— Ты уверен, что это тот самый Майк Чендлер? — спросила Стефани, взглянув на мужа.

— Абсолютно. Я позвонил в исправительную колонию штата Нью-Джерси. Чендлера досрочно освободили в декабре 1982 года. Он живет в Калифорнии столько же, сколько и мы.

— Почему же мы до сих пор о нем не слышали?

— Потому что до сегодняшнего дня он был никем.

Стефани все еще дрожала от испуга, но ее сердце неожиданно наполнилось гордостью за Майка. Он все-таки сделал это: победил обстоятельства, оставил прошлое за спиной и в конце концов реализовал свою мечту.

— Они знают, что он… — отводя взгляд в сторону, спросила Стефани. Она чувствовала, что Грант пристально наблюдает за ней.

— Сидел в тюрьме? Сомневаюсь. Если Чендлер достаточно умен, он вычеркнул эту маленькую деталь из своих анкет. — Грант встал перед Стефани и заставил ее посмотреть ему в глаза. — Теперь ты понимаешь меня, Стефани? Принять предложение Бадди слишком рискованно. Ты знаешь, как работает Тео Хантер? Он ведет себя с артистами, как будто они одна семья. Тебе придется ходить на пикники, вечеринки на побережье и даже приемы по праздникам. Рано или поздно Чендлер встретится с Сарой.

— Ну и что из этого?

— Ты же сама говоришь, что она очень похожа на Майка. А если он заметит схожесть и сделает элементарные расчеты? — Взгляд Гранта стал еще более напряженным. — А если он попытается забрать у нас Сару?

— Как это ему удастся? — спросила Стефани, стараясь казаться уверенной. Она вся похолодела от мысли, что может потерять дочь, даже если Чендлер потребует частичной опеки. — Теперь ты отец Сары, она носит твое имя.

— Чендлер сможет докопаться до истины, если захочет.

— Ну и что? Суд никогда не отдаст ему ребенка. Он бывший заключенный, а мы вырастили Сару.

— Да. Но он вряд ли отстанет от Сары. Он не принимал участия в ее воспитании и не поддерживал тебя только потому, что ничего не знал о существовании дочери. Ведь ты никогда не говорила ему о ней.

— Он не заслуживает этого!

— Понимаю. Но судья может думать по-другому. Майк Чендлер сейчас уважаемый член общества. Он богат, удачлив и обаятелен. По словам моего адвоката, он вполне может выиграть дело о требовании частичной опеки над дочерью. А ты хочешь делить Сару с ним, Стефани? Ты хочешь, чтобы она уезжала от нас на лето и на все каникулы?

— Майк никогда… — покачала головой Стефани.

— Меня это не волнует, — сказал Грант, ударив кулаком по столу так сильно, что упал подсвечник. — Я не собираюсь рисковать. Я не хочу, чтобы этот сукин сын приближался к тебе и Саре.

Стефани отпрянула. Глаза Гранта потемнели, его взгляд выражал такую угрозу, что Стефани испугалась. Она знала, что Грант был темпераментным, но этот дикий блеск в глазах и угрожающий тон были Стефани незнакомы, и ей вовсе не хотелось узнать ближе эту сторону характера мужа.

— Извини, — быстро произнес Грант, подняв подсвечник и поставив его обратно на стол. Виноватая улыбка сменила его злость. — Просто я так сильно люблю вас обеих…

— Папа!

Они оглянулись одновременно и увидели, как Сара в своей пижаме с изображением Винни-Пуха вбежала в комнату и кинулась в объятия Гранта. Он поднял Сару с пола и подбросил в воздух — ежедневный ритуал каждый вечер перед сном.

— Как поживает моя девочка?

— Хорошо. Еще разок, папа. Покружи меня, только побыстрей.

Грант послушно покружил Сару и поставил на пол.

— Видела? Я больше не падаю после того, как он меня кружит, — с гордостью произнесла трехлетняя малышка, посмотрев на Стефани.

— Вижу, — ответила Стефани, опустившись на колени и обняв дочку. — Ты становишься такой большой девочкой. — Улыбнувшись, Стефани взглянула в большие серые глаза дочери, единственное, что она унаследовала от матери. Все остальное — иссиня-черные кудрявые волосы, маленький прямой нос и решительный подбородок — несомненно, было от отца.

— Ты почитаешь мне книжку перед сном, папа? — спросила Сара, улыбнувшись застенчивой улыбкой, против которой никогда не мог устоять Грант. Сказки перед сном тоже стали ежедневным ритуалом.

— Конечно, — ответил Грант, одной рукой подхватил девочку и повернулся к Стефани: — Ты идешь? — Казалось, он совсем оправился от недавней вспышки гнева. Стефани покачала головой. Она ни за что не хотела лишать их этих мгновений наедине — «отец и дочь». Кроме того, она все еще дрожала, и ей нужно успокоиться.

