НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА (погрозив пальцем). Вы, мужчины, такие проказники. Небось, что-нибудь эротическое?
КОНДАКОВ. Почти.
Крайне заинтригованная, Надежда Аркадьевна исчезает за дверью. Кондаков перезаряжает пистолет, бросается к стулу. У самого стула поскользнулся на отстрелянной гильзе, грохнулся на пол. В это же мгновение раздался выстрел. Это Надежда Аркадьевна, не в силах сдержать любопытства, тихонько приоткрыла дверь, чтобы поглядеть на сюрприз.
Пауза. Кондаков лежит на полу. Надежда Аркадьевна входит в комнату.
КОНДАКОВ (с плохо скрытым раздражением). Что вы наделали? Вы испортили себе сюрприз.
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. Ну простите, Серафим Степанович. Мы, женщины, такие любопытные. Что это у вас стрельнуло?
КОНДАКОВ (прикрыв лоб ладонью). Это? А это я… гвозди в стенку заколачиваю. Пистолетом.
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА (с завистью). Вот бы и мне заколотить. А то без мужчин, вы же знаете, голубчик… Без мужчин в доме гвозди гнутся. (Помогает подняться с пола Кондакову.) Я хотела Силаева попросить. Так ведь он же трезвым никогда не бывает…
КОНДАКОВ. Хорошо, я вам после позабиваю. А сейчас вы, пожалуйста, выйдите….
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА (огорченно). А сюрприз?
КОНДАКОВ. Вот выйдите, постучите, я крикну, и вы войдете. Будет вам и сюр и приз — все вместе.
Надежда Аркадьевна выходит за дверь. Кондаков перезаряжает пистолет. Усаживается на стул, совмещает мишень, закрывает глаза, напрягается, прибор сигналит.
КОНДАКОВ. Входите!
Тишина. Никого.
КОНДАКОВ (кричит). Входите! Уже можно!
За дверью раздается пронзительный женский вопль. Вслед за ним — грохот падающего тела. Кондаков вскочил, опрометью бросился к двери, открыл ее. Выстрел. Ударив себя по голове и посылая проклятия в адрес своего склероза, скрывается за дверью. Через некоторое время возвращается, таща в руках находящуюся без сознания Надежду Аркадьевну. Сажает ее на стул. Смочив платок водкой, подносит его к носу соседки. Она чихает и приходит в себя.
КОНДАКОВ. Что с вами случилось, Надежда Аркадьевна?
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА (махнув в сторону двери, слабым голосом). Там… в коридоре… Страшный… ужасный…
КОНДАКОВ. Силаев, наверное.
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. На четвереньках!
КОНДАКОВ. Напился. Он когда пьяный, всегда на четвереньках бегает.
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. Да нет же, крыса. Такой зверь… (Дико вопит и отшатывается от Кондакова.)
КОНДАКОВ. Что? Что такое?
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА (переходя на интимный шепот). Круг. Круг на вашем лбу! Я вас правильно поняла? Это… для духовности?
КОНДАКОВ (пощупав лоб). Это? Да… для духовности. А как вы догадались?
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. Ну, это не трудно. Я сама практикую медитацию. А скажите, Серафим Степанович, это ведь у вас… третий глаз?
КОНДАКОВ (теряя терпение). Да. Третий.
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. Я сама так поступаю при медитации. Свами Рубимахудра советует подобную практику, чтобы третьему глазу легче было открыться. Ведь при духовном совершенствовании он открывается, и тогда…
КОНДАКОВ. Что тогда?
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. Тогда человек обладает страшной силой. Он может все.
КОНДАКОВ (недоверчиво). Все?
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. Практически все.
КОНДАКОВ. Даже застрелиться?
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА (укоризненно). Ну это ему ни к чему. Но застрелить, не прибегая к оружию, — да. Воспламенить взглядом предметы. Взорвать силой мысли бензоколонки, газопроводы… Вот скажу вам по секрету: я стою на пороге величайшего открытия…
КОНДАКОВ (мрачно). А я закрытия.
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА (вдохновенно). Открытия Третьего глаза.
КОНДАКОВ (еще мрачнее). А я закрытия первых двух.
