— Прости меня. Ты же знаешь, я не хотел обидеть ее. Я… поговорю с Сарой.

— Это больше не помогает, — покачала головой Стефани.

— Господи, Стефани. Я же извинился. Что еще ты хочешь от меня?

— Я хочу, чтобы ты перестал пить. Я хочу, чтобы ты опять взял себя в руки. — Она помолчала и посмотрела на мужа пристальным взглядом. — Если ты не сделаешь этого, я уйду от тебя.

Грант сразу же переменился в лице. Ультиматум, которого он никогда раньше не слышал, подействовал на него, как холодный душ. В его налитых кровью глазах появилось выражение полного отчаяния.

— Ты ведь сказала это несерьезно, — покачал он головой. Подойдя поближе к Стефани, Грант взял ее руку и поднес к губам. — Ты не можешь уйти от меня. Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя, сколько вы с Сарой значите для меня.

— Докажи это. Пойдем в реабилитационный центр.

— Я не могу, — резко замотал головой Грант. — Ты знаешь, я не могу сидеть под замком.

— Клиника «Бэтти Форд» не похожа на другие подобные больницы, и Палмдейльский центр тоже. Там ты сможешь свободно передвигаться, заниматься спортом, принимать участие в разных занятиях.

— Для меня это все равно означает быть запертым, — продолжал качать головой Грант. — Процесс восстановления не закончится успешно, я превращусь в зомби.

— Тогда каким образом ты собираешься изменить свою жизнь? — спросила Стефани, чувствуя, что все ее усилия напрасны.

— Давай уедем!

— Что?!

— Давай уедем. Только вдвоем. — Улыбка, такая редкая в эти дни, превратила мужа в прежнего Гранта. — Мне будет легче бросить пить подальше от этого проклятого города, от ежедневных стрессов.

Интуиция подсказывала Стефани, что надо отказаться. Гранту нужны не каникулы, а помощь. Но он выглядел таким нетерпеливым, полным надежд и уверенным в себе и в том, что именно смена обстановки ему необходима.

— Что… ты надумал?

— Я говорю о летнем домике Перри в Портофино. Он все время предлагает нам погостить там, а мы постоянно отказываемся. — Грант взял другую руку Стефани и прижал их обе к своей груди. — Мы можем уехать сразу же после каникул, как только Сара вернется в школу.

Стефани колебалась. Перри купил этот домик три года назад и проводил там часть лета каждый год. В остальное время дом пустовал или сдавался друзьям. Январь считался мертвым сезоном на итальянской «Ривьере»: спокойно, мало народа.

— Ну, что скажешь, малыш?

Стефани чувствовала слабость. Это первый раз, когда Грант сделал хоть какую-то попытку изменить свою жизнь. Конечно, она ожидала совсем другого решения, но что плохого, если попробовать его способ? Еще один, последний раз?

— Хорошо, — выдавила из себя улыбку Стефани. — Я позвоню Перри и узнаю, свободен ли дом.

— Ты не пожалеешь, дорогая, — произнес Грант, подняв Стефани и прижав ее к своей груди. — Клянусь, ты не пожалеешь.

У Люси было мало друзей. Марианна переехала в штат Огайо. Единственное, что связывало Люси с прошлым, была мадам Тарасова, которая все еще преподавала танцы в своей студии. Иногда Люси заходила проведать своего бывшего педагога, но только не во время танцевальных занятий. Прошло много времени, но Люси все еще не могла спокойно смотреть на девочек, выполняющих балетные упражнения.

— Тебе нужен приятель, — сказала мадам Тарасова однажды вечером на прошлой неделе, когда они ели вкусный русский пирог. — Ты такая замечательная девочка. Просто грех быть одной.

Улыбнувшись своим воспоминаниям, Люси открыла кассу и стала пересчитывать дневную выручку. «Замечательная девочка». Но мужчины совсем другое ищут в женщинах. Люси это поняла за четыре года учебы в высшей школе. Несмотря на мамину уверенность, что ее дочь — красавица, сама Люси так никогда о себе не думала. Ее глаза, большие, цвета морской волны, может, и считались привлекательными, а ее длинные рыжие волосы часто вызывали зависть некоторых ее одноклассниц, но красивой Люси не была. К счастью, с годами ее тело налилось и уже на первом курсе высшей школы стало привлекать внимание мужчин. Но из-за того ужасного случая с приятелем матери, который произошел девять лет назад, Люси не выносила и мысли, что кто-нибудь прикоснется к ней, а тем более поцелует. Очень скоро прошел слух, что Люси Джилмор просто фригидная сука, и мальчики оставили ее в покое.

