Данте сидел за столом с выражением лица грознее тучи. Я прислонилась к двери. Он поднял на меня глаза, но ничего не сказал.

— Что случилось? Проблемы с русскими? — Я не произнесла имя Фрэнка, не желая напоминать Данте о своей ошибке.

Данте откинулся на спинку стула и покачал головой.

— Нет, на этот раз проблема не в русских, — холодно ответил он. — Наши собственные люди взяли на себя эту задачу.

Я нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду? Один из твоих людей тебя предал?

— Похоже, свадьбы не будет.

— Ты имеешь в виду между Джианной и Маттео? Почему? Они опять поругались?

— Ссора не помешала бы Маттео сделать девочку Скудери своей женой. Он одержим ею. Нет, девушка убежала.

Я вошла в комнату и присела на край стола, ошарашенная новостью.

— Джианна убежала из дома? Но как ей удалось сбежать от своих телохранителей? — Сомневаюсь, что Скудери мог выпустить ее из поля зрения хоть на секунду. У нее был слишком неуравновешенный характер.

— У меня была встреча с Рокко, но я еще не знаю всех подробностей.

— Нью-Йорк этому не обрадуется. Думаешь, это приведет к новой войне с ними? — Губы Данте скривились в саркастической усмешке.

— Я в этом сомневаюсь. Джианна сбежала, когда навещала свою сестру Арию, так что в этом больше вина Витиелло, чем наша.

— Тогда это на их совести. Как это может быть нашей ошибкой, если она находилась на их территории?

— Люди будут говорить, что Скудери неправильно воспитал своих девочек. Некоторые начнут задаваться вопросом, как Консильери может контролировать своих солдат, если он даже со своей дочерью не может справиться. Кто-то даже может сказать, что я слушаю советы кого-то, кто позволил своей дочери отбиться от рук, и все это отрицательно скажется на мне.

— Да это просто смешно. Джианна всегда была неуправляема. Ее брат и сестры прекрасно себя ведут, поэтому никто не может обвинить Скудери или тебя.

Я вспомнила, что Джианна говорила о побеге, когда мы разговаривали с ней. Должна ли я была отнестись к этому более серьезно? Я думала, что она просто выпускала пар.

— Я не так уверен. И кто сказал, что Ария не помогла сестре сбежать?

Я округлила глаза.

— Но Джианна должна выйти замуж за зятя Арии. Ария предала бы своего мужа, если бы помогла сестре сбежать.

Данте кивнул, эта холодная улыбка все еще держалась на его лице.

— Все будет очень неприятно.

Я рассеянно потерла свой живот.

— Что ты собираешься делать? Маттео отменит свадьбу?

— О нет. Маттео отменять свадьбу не намерен. Он решил найти Джианну, и уже начал ее поиски. — Данте вздохнул. — Скудери посылает двух своих солдат с Маттео. Втроем они должны быть в состоянии отследить девушку. Они профессионалы, а она домашняя девочка, которая ничего не знает о реальном мире.

Я ощутила, как новый приступ тошноты подступил к горлу, но поборола его.

— Не стоит недооценивать Джианну. Если бы кто и смог это сделать, то только она.

— Возможно. Но еще она без царя в голове, и это, в конечном счете, заставит ее ошибиться.

Я медленно втянула воздух сквозь зубы, когда меня опять замутило. Данте внимательно посмотрел на мое лицо.

— Ты побледнела. Все еще нехорошо? Может, тебе стоит поговорить с доком.

— Нет, я ... — Я не смогла закончить предложение, когда на меня накатил следующий приступ тошноты.

Я выскочила из кабинета Данте и рванула к гостевому санузлу, потому что до ванной на втором этаже просто не успела бы добежать. Как только склонилась над унитазом, из меня вышло все то, что я съела утром. Желчь обжигала горло. Я на секунду закрыла глаза, вцепившись в раковину. Это не помогло справиться с головокружением, а только еще больше ухудшило ситуацию, если это вообще было возможно. Я открыла глаза, услышав шаги позади себя, и черные будапештеры Данте показались в зоне моего периферийного зрения. Я быстро спустила воду в унитазе и покачнулась. Данте схватил меня за руку, чтобы удержать.

— Валентина? — в его голосе послышалась растерянность.

Я прополоскала рот и умылась, все это время чувствуя на себе взгляд Данте. Я обернулась к нему, робко улыбнувшись:

— Я в порядке.

Данте не выглядел убежденным. Он последовал за мной в коридор, а затем наверх в нашу спальню. Мне хотелось сменить рубашку. Я не могла избавиться от мысли, что она воняет рвотой. Я понимала, что Данте что-то подозревает, но не хотела рассказывать о нашем ребенке, пока он был в таком отвратительном настроении из-за Джианны. Я предпочла бы подержать это в секрете немного дольше.

Данте коснулся моей талии.

— Ты ведь знаешь, что я ненавижу, когда ты хранишь секреты. Не превращай это в привычку.

Я встретилась с ним взглядом и прижала ладонь к животу. Данте проследил за моим движением, его тело напряглось.

— Я беременна, — сказала я, пытаясь звучать спокойно. Не знаю точно, чего ожидала. Я знала, что Данте не был чересчур эмоциональным, но надеялась по крайней мере на маленький проблеск радости. Но на его лице застыло только подозрение.

— Беременна? — Он сделал шаг назад, взгляд его был жестким и расчетливым

— Да. Мы никогда не пользовались защитой, поэтому я не знаю, почему ты так ошарашен. Не наследник ли был одной из причин, по которой ты женился на мне?