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. Но если ваш третий глаз откроется раньше, чем мой, запомните: с этой духовной силой надо быть крайне осторожным. Нельзя никого ненавидеть. Стоит о человеке плохо подумать, и вы его испепелите. Помните, Серафим Степанович, что вы — избраны Богом. Ваша жизнь принадлежит всем нам. Богу и нам. Нам и Богу! (Удаляется.)
Кондаков стоит некоторое время задумавшись. Видимо, сказанное произвело на него некоторое впечатление. Резкий стук в дверь.
КОНДАКОВ. Минуту! (Перезаряжает пистолет, бросается на стул, поерзал, совместил, все, что надо. Запипикало.) Войдите!
Молчание.
(Вытирает обильно льющийся пот.) Войдите, черт бы вас побрал!
Снова стук в дверь.
Кондаков вскакивает, бежит к двери открывать. Но у самой двери вспомнил, отвязал шнур от дверной ручки, открыл дверь. На пороге — молодая, очень привлекательная девушка, крупная, яркая, улыбающаяся. В рабочем оранжевом комбинезоне. На плече — сварочный аппарат.
КОНДАКОВ (на секунду опешил, потом опомнился, впускает девушку в дом. С некоторым раздражением). Я же сказал: войдите, почему не вошли?
ДЕВУШКА. Не шуми, хозяин. И так голова болит. Лучше баллон помоги втащить.
КОНДАКОВ. Какой баллон?
ДЕВУШКА. Там, в коридоре. Тащи сюда.
КОНДАКОВ (выходит, возвращается с довольно тяжелым баллоном). Что это такое?
ДЕВУШКА (тоже выйдя в коридор, снимает с двери плакат Кондакова, возвращается). Читайте.
КОНДАКОВ. Ну, «Друзья, помогите!»
ДЕВУШКА. Так вот, мы те самые друзья, которые помогают. Иди на кухню, хозяин, ставь чайник, и сделай мне крепкий чай или кофе. Башка треснет, ты будешь виноват. Я умру, а тебя посадят.
КОНДАКОВ. Простите, черт побери! Я ничего не понял. С чего это меня посадят?
ДЕВУШКА. Потому что умерла у вас в доме.
КОНДАКОВ. А вы не умирайте в моем доме. Идите на улицу и там умирайте. Тоже мне друзья, приходят в мой дом умирать! Я может сам… Что вы вообще здесь делаете?
ДЕВУШКА (невозмутимо вытаскивает из комбинезона бумажку и тычет ею в лицо Кондакова). Читайте.
КОНДАКОВ (просматривая бумагу). Ну… какой-то наряд.
ДЕВУШКА. Не какой-то. А заявку вашу выполняем. Балкон варить будем.
КОНДАКОВ (взрываясь). Плевать мне на наряд. Три года просил! Клянчил, унижался, на коленях ползал: почините! На головы скоро рухнет. Никому дела не было. А теперь, когда… теперь. Не нужно балкона. Ничего не нужно.
ДЕВУШКА. Теперь, значит, пусть рухнет?
КОНДАКОВ. Да теперь пусть хоть весь мир рухнет, наплевать.
ДЕВУШКА. Вот все вы такие. Пусть хоть весь мир рухнет, лишь бы чаем девушку не напоить или… (Увидела бутылку на столе, облизала пересохшие губы.) Стаканчик не налить. Как звать, хозяин?
КОНДАКОВ. Серафим.
ДЕВУШКА. И шестикрылый серафим после похмелья мне явился. А меня Вера. А чего это у тебя на лбу, хозяин? Синяк, что ли?
КОНДАКОВ (угрюмо). Синяк.
ВЕРА. Так бы сразу и сказал, что головой хрястнулся. Я бы не приставала. Ну так что, нальешь? (Кивнула на бутылку.) Ночью с девками в общаге гуляли, подругу обвенчали…
КОНДАКОВ (наливает в стакан, подносит девушке). Пей.
ВЕРА. Ой, какой добрый. Это, наверно, от того, что головой ударился.
КОНДАКОВ. Стой!
ВЕРА. Да я пошутила.
КОНДАКОВ (отнимает стакан). Поставь. Сначала сделай доброе дело, а потом… хоть все пей.
ВЕРА (после паузы, вздохнув). Партия сказала — надо, комсомол ответил — есть! (Расстегивает пуговицу комбинезона.)