— А как же рыбаки? Когда мать брала меня к реке, я видел множество ныряльщиков. Меня тогда научили плавать, и я, играя, не раз погружался в воду с головой.

— Чтобы связь оборвалась, нужно, чтобы человека и паука разделял достаточно толстый пласт воды, — вновь заговорил Улиг. — На незначительной глубине лишь частично притупляется связь с Хозяевами, но, если контакт оборвется, человек потеряет сознание и захлебнется, так как не сможет управлять своим телом… Но нам такое не грозит, тут раскоряки правы.

Ларо встрепенулся. В голосе Улига прозвучало одновременно и пренебрежение и ненависть. Так можно было говорить о какой-нибудь нечисти, которой полным-полно в Пустыне.

— Почему ты с такой неприязнью говоришь о наших Хозяевах? — не выдержал Ларо. — Они — наши благодетели. Они спасли людей, после того как случилась катастрофа.

— Однако теперь люди не могут существовать без них, — печально вздохнул Улиг.

— Но мы-то можем! — возразил ему Ротан. — Именно об этом мы хотим поговорить с тобой, Ларо.

Мальчик поближе придвинулся к Ларо и зашептал ему на ухо:

— Завтра мы окажемся одни и вне досягаемости пауков. Если то, что написано в книгах о Подводном Доме, — правда, то мы перенесем туда запасы, но только то, что нам необходимо, и не возьмем с собой Служительниц и раскоряк. Мы останемся в Подводном Доме и сами попытаемся отыскать Левиафана. Думаю, мы не хуже Служительниц сумеем разобраться в устройствах Древних. Сегодня в тюки было упаковано несколько книг, рассказывающих об их механизмах. Хотя Ванэк и Тании против наших планов, полагаю, они в конце концов присоединятся к нам. Если нам удастся отыскать Левиафана, мы уговорим это механическое существо помочь нам, и тогда будем диктовать условия не только Всадникам, но и раскорякам. Мы хотим заставить их освободить людей.

— Освободить от чего? — удивился Ларо.

— От власти раскоряк!

— А зачем?

— Пусть люди живут свободно, самостоятельно, как это было в древние времена. Почему мы должны по воле пауков уходить в Счастливый Край? — с ненавистью выпалил Ротан.

Ларо задумался. Раньше подобные мысли не приходили ему в голову… Пауки-смертоносцы в самом деле поедали людей, объявляя, что несчастные отправляются в Счастливый Край. Но что это за Край? И как может получиться, что человек, попав в желудок пауку, куда-то там отправляется? Волевым усилием Ларо откинул все сомнения. Пауки — спасители людей, они Хозяева, они мудры и справедливы…

— Но Ванэк говорил, что люди объединились с Хозяевами для того, чтобы выжить. Сами люди не смогли бы противостоять чудовищам Пустыни…

— Неправда!

Ларо покачал головой. Мальчик не мог представить себе жизнь без Хозяев. Не испытывая, как прежде, восторга и слепой веры в пауков, он тем не менее относился к паукам с большим уважением.

— Послушай… — вновь зашептал Ротан.

— Не собираюсь. — Ларо решительно поднялся. — Вы наслушались рабов жуков-бомбардиров. Вы не понимаете: они завидуют нам, потому что мы люди, а они — рабы!

— Дело не в названии, а в сути. Скажи, почему существует Закон? Почему нам, в отличие от слуг жуков, запрещено изучать наследие Древних?

— Нам разрешено… — удивился Ларо.

— Я имел в виду не Избранных, а людей, томящихся под властью пауков.

— Для нас это знания совершенно бесполезны… — Вспомнилось детство: давным-давно, когда маленький Ларо сидел у костра вместе со своими друзьями, старухи научили его Закону. С тех пор мальчик твердо усвоил, что Хозяева мудры, а все, что они разрешают или запрещают, идет лишь на пользу людям.

— Однако сами же раскоряки обратились к этому знанию, когда их поприжали, — вновь перебил его Ротан.

— Хозяевам лучше знать, что делать, — повторил Ларо. — Какое наше дело, почему они поступают так, а не иначе. Они знают больше нас, они сильнее. Они могут повелевать любой дикой тварью из Пустыни.

— Похоже, раскоряки по-прежнему управляют тобой. — Улиг тяжело вздохнул. — Слуги жуков-бомбардиров намного свободнее нас. Им позволено читать и писать. Они изучают тайны Древних… Жуки не едят своих слуг…

Но Ларо не хотел их слушать. Повернувшись, он направился к дому. Внутри его все бушевало от ярости. Он с раннего детства твердо усвоил, что на Окраине человеку без Хозяев не выжить. Но называть Хозяев раскоряками и относиться к ним с черной неблагодарностью, пытаться избавиться от них и от их спасительных советов — чудовищное преступление!

