Процесс длился менее десяти минут, и Майк вернулся в камеру вместе с адвокатом Диком Сантосом, назначенным защитником по данному делу. Высокий, худой Сантос, с мягкими манерами, более пятнадцати лет занимался уголовным правом в Бурлингтонском окружном отделении по общественной защите.

— Что теперь? — спросил Майк, сняв пиджак, развязав галстук и бросив их на койку.

— Я хотел бы поговорить с тобой о твоем заявлении, — взглянув на юношу, ответил адвокат. Сантос сидел на стуле и просматривал свои записи.

— А что с ним?

— Я хочу, чтобы ты изменил его.

— Черта с два я это сделаю!

— Это единственный шанс, чтобы тебя выпустили через пару лет на свободу, — произнес Сантос. Его карие, спокойные глаза смотрели прямо на Майка.

— Меня это не волнует. Я уже сказал вам, что меня подставили и сфабриковали ложное обвинение. Почему бы вам не заняться поисками фактов, чтобы доказать очевидное?

— Майк, послушай, — Сантос отложил бумаги в сторону и наклонился вперед. — У меня нет ни малейшего шанса доказать ложное обвинение. Особенно, если ты подозреваешь Уоррена Фаррела и полицейского с десятилетним стажем. Это безумное предположение.

— Но я невиновен, черт побери! Если вы не верите мне, пусть предоставят другого защитника, который поверит.

— Я верю тебе. Но не в этом дело. Важно, что факты свидетельствуют против тебя. — Сантос стал загибать пальцы. — Шесть унций чистого кокаина, дюжина индивидуальных пластиковых пакетиков, тысяча долларов помеченными банкнотами и автоматическое оружие. И все найдено у тебя.

— Они обнаружили отпечатки моих пальцев на оружии?

— Нет. Но знаешь что? Это для них несущественно. Тот факт, что пистолет нашли у тебя в комнате вместе со всем остальным, достаточен, чтобы обвинение выиграло этот процесс. И не сомневайся, они победят. А ты, приятель, окажешься за решеткой лет эдак на двадцать. Одно оружие тянет на десять лет тюрьмы. — Сантос выдержал злой взгляд Майка и продолжал убеждать юношу. — Обвинение предлагает заключить сделку насчет твоего заявления, и я убедительно советую тебе согласиться.

— Какую сделку?

— Ты чистосердечно признаешь себя виновным в преступлении, сэкономив округу массу судебных издержек, и получаешь приговор всего на десять лет. Это значит, ты окажешься на свободе через два года.

— Откуда вам известно?

— Потому что это моя работа. Я разбираю похожие дела каждый день. — Адвокат откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Два года вместо двадцати, Майк. Тебе решать.

Майк подошел к широкой железной двери и схватился за решетку. Кровь бурлила при мысли признать себя виновным в таком преступлении. Но что еще ему оставалось? Он просидел в этой камере меньше двенадцати часов и уже начал сходить с ума. Майк даже не мог себе представить, как можно сидеть в тюрьме десять лет. Кроме того, не только его жизнь была поставлена на карту. Нужно учесть и состояние отца. Через два года Ральф все еще останется сильным, полным жизни человеком. Вдвоем они сумеют пережить этот кошмар и начать все сначала. Но кто знает, в каком состоянии Ральф будет через десять лет? Если, конечно, не умрет раньше.

Сантос ждал ответа.

— Хорошо. Я изменю свое заявление, — повернувшись к адвокату, произнес Майк.

— Черт возьми, Майк, где ты? — Стефани бросила трубку телефона. Она звонила ему целый день с семи утра, надеясь провести с ним пару часов, но так и не застала его. Стефани взглянула на часы. 15.30. Через полчаса ему нужно начинать работу в загородном клубе. Он должен быть дома. Она собиралась еще раз набрать номер Майка, когда в комнату вошел отец. Как всегда, он даже не удосужился сначала постучаться в дверь.

— Полюбуйся на это, — сказал Уоррен с сарказмом и бросил ей на кровать свежий номер газеты «Бурлингтон таймс».