— Это было причиной, почему мой отец хотел, чтобы я снова женился.

— Значит, ты не хочешь детей?

Рот Данте сжался в тонкую линию.

— Он мой?

Теперь настала моя очередь отшатнуться от него с шоком и болью, ударившими по мне. Я даже не в силах была вымолвить хоть слово. Неужели он действительно это спросил? Я находилась на грани эмоционального срыва.

— Ответь на мой вопрос, — тихо сказал Данте.

— Конечно, это твой ребенок. Ты единственный, с кем я когда-либо спала. Как ты можешь задавать такой вопрос? Как ты смеешь?

— Я не отслеживаю все, чем ты занимаешься, и есть много мужчин, которые часто посещают казино, где ты работаешь, и не откажутся от ночи с тобой. У тебя есть привычка хранить от меня секреты. Мне напомнить тебе о Фрэнке?

Я не могла поверить тому, что слышала. Я не хотела в это верить. Слезы разочарования и ярости жгли мне глаза. Беременность совсем не помогла справляться с моим темпераментом и эмоциональностью.

— Как ты можешь так говорить? Я никогда не давала тебе никаких оснований сомневаться во мне. Я верна этому браку. Есть разница между тем, чтобы не сообщить о Фрэнке, и изменой тебе.

Данте все еще не выглядел убежденным.

— С первой женой мы много лет пытались зачать. Ничего не вышло. С тобой мы женаты менее четырех месяцев, и ты уже беременна.

— Я не знаю, почему ты ведешь себя так, как будто это невозможно. Если твоя первая жена была бесплодной, тогда это все объясняет. Вы никогда не консультировались с врачом? Или ты думаешь, что это ты бесплоден?

— Мы никогда не обращались к врачу для того, чтобы разобраться, почему не могли зачать. Не то чтобы это твое дело. Я не буду обсуждать свой первый брак с тобой.

Я знаю, почему он никогда не консультировался с врачом. Глупая гордость мужчин мафии. Они предпочли бы жить в неведении, чем рисковать узнать, что стреляют холостыми.

— Очень жаль. Мы уже его обсуждаем. Я знаю, почему ты не желал это выяснять. Тебе не хотелось знать правду, потому что ты беспокоился, что это сделает тебя менее мужественным, если твоя жена не может забеременеть по твоей вине. Но теперь мы знаем, что дело было не в тебе. Это Карла, она была бесплодна. — Я внутренне содрогнулась от своих слов. Я не хотела говорить плохо о мертвой женщине.

Данте покачал головой.

— Я же сказал, что не хочу говорить о Карле.

— Почему нет? Потому что все еще любишь ее? Потому что не можешь двигаться дальше? — Он замер. — Мне жаль, что ты потерял Карлу, но теперь я твоя жена, — внезапно все, что во мне копилось, казалось, всплыло на поверхность.

Я понимала, что Данте балансирует на грани потери контроля, и хотела этого. Меня уже воротило от его изощренного спокойствия, от его холодной логики.

— Меня уже тошнит от того, что ты относишься ко мне как к шлюхе. Ты игнорируешь меня днем и приходишь ко мне ночью только для секса. А теперь ты обвиняешь меня в измене? Иногда я думаю, что ты делаешь мне больно, чтобы удержать на расстоянии вытянутой руки. Когда ты наконец вернёшься к нормальной жизни? Твоя жена умерла четыре года назад, пришло время перестать жаловаться и осознать, что жизнь продолжается. Когда ты перестанешь цепляться за память о мертвой женщине и поймешь, что в твоей жизни есть кто-то, кто хочет быть с тобой?

Внезапно Данте оказался передо мной. В его глазах вспыхнула злость, скрывая горечь утраты.

— Не говори о ней.

Я вздернула подбородок.

— Она мертва, и она не вернется, Данте.

Он сжал кулаки по бокам.

— Прекрати говорить о ней, — в его голосе слышался намек на предупреждение.

— А то что? — произнесла я, даже несмотря на волну ужаса, прокатившуюся по моей спине от злости в глазах Данте. — Ты хочешь меня ударить? Давай. Это не может быть хуже, чем нож, который ты всадил мне в спину, обвинив в том, что я ношу чужого ребенка.

Это была не совсем правда. Если муж поднимет на меня руку, этот брак закончится раз и навсегда. Я знала, что некоторые женщины в нашем мире смирились с физическим насилием, у многих просто не было другого выбора. Бибиана была одной из них, но я поклялась, что никогда не склонюсь перед таким мужчиной. Из-за дурацких слез мое зрение поплыло, но я загнала их обратно. Перед Данте я плакать не собиралась.

— Ты так занят, почитая память о ней и защищая ее образ, который живет у тебя в голове, что не понимаешь, как жесток со мной. Ты потерял свою первую жену не по своей вине, но потеряешь меня, потому что не в состоянии отпустить ее.

Данте уставился на меня, совершенно заледенев. Калейдоскоп эмоций в его глазах было невозможно разобрать, и я слишком устала, чтобы переживать об этом. Я прошла мимо него, и он не попытался остановить меня. Он вообще не шевелился.

— Я перееду в гостевую спальню. В нашей спальне недостаточно места для меня и воспоминаний о твоем прошлом. Если ты когда-нибудь решишь, что хочешь дать шанс этому браку, то сможешь прийти ко мне и извиниться за то, что сказал. Пока с меня хватит.