Когда Ларо подошел к дому, его ярость немого утихла. Сначала он хотел отправиться к Ванэку, а может даже к Тирбу и рассказать о том, что задумали Ротан и Улиг, но потом решил, что вряд ли заговорщики решат что-либо предпринять, не заручившись поддержкой остальных Избранных, а насколько Ларо знал Ванэка и Танима, ни тот, ни другой не поддержат безумцев. Значит, все ограничится только разговорами. Двигаясь по полутемному коридору к дверям своей комнаты, мальчик неожиданно натолкнулся на паука и Служительницу. На улице уже воцарились сумерки, и в коридорах было темно, так что Ларо не сумел рассмотреть, кто перед ним. Однако, как и положено, он поклонился.

— Приветствую вас, — пробормотал он и хотел было проскочить мимо, но Служительница придержала его за руку.

— Постой, — приказала Служительница, и голос ее прозвучал мягко, ласково. Такие интонации Ларо слышал иногда в голосе матери. — Мы как раз искали тебя.

«Неужели они узнали о моем разговоре с Ротаном и теперь хотят покарать меня?! — удивился Ларо. — Но как такое возможно?» Задрожав всем телом, мальчик спросил:

— Я провинился?

— Нет, — оборвала его Служительница.

«Ты должен идти с этой женщиной и выполнять все, что она прикажет тебе, — услышал Ларо телепатическое послание паука-смертоносца. — Ведь тебе уже исполнилось четырнадцать лет?»

— Да, — еле слышно прошептал мальчик.

— И ты прошел Посвящение?

Ларо кивнул. И паук и Служительница молчали, пауза затягивалась, и мальчик понял, что в темноте они не заметили его движения. Тогда он вновь еле слышно прошептал:

— Да.

Паук-смертоносец развернулся и направился дальше по коридору, показывая тем самым, что Ларо больше ему не интересен. Мальчик взглянул на Служительницу. Она была высокой, стройной, но ее лица он не смог рассмотреть.

— Пойдем! — приказала она, и вновь что-то в интонации ее голоса показалось Ларо необычным, в нем слышались нежные нотки, как будто женщина не приказывала, а просила.

— Куда?

— К тебе в комнату.

— Зачем?

— Ты все узнаешь, — загадочно прошептала женщина и пошла вперед. Ларо ничего не оставалось, как следовать за ней. Служительница, без сомнения, знала его, но Ларо мог поклясться, что видел ее впервые.

Когда же они вошли в комнату Ларо — огромное пустое помещение, в уголке которого располагалась кровать, — Служительница повернулась к мальчику. Потом, взяв Ларо за плечи, она неожиданно всем телом прижалась к нему. Мальчик смутился, не понимая, что происходит. — Кажется, Хозяин сказал тебе, что ты должен меня слушаться… Ты очень скован, попробуй вот это. — Левая рука женщины скользнула вниз, она отцепила от пояса небольшую бамбуковую флягу и протянула ее Ларо.

Мальчик осторожно взял флягу и открыл. В нос ударил пьянящий запах перебродившего винограда.

— Пей! Пей все до дна! — приказала служительница.

Ларо повиновался. Он сделал несколько больших глотков. Терпкая жидкость обожгла глотку, но Ларо даже не почувствовал ее вкуса. Некоторое время он стоял не двигаясь, вглядываясь в темное лицо женщины. Но вот Ларо ощутил, как по его телу разливается странное тепло. Голова чуть кружилась, не столько от выпитого, сколько от сознания того, что впервые в жизни он оказался наедине с женщиной. Все, что происходило дальше, напоминало удивительный сон. По-прежнему обнимая мальчика за плечи, Служительница увлекла его к ложу. А потом… Потом женщина притянула его к себе и прижала к груди, в ноздри Ларо ударил терпкий запах женского пота…

В своей прежней жизни (именно так он сейчас воспринимал все, что случилось с ним до появления Всадников) Ларо, как и остальные обитатели Окраины, жил в одной хижине со своими родителями. Старухи поговаривали, что в Столице люди делятся на кланы, мужчины живут отдельно от женщин, но на Окраине люди жили семьями. Ларо не раз видел, как родители занимались любовью. Для него секс не был чем-то запретным, а, наоборот, казался повседневно-обыденным, незаметным, как, например, удовлетворение физиологических потребностей организма. Ларо никогда еще не ощущал себя мужчиной в прямом смысле этого слова. Однако нельзя сказать, что он не знал, откуда берутся дети.