На следующий день Ларо встретил Лесандро намного приветливее. Не споря с рабом жуков-бомбардиров, он сам взял старинную книгу, открыл ее на том месте, где они остановились вчера, и стал читать буквы, складывая из них слоги и простые слова. Иногда Лесандру приходилось поправлять его, но в целом он, казалось, был доволен новым учеником. А Ларо по-прежнему как завороженный рассматривал картинки Древних. В этот раз его очень удивили странная полосатая лошадь и животное с длинной-предлинной шеей.

В этот вечер Ванэк не заходил, зато Илор принес трость, но строго-настрого запретил Ларо даже прикасаться к ней.

— Завтра тебя осмотрят Тирб и еще один Хозяин из города. Они решат, можно ли тебе вставать.

Сам же Илор очень удивлял Ларо, хотя Избранный начинал понимать, почему юноша относится к нему так сдержанно. Все дело в том, что Илор не был одним из них. Обычный юноша со слабым здоровьем. По словам Ванэка, судьбу Илора решала одна из Советниц Повелительницы. Его определили в слуги, а потом… потом, точно так же как и пятерых других слуг, живущих в этом доме, отдали под начало Ванэку. Прислуживать мужчине, повиноваться мужчине, что может быть позорнее? К тому же Илор не подвергся изменениям и поэтому с трудом мог слушать беседы Избранных и рабов жуков-бомбардиров. Юноша терпел Ларо лишь потому, что так приказывали ему Хозяева. Не будь их, он, наверно, бросился бы на своего подопечного и разорвал его голыми руками. Однако Илор не выказывал враждебности открыто, хотя во взгляде его, раньше казавшемся мальчику равнодушно-безразличным, теперь сквозила неприкрытая злоба…

После того как Илор ушел, время стало тянуться еще медленнее. Ларо казалось, что прошло много-много часов, прежде чем наступил вечер.

Лежа в темноте, мальчик думал о Древних, о великих городах и огромных металлических животных, о странном создании с невероятно вытянутой шеей и о Ванэке с Ротаном. Когда же он наконец заснул, то увидел удивительный сон, где в хаотическом калейдоскопе событий и лиц сплелось все то, что пережил он за последние несколько недель. Там были и Всадники, но вовсе не страшные, Ванэк, вещающий о преданности Хозяевам, и Ротан, которого пауки-смертоносцы отправили в Счастливый Край. Все они — и родная деревня Ларо, и Столица, и даже этот дом у моря — находились на спине гигантского существа, которое почему-то неожиданно решило уйти под воду. Узнав о надвигающейся катастрофе, Хозяева сели в паучьи шары и поднялись высоко над землей, взяв с собой Ларо и Ванэка, а огромная волна в один миг смыла Столицу и всех жукоглазых.

Через несколько дней Ларо смог встать с кровати. С удивлением он обнаружил, что дверь его жилища выходит не на улицу, а в длинный коридор, вдоль которого располагались множество таких же комнат. Там жили Ванэк, Илор, Лесандро, Ротан и остальные люди, обитавшие в этом удивительном доме. Здание вытянулось вдоль берега более чем на полмили, но большая его часть давным-давно превратилась в руины. Позади дома раскинулся сад, больше похожий на непроходимые джунгли. Там растянули свои сети пауки-смертоносцы, а чуть в стороне возвышались две временные башни жуков-бомбардиров. Между ними и пауками еще в незапамятные времена был заключен Договор. Согласно ему, жуки не вмешивались в дела людей и пауков-смертоносцев, хотя в случае необходимости обязались проводить все взрывные работы. У жуков были свои слуги-рабы, жизнь которых сильно отличалась от жизни обычных людей. Большую часть времени они помогали жукам подготавливать взрывы, по указаниям жуков проводили различные химические опыты, изучали книги Древних, пытаясь воссоздать удивительные взрывчатые вещества прежних эпох, которые, по слухам, могли разнести целый континент…

Но не близость загадочных жуков-бомбардиров и даже не здание Древних поразило воображение Ларо. Море — вот удивительное творение природы, чудо, которое затмило все, увиденное Ларо за последние недели. Конечно, живя на Окраине, Ларо много раз слышал о море, а несколько лет назад он, сопровождая мать, побывал на берегу большой реки, поэтому большие водные пространства не были ему в диковинку. Но в море таилось неизъяснимое очарование…

Спустившись по мраморной полуразрушенной лестнице на галечный пляж, заваленный грудами гниющих водорослей, Ларо долго стоял, глядя на волны. Осторожно нагнувшись, Ларо зачерпнул пригоршню воды и попробовал, но она оказалась отвратительной на вкус — горько-соленой. «Так много воды и вся она плохая!» — удивился Ларо.

