* * *

Ветер с востока нагнал много битого льда, и высадка пассажиров с "Майора Комарова" на морское дно проходила медленно и хлопотливо. "Красину" приходилось несколько раз окалывать электроход, отгонять лед, чтобы освободить небольшое пространство чистой воды для спуска кабины с пассажирами, одетыми в скафандры. Многие впервые в жизни облачались в эту одежда, чувствовали себя неуверенно и с трудом одолевали даже по гладким дорогам, проложенным на дне, короткое расстояние до порт-тоннеля. Специальные команды из работников шахты и экипажа кораблей сопровождали пассажиров под водой. В порт-тоннеле гостей встретили яркий свет, радостно-возбужденный шум толпы и звуки оркестра. Позади стола президиума тускло поблескивал огромный серебристый экран телевизефона дальнего действия. В полдень, когда высадка закончилась, взволнованный Гуревич включил переполненный народом зал Дворца Советов в Москве и открыл торжественный митинг. Старого строителя встретили и проводили громом оваций. И в московском зале и здесь один за другим поднимались на трибуны представители партии, министр ВАРа, делегаты предприятии и научных учреждении. Говорили о мировом значении гигантского строительства, предпринятого Советским Союзом, о возрождении Советской Арктики, о скором перевороте в климатических условиях страны, об изгнании навсегда из пределов Союза владыки Арктики - холода. Министр тепло и задушевно приветствовал коллектив работников, закончивший с успехом раньше назначенного срока строительство шахты, остановился на роли начальника строительства Гуревича, со скорбью напомнил о молодом энтузиасте Андрее Красннцком и сообщил о присвоении шахте его имени. Тысячи людей в Москве и в порт-тоннеле молча почтили вставанием память погибшего. Академик Карелин посвятил свою речь специально Лаврову - огромной работе, проделанной им, опасностям, которым он, не щадя своей жизни, подвергался. Митинг закончился торжественными звуками гимна. Гимн великого народа гремел под сводами Дворца Советов в далекой Москве и под толщами холодных вод Ледовитого океана. После митинга зрителям, отдаленным друг от друга тысячами километров, на особом экране была показана вся огромная работа строителей, вся жизнь подводных и подземных работников, их победы и неудачи, радости и печали, опасности, окружавшие их, и препятствия, преодоленные ими. Началась шумная, веселая суматоха: люди спешили вновь облачиться в металлические одежды, готовясь к выходу из порт-тоннеля и заключительному акту торжества. У выходной камеры выстраивались длинные очереди. Снаружи, под решетчатыми сводами, на подмостках из прозрачной стали, вокруг закрытой еще шахты собиралась толпа. Для безопасности подмостки были ограждены высоким барьером и разделены на узкие участки тросами. У барьера на высокой кафедре стоял овальный экран телевизефона, на котором видны были перекрытая шахта номер три бис, ее работники во главе с Субботиным и часть гостей, собравшихся там на подмостках. Перед экраном на кафедре лежал большой чертеж перекрытий обеих шахт с перенумерованными секторами и плитами. Яркие фонари освещали водные толщи, изредка над головой людей мелькали гибкие сверкающие тела рыб, привлеченных необычайным светом. Наконец на кафедре появился Лавров, и под всеми шлемами прозвучал голос: - Внимание! Внимание! Товарищ Гуревич, вы у агрегатов в порт-тоннеле? - Гуревич у агрегатов в порт-тоннеле! - ответил знакомый голос. - Товарищ Субботин, вы у агрегатов шахты бис? - Субботин у агрегатов шахты бис. - Все в порядке? - Все в порядке! - Открыть первые трубы наполнения! - звенящим от волнения голосом отдал команду Лавров и отметил на чертеже эти трубы. - Открываю первую трубу наполнения! - ответит! Гуревич и Субботин. Одна из огромных крайних плит надшахтного перекрытия шевельнулась, с усилием, словно преодолевая невидимое сопротивление, тронулась с места и на своих скрытых колесах медленно, потом все быстрее покатилась по рельсам под подмостки. Все расширяющаяся щель открыла черное пространство под плитой. В пронизанной светом воде над зияющим зевом огромной трубы прошло завихрение, какое то чуть заметное, дрожащее, как марево в жаркий, солнечный день, движение. Вода под чудовищным давлением устремилась в трубу без шума, без рева и грохота, к которым готовились замершие в напряженном ожидании зрители. Первую воду, пошедшую в шахты, приветствовали оглушительным "ура". Плита между тем скрылась под подмостками, устремившись к порт-тоннелю - Открыть вторую трубу наполнения! - скомандовал Лавров, когда шум утих. - Открываю вторую трубу наполнения! - прозвучали голоса Гуревича и Субботина На некотором расстоянии от первой медленно двинулась по рельсам к порт-тоннелю вторая плита перекрытия, и вода так же тихо все расширяющимся потоком устремилась вниз. Одна за другой открывались огромные трубы по окружности шахты, и вскоре зрители начали чувствовать едва ощутимое дрожание стеклянной площадки под ногами, сопровождаемое глухим гулом. Шум мощных потоков воды, неслышный в каждой из труб в отдельности, теперь, с увеличением их числа, нарастал, усиливался, и когда открылась последняя, двадцать четвертая труба, люди перестали слышать друг друга, и в скафандрам пришлось пустить в ход усилители. Дно шахт, отделенное барьером от дна тоннеля, по расчетам, уже покрылось достаточно толстым защитным слоем воды, и можно было приступить к пуску ее основной массы. - Внимание! - звучал голос Лаврова, перекрывая глухой гул двадцати четырех водопадов - Внимание! Прошу присутствующих держаться за барьеры и тросы! Приступаем к уборке плит перекрытия. У агрегатов - внимание! Первый ряд сектора Альфа - вперед! Крайние плиты одного из секторов перекрытия вдруг сдвинулись с мест и с неуловимой быстротой ринулись по рельсам под стеклянную площадку, окружающую шахту. В тот же момент огромный молочно белый пузырь из горячего воздуха и пара с оглушительным воем вырвался из шахты сквозь решетку перекрытия, взвился кверху и в несколько мгновений исчез из глаз ошеломленных зрителей. И тотчас могучая невидимая волна мягко, но сильно толкнула людей, окружавших шахту. Толпа со вздохом испуга колыхнулась сначала назад, потом вперед, словно пшеничное поле под внезапным ударом шквала. Некоторых все же оторвало - кого от барьера, кого от троса, за которые они держались - и понесло в сторону от шахты. Но люди из охраны, запустив винты своих скафандров, быстро настигли унесенных и привели обратно на их места. Экипажи "Красина" и "Майора Комарова" потом рассказывали, как они были поражены, когда неожиданно в стороне от кораблей из-под льдов со свистом и грохотом, напоминающим залп орудий, вырвался гигантский столб белого пара и воды. Огромные льдины взлетали на воздух, и весь лед вокруг пришел в бурное движение, напугав моряков. Лишь теперь на кораблях поняли смысл предостережений Лаврова, который не разрешил капитанам "Красина" и "Майора Комарова" выгружать пассажиров прямо над шахтой, а приказал стать в отдалении от нее. Облако из мельчайших пузырьков пара, как молочный туман, стояло теперь над шахтой, и сквозь него смутно виднелись быстро несущиеся по решетке перекрытия толстые плиты - один ряд за другим. Непрерывно звучала команда Лаврова: - Второй ряд сектора Альфа - вперед! - Третий ряд сектора Альфа - вперед! - Первый ряд сектора Бета... - Второй ряд сектора Бета... Взвод за взводом, волнами, словно танки в атаку, стремительно катились на подводный берег плиты, окруженные паром, пробиваясь сквозь толщу вод, сквозь все нарастающий гул и рев. Голос Лаврова неутомимо гремел: - Пятый ряд сектора Гамма - вперед! - Шестой ряд сектора Дельта... - Восьмой ряд сектора Альфа... Над морем и льдами густой пеленой стлался туман, словно пыль оседая на открытых палубах кораблей. Ветер доносил до них теплое дыхание первой шахты гольфстримовской трассы...