— Идите вдвоем. Я поднимусь и поцелую ее через несколько минут.

Стефани смотрела, как они уходят: Сара визжала от удовольствия и ерошила волосы Гранта до тех пор, пока они не превратились в светлую метелку, а Грант щекотал девочку. Муж прав. Приняв предложение Хантера, Стефани придется рисковать, а она не хочет этого делать. Роль «звезды» сразу же вызовет любопытство к ее прошлому. Правда, заработанные деньги давали бы чувство независимости, чего-то собственного. Стефани нагнулась и подняла игрушечного медвежонка, которого уронила Сара. Ничего, будут другие роли. А пока что нужно держать Сару и Майка подальше друг от друга. И больше не давать Гранту поводов злиться так, как сегодня.

— Привет, куколка, — сказал в телефонную трубку Бадди через две недели. — Помнишь, несколько недель назад ты ходила на прослушивание для съемок в одном телефильме?

— «Исчезающий акт»? Конечно, помню, — ответила Стефани. Ее сердце забилось быстрее. Она и еще, пара десятков актрис пробовались на роль Джули Сегал, педагога из детского сада, чей жених исчезает за неделю до свадьбы.

— Ты получила эту роль! — воскликнул Бадди. — Съемки начинаются через три недели.

— Доброе утро, мистер Чендлер.

— Здравствуйте, Вики.

В зеленом мраморном холле здания «Хантер продакшнс» царила суета и оживление, когда 16 ноября 1992 года Майк Чендлер пришел сюда на еженедельное совещание администрации компании. Улыбнувшись привлекательной секретарше на приеме, Майк быстрым шагом направился в конференц-зал. За десять лет с тех пор, как Чендлер переехал в Калифорнию, он прошел большой и сложный путь. И хотя он стал режиссером телевидения, а не полнометражных кинофильмов, но достиг определенного успеха, о котором мечтал в суровые дни пребывания в исправительной колонии штата Нью-Джерси.

Самыми трудными оказались первые два года. Переписав свою анкету и не упоминая в ней о тюремном заключении, Майк менял одну работу на другую. Почти год он работал монтажером на студии, пока наконец не получил должность помощника режиссера в одном из длинных еженедельных сериалов Хантера. Умный и амбициозный Чендлер использовал свою работу для собственных наблюдений и обучения, он заставлял себя делать то, что другие помощники отказывались выполнять. Теодор Хантер, председатель совета директоров компании, внимательно следил за тем, как работает Майк. Ему понравилось увиденное, и он предложил Чендлеру работу режиссера своего нового проекта — сериала «Уилшир». Два года спустя, когда сериал получил три премии «Эмми», причем одну из них по номинации «Лучшая режиссерская работа», Тео предоставил Майку второй большой шанс — стать режиссером и продюсером двухчасового телефильма. Съемки мелодрамы происходили в Афинах и Риме. Картина завоевала сердца сорока миллионов зрителей и по рейтингу превзошла даже фильм «Футбол в понедельник вечером». Тео во что бы то ни стало хотел удержать Майка в своей компании, поэтому сделал его руководителем секции по развитию сериалов и предоставил свободу снимать все что заблагорассудится.

Теперь за плечами Чендлера было шесть телефильмов и два продолжительных телесериала. Майк работал самостоятельно, отдавая карьере больше сил и времени, чем требовалось. Женщины преследовали Майка не только потому, что он был красивым, удачливым и перспективным, но и потому, что он стал ребусом Голливуда, загадкой, которую пытались разгадать многие, но безуспешно. Бульварная пресса перестала писать о Чендлере давно, так как он не давал никаких поводов для сплетен. Майк не ходил на премьеры Голливуда, не обедал в «Лонг Поло» с другими кинодельцами и посещал приемы, только если чувствовал в этом крайнюю необходимость. Чендлер избегал встреч с женщинами, связанными с кино или телевидением, чтобы пресечь всякие слухи. По большей части его романы были непродолжительными и тайными и быстро забывались. Майк понимал, что в основе его нежелания серьезных отношений с противоположным полом лежало недоверие к женщинам. Но его это совсем не волновало. Любовь в эти дни не стояла у него на первом плане. Именно сейчас Майк был очень занят радикальными переменами, которые происходили в компании «Хантер продакшнс», и ему некогда было думать о романах с женщинами. Три недели назад Тео Хантер умер, оставив фирму своему пятидесятидевятилетнему сыну Адриану. Тщательно, до мелочей разработанная система кинокомпании «Хантер продакшнс» стала трещать по швам. В результате всего этого у Майка возникли серьезные проблемы с мини-сериалом «Перекрестки», на постановку которого он подписал контракт.