В тот же день Ларо познакомился с остальными членами «команды» Ванэка. Кроме Ротана в нее входили еще двое: коренастый, угрюмый здоровяк лет тридцати, чем-то похожий на Лесандро, и тощий высокий мужчина с белыми длинными, почти до пояса, волосами, какие обычно носят мужчины, живущие в деревнях у реки. Коротышку звали Таним, а длинноволосого мужчину — Улиг. Но ни тот, ни другой, знакомясь с Ларо, не выразили к нему особого интереса. Похоже, они очень тяготились своим исключительным положением.

Ларо же, наоборот, нравилось учиться читать, складывать странные значки в знакомые слова, а слова — в предложения. Теперь они занимались все вместе, в одной из комнат, где стены были отделаны странными сверкающими плитками, на которых можно было писать углем. Надписи потом стирались мокрым куском паучьего шелка. Занятия по-прежнему проводил Лесандро. Он учил Избранных не только читать и писать, но много рассказывал о механических животных Древних, часто приносил книги с удивительными картинками. Эти истории порой казались Ларо совершенно неправдоподобными. С особым недоверием он отнесся к рассказу о крылатых машинах Древних. Лесандро сказал, что эти механические создания могли перемещаться по воздуху со скоростью несколько миль в один миг (Древние называли миг секундой). В конце концов, кто такой этот Лесандро, чтобы говорить правду? Раб каких-то жуков? Да и Древние могли приврать. Однако Ларо не стал высказывать свои сомнения вслух. Если Хозяева решили, что он должен слушать этого раба, то он будет его слушать. Не станет же он сомневаться в мудрости Хозяев?

Одна из Служительниц — сухопарая, очень высокая женщина с грубым, словно выточенным из камня лицом — учила мужчин обращаться с оружием, в основном с копьями. Ларо пока не участвовал в этих занятиях. Он приходил вместе с остальными и, усевшись в уголке зала, внимательно наблюдал за происходящим. Особенно тяжело давались эти тренировки Ванэку, но суровая Служительница ничуть не жалела старика. В отличие от Лесандро, она относилась к своим ученикам с пренебрежением, обращаясь с ними довольно грубо.

— Зачем мы должны учиться воевать? — как-то спросил Ларо у Ванэка.

Старик удивленно посмотрел на мальчика.

— Нам предстоит опасное путешествие.

— Но ведь нас учат сражаться с людьми!

— Никто не знает, какие опасности подстерегают в морских глубинах.

— Лесандро говорил, что из книг Древних можно узнать обо всем.

— С тех пор как были написаны эти книги, прошло много столетий, — заметил Ванэк. — В те времена не было ни пауков-смертоносцев, ни гигантских гусениц и скорпионов… А кто может встретиться нам глубоко под водой?

На это Ларо нечего было возразить.

— Тем не менее, как только мы начнем читать так же легко, как Лесандро, каждый из нас должен будет прочесть несколько книг о морских обитателях.

— Но неужели никто еще не спускался под воду?

— Подобные попытки делались неоднократно. При этом погибло несколько Служительниц. По-моему, я уже рассказывал тебе об этом, — удивился старик.

— И все же. Зачем Хозяева стали учить мужчин? Не проще ли было послать на поиски Левиафана нескольких Служительниц? Даже если мы научимся защищаться, ни один из нас не сравнится с женщиной-воином, которую тренировали с ранних лет.

— Да, это так, — согласился старик. — Но ты забыл о том, что вода не пропускает ментальных посланий Хозяев. И значит, люди не могут с ними общаться. Для обычного человека разрыв такого контакта означает шок, потрясение. Ни одна из Служительниц, отправившихся на глубину, в три раза превышающую рост человека, не вернулась. В тот момент, когда полностью обрывается ментальная связь, Служительницы испытывают потрясение, а ведь любое неловкое движение под водой может повлечь за собой немедленную смерть. Мы же не имеем постоянного контакта с Хозяевами и поэтому, опустившись под воду, ничего не почувствуем.