Взглянув на заголовки, Стефани застыла в изумлении. «Молодой человек арестован за наркотики». Внизу была фотография Майка с короткой заметкой: «Майкл Чендлер из Лумбертона, Нью-Джерси, арестован прошлой ночью. Ему предъявлено обвинение в хранении наркотиков с целью их дальнейшего сбыта. Залог был назначен в 100 ООО долларов».

— Этого не может быть! Это ужасная ошибка! — Стефани в шоке уставилась на отца.

— Это не ошибка, — ответил Уоррен. Его глаза выражали презрение. — Я сам звонил в полицейский участок. Они нашли шесть унций кокаина в его комнате и автоматическое оружие среди прочих вещей. И он только что признал себя виновным.

— Нет, — покачала головой Стефани, читая статью еще раз. — Я не верю этому. Майк никогда не может быть замешан в этой гнусности.

— В таком случае можешь убедиться своими глазами. Он сидит в окружной тюрьме в Маунт-Холли.

— Ты разрешаешь мне сходить туда? — с недоверием взглянула на отца Стефани.

— Конечно. Чем раньше ты разберешься в своих отношениях к этому парню, тем лучше для всех нас. — С этими словами Уоррен протянул дочери ключи от машины.

Не раздумывая ни минуты, Стефани схватила ключи и выбежала из комнаты. Уоррен стоял около окна и смотрел, как уезжает его дочь. На его жестких губах появилась язвительная усмешка. Стефани не удастся увидеться с Майком и пообщаться с ним. Уоррен позаботился об этом. А через неделю она вообще даже не захочет слышать имя Майка Чендлера.

Вы утверждаете, что он не хочет видеть меня? — настаивала Стефани, когда дежурный сержант окружной тюрьмы вернулся к своему столу. — Почему?

— Он не объяснил, — пожал плечами полицейский.

— Вы сказали ему, что я Стефани Фаррел, а не мистер Уоррен Фаррел?

— Да, мисс. — Сержант опять занялся просмотром документов. Отказываясь поверить ему, Стефани порылась в сумочке, нашла ручку и листочек бумаги и поспешно написала Майку записку: «Я знаю, что ты этого не делал. Люблю тебя. Стефани».

— Вот, — свернув листок, она протянула его полицейскому. — Пожалуйста, передайте ему. Я знаю, он передумает, прочитав ее.

— Записки запрещены, мисс. Вся почта должна проверяться в специальном отделе.

— Пожалуйста, — умоляла Стефани, держась рукой за край стола. — Для меня так важно увидеться с мистером Чендлером.

Полицейский испытывал жалость к девушке: она может писать записки, пока руки не отсохнут, все равно Майку ничего не передадут, потому что он получил особый приказ, причем от высокого начальства.

— Хорошо, я попробую, — он все-таки взял записку.

Скрывшись из поля зрения девушки, полицейский разорвал листок и выбросил его, как ему было приказано. Подождав некоторое время, он вернулся к своему столу.

— Извините, мисс. Он все равно не хочет вас видеть.

— Он прочитал записку?

Полицейский кивнул.

Стефани вся обмякла. Как Майк смог отвернуться от нее так быстро? Почему? Разве он не понимает, как сильно она любит его? Не важно, какие улики нашли у него полицейские. Она никогда не поверит в то, что Майк связан с наркотиками.

— Я могу вам чем-нибудь еще помочь, мисс?

— Да, передайте ему, что я вернусь, — вызывающе подняв подбородок, произнесла Стефани.

Она пришла в полицейский участок в среду. Потом в четверг. Трэси, которая так же, как и Стефани, была в шоке от ареста Майка и от его отказа встретиться со Стефани, всячески поддерживала подругу. Она знала, что Стефани готова дневать и ночевать в тюрьме, пока не встретится с Майком.

— Почему?! — спрашивала Стефани у Трэси, когда они в пятницу утром вышли из полицейского участка. — Почему он так поступает со мной?

— Может быть… — Трэси выдержала холодный взгляд серых глаз своей подруги. — Возможно, эти вещи принадлежали все-таки ему, Стеф. И ему стыдно видеть тебя.

— Нет, я не верю этому, — покачала головой Стефани.

— Почему же тогда он признал себя виновным? Почему не хочет встречаться с тобой? Или хотя бы поговорить по телефону? Или ответить на твои письма?

— Он свяжется со мной. Я уверена, произнесла Стефани, садясь за руль «мерседеса».