариетта, может быть столь рассудительной.

За все время, что он обращался к ней за советами, она еще ни разу его не подвела.

А еще маркиз считал, что с тех пор, как он спустился из своей спальни, Мариетта с каждым днем становилась все прекраснее.

Временами он оказывался не в силах отвести от нее взгляд и постоянно спрашивал себя, испытывает ли она к нему какие-либо чувства.

Он боялся ответа.

Для Мариетты он был опекуном, которого выбрал ее отец. Разве мог он быть в ее мыслях кем-то, кроме как человеком старше ее самой, который будет управлять ее жизнью и заботиться о ее брате и сестре как опекун?