— Привет.

Люси с удивлением подняла глаза, и у нее сразу же перехватило дыхание от увиденного: в дверях, широко расставив ноги и нахально улыбаясь, стоял самый красивый из парней, которых когда-либо видела Люси. Среднего роста и телосложения, он был одет в черную кожу с головы до пят: брюки в обтяжку, куртка «пилот», ботинки и перчатки — все из черной кожи. Затаив дыхание, Люси посмотрела незнакомцу в лицо — тяжелый взгляд темных глаз, прямой нос, красиво очерченный, чувственный рот, темные прямые волосы зачесаны назад, и только непокорный чуб падал на его лоб, придавая парню вид упрямца. Он напомнил девушке Марлона Брандо в фильме «Трамвай «Желание». В нем была та же чувственность, та же спокойная, но грозная сила. Под пристальным взглядом незнакомца Люси быстро положила деньги обратно в кассу и вытерла руки о свой розовый льняной фартук.

— Могу я помочь вам?

— Конечно, можешь, сладенькая, — сказал парень с сильным южным акцентом и стал снимать перчатки — медленно, не отводя глаз от Люси. — Этот кофе «каппучино», который вы рекламируете в витрине, действительно так хорош, как вы уверяете?

— Да, — только и смогла произнести Люси.

— В таком случае я выпью чашечку. — Парень бросил перчатки па прилавок. — С сахаром.

— Хорошо, сэр. — В полусознательном состоянии Люси повернулась к незнакомцу спиной и стала готовить кофе.

— Мое имя — Джесси Рэй. Джесси Рэй Бодайн, — раздался сзади смех парня.

Джесси Рэй. Это имя подходит ему так же, как и его перчатки, и южный акцент… как и нетерпеливый взгляд его глаз.

— Вот, пожалуйста. — Люси поставила перед Рэем белую керамическую кружку, на одной стороне которой было написано «Сладкие мелочи». Парень взял кружку и вытащил из кармана долларовую банкноту так, как иллюзионист демонстрирует свои фокусы. Облокотившись одним плечом о витрину, Джесси Рэй потягивал из кружки кофе и осматривал интерьер кондитерской в викторианском стиле.

— У вас замечательный маленький магазинчик. Ты хозяйка?

— Я?! — рассмеялась Люси. — Нет. Владелица — миссис Луджак, а я всего лишь продавец.

— У тебя есть имя?

Впервые в жизни Люси захотелось, чтобы у нее было более красивое имя, что-то вроде Кимберли или Элизабет, или Ванесса.

— Меня зовут Люси Джилмор.

— Тогда скажи мне, Люси Джилмор, как можно развлечься в этом городе? — спросил незнакомец, продолжая небольшими глотками пить кофе.

Люси замялась. Она плохо разбиралась в развлечениях. Иногда она ходила с мамой в кино или забегала в «Макдоналдс» съесть чизбургер. Едва ли такой человек, как Джесси Рэй Бодайн, назовет это развлечением.

— Здесь недалеко Атлантик-Сити, если вам нравится играть в казино.

— А тебе?

— Я не знаю, — покраснела Люси. — Я никогда не играла в казино. — Она ни разу не была в Атлантик-Сити.

Парень ничего не ответил. Он продолжал наблюдать за Люси из-под прикрытых век. Было что-то магнетическое в том, как он смотрел на нее, будто видел ее насквозь, мог прочитать ее мысли, угадать самые сокровенные тайны.

— Не хочешь попробовать? Мой «боров» снаружи.

— Извините? — переспросила Люси, застыв в изумлении. Он сказал «боров»?

— Мой «харлей». Это мотоцикл, — добавил он, видя ее непонимающий взгляд. — Я спрашиваю тебя, не хочешь ли прокатиться со мной в Атлантик-Сити? Видишь ли, я только что приехал в этот город. — Парень многозначительно подмигнул Люси. — Совсем один.

Мысль уехать на мотоцикле и развлекаться с человеком, с которым только что познакомилась, казалась такой нелепой и непохожей на все, что Люси делала до сих пор, что она даже рассмеялась.