Убедившись, что постовой занял свое место возле койки с телом, и взяв с Кузьмича клятвенное обещание обеспечить сопровождение тела в морг и там охранять до вскрытия, не спуская с него глаз, я подхватила Задова, и мы отбыли на базу, то есть в ГУВД, в дежурное отделение.
По дороге мы быстро обсудили внешний вид вертолетовской супруги, причем категорически не сошлись во мнениях, а потом я терзала Задова, каково его мнение о причине смерти Вертолета. Задов вяло отмахивался и говорил:
- Ну как я могу высказать какое-то мнение до вскрытия? Надо же и внутрь глянуть, на кишки, а так что? Ты вот можешь по обложке уголовного дела сказать, какой там состав преступления?
- Могу, - отвечала я. - На корочке написано.
- Да ну тебя... По результатам наружного осмотра трупа я тебе могу предположить все что угодно. И СПИД не могу исключить, и острую коронарную недостаточность, и ишемическую болезнь сердца... Ты же видела, все признаки быстро наступившей смерти, как в некрологах пишут, скоропостижной. И асфиксию механическую исключить не могу. Правда, склеры глаз чистые, и непроизвольного опорожнения мочевого пузыря, а также семенного канала не наблюдалось, а при удушении этого следовало ожидать. Но исключить не могу. И вообще, я с тобой ездил как врач - специалист в области судебной медицины для наружного осмотра трупа. Причины смерти доискиваться - не моя задача. Вон в морг поедешь, там им руки и выкручивай.
- Ну можно, я тебе повыкручиваю? До морга далеко, а ты - вот он, на расстоянии плевка.
- Отстань, - кратко ответил Задов и погрузился в сон. Я его ущипнула, но он сделал вид, что не проснулся.
Дежурство продолжалось.
До понедельника ничего нового не произошло.
А в понедельник с утра меня вызвал шеф и предложил рассказать, как дела по материалу в отношении Денщикова (что характерно, он и не сомневался, что после дежурства я не буду брать отгул и приду на работу, как миленькая).
- Когда поедем докладывать прокурору города? - спросил он.
- Сложный вопрос, Владимир Иванович. Вроде бы по шантажу мы кой-чего раскопали, но еще возимся только за кулисами. Никого, кроме Скородумова, еще не вызывали.
- Мы? - поднял брови шеф.
- Мы с Горчаковым, Владимир Иванович. Он мне вызвался помочь, я же по уши во взрыв закопалась, а он делает чисто техническую работу.
- Ну, в общих чертах мне скажите: будете возбуждать дело или это отказной материал?
- Я вообще склонна возбудить и порасследовать. Хуже не будет. Только у меня, знаете, какое предложение? Давайте возбудим дело по факту вымогательства, только не в отношении Денщикова, а как будто вымогательство совершено неустановленным лицом. Мы ведь можем сомневаться в том, как Скородумов установил личность вымогателя.
- Мария Сергеевна, вы забыли, что от потерпевшего по вымогательству нет заявления? Кроме того, Скородумов жалуется на незаконный обыск, а не на вымогательство.
- Но его заявление содержит и сведения о вымогательстве. По этому составу ведь решение не принято. Давайте прикинемся шлангом, Владимир Иванович, потянем время, а? По заявлению о преступлении в десятидневный срок решение принято? Принято. А в ходе расследования дела о вымогательстве...
- Подследственного, как вы знаете, органам милиции, - перебил меня шеф.
- Которое прокурор, в соответствии с законом, может в любой момент изъять из производства милиции и принять к своему производству, - возразила я. - Так вот, в ходе расследования дела о вымогательстве мы следственным путем проверим и доводы заявителя о незаконном обыске. По крайней мере, можно будет спокойно все это проверить, не пороть горячку.
- А сопроводительную из городской прокуратуры к "материалу о незаконных действиях следователя Денщикова" сожжем и по ветру развеем?
- Владимир Иванович, но ведь сопроводительная - не процессуальный документ, а технический, в ней можно написать все что угодно. Процессуальным документом будет постановление о возбуждении уголовного дела, в котором можно написать "в отношении такого-то", а можно употребить выражение "по факту". "По факту вымогательства", и все тут. Давайте употребим именно такое выражение, а?
- Что вы казуистикой занимаетесь? - рассердился шеф. Верный признак того, что он готов согласиться.
- Владимир Иванович, - чуть-чуть дожала я, - ну что мы поедем докладывать прокурору города сырой материал? Только засветимся раньше времени. А как потом выходить из положения? Не наша вина, что в данном случае нам установленного законом срока не хватило. Объем работы огромный, и пахать эту целину надо следственным путем. Там требуется проведение следственных действий. Так чего горячку пороть? - убеждала я шефа. - Давайте казуистикой воспользуемся во благо себе. Все спокойно сделаем; в конце концов, из дела о вымогательстве можно выделить материалы про незаконный обыск. Зато все сделаем красиво, будет и доложить не стыдно. А?
- А, делайте что хотите, - махнул рукой прокурор, но уже не сердясь, а улыбаясь.
- Есть! - Я повернулась на каблуках и направилась к двери быстрее-быстрее, пока начальник не передумал.
- Стоять! - раздалось сзади.
Я замерла лицом к двери. Шеф грозно вопросил:
- Оружие получили?
- Ой, Владимир Иванович, может, ну его, а? - умильно залепетала я, повернувшись к нему. - Лишняя морока только. И мне, и вам. Вы же по ночам спать не будете: а вдруг у меня оружие похитят! А так вам куда спокойнее...
- Ладно, идите, - прервал меня шеф.
Я чуть не поскакала на одной ножке к дверям, но вовремя опомнилась и вышла как солидная дама.
В коридоре меня уже дожидался рубоповский водитель, тот самый, с которым мы ездили в Токсово за трупом. В морг, в морг, рога трубят!
По дороге мы обсудили прошедший день рождения Лени Кораблева, на котором разливанное море водки было употреблено в РУБОПе, а потом, по сведениям, полученным от водителя, Кораблев уехал в свое старое РУВД, там его тоже ждал накрытый стол. А после этого след его затерялся в неизвестности.
- А где он сейчас? - удивилась я.
- Сие науке неизвестно.
- Очень мило. А если он понадобится? Сейчас в морге выясним какие-нибудь леденящие душу подробности, надо будет поработать, а Кораблева с фонарями